Тысяча чертей, ты так долго не продержишься. Заставь его двигаться, девочка!

Валиана дралась как могла, но каждый раз, когда она пыталась подставить рыцаря под удар моего ножа, он делал широкий замах – это заставляло девушку передвинуться, чтобы не упасть и отпарировать удар.

– Ты умрешь, девчонка! – сказал Тужан, в который раз сбивая ее клинок с линии. – И как ты себя чувствуешь, зная это?

Она снова приняла защитную позицию.

– Чувствую… облегчение.

Он засмеялся.

– В этом вся история Тристии: глупая девчонка, брошенное отродье безвестных крестьян, представляет себя великим воином. У тебя хоть имя есть, девчонка? – Он поднял клинок и нанес страшный удар по шее наискосок.

Она успела вовремя отбить его, но Тужан отвел клинок и без труда ударил ее по ребрам.

– Я знаю, – радостно сказал он. – Я дам тебе имя! Будем звать тебя Стерва? Или Потаскуха? Может, Шлюха? Больше всего мне нравится Шлюха.

Почти лениво он размахивал клинком вперед и назад по широкой дуге, оттесняя Валиану к железной стене. Он даже не вспотел, а ее силы были уже на исходе.

– Знаешь, – сказал рыцарь, словно всерьез размышлял о сказанном, – Шлюха – слишком короткое слово для настоящего имени. Давай мы тебя будем звать Мертвая шлюха. Так же лучше? Звучит солиднее, не считаешь?

Тужан еще дважды махнул клинком – теперь он двигался быстрее, – ударил по ногам, затем в бок. И я услышал, как треснуло ребро.

Валиана отступила. В любую секунду она могла умереть.

– Прекрати! – крикнул я рыцарю. – Прошу тебя, остановись. Не делай этого.

Тужан оставил меня без внимания: он уже горел праведным гневом и наступал на Валиану.

– Вы правы лишь в одном, сэр рыцарь, – сказала Валиана, дрожа, но держась на ногах. – Это и есть история Тристии, которую рассказывают в подземном чреве отвратительного дворца, стоящего в сердце самого порочного города в мире. Это история рыцаря, бесчестного и трусливого, который готов убить маленького мальчика, чтобы удовлетворить свои грязные желания, захватив власть.

– Молчи, Мертвая шлюха. Я не какой-то там крестьянский сын, на которого ты можешь мычать. Я – рыцарь Тристии.

– Так и есть, – сказала она, пытаясь удержаться на ногах и едва не роняя клинок. – А я… Я – Валиана валь Монд, глупая крестьянка и плащеносец в одно и то же время. – Она сжала в руке оружие. – Я – мертвая шлюха, которая собирается тебя убить.

Она подняла клинок и сделала выпад, целясь ему в живот. Он отбился и ударил ей в грудь.

Быстр, подумал я, он слишком быстр для нее – девушка не успевает парировать. Но Валиана даже и не пыталась, позволив его клинку ударить ее еще раз в грудь слева. Сломалась защитная пластина – могу поклясться, я услышал, как рвется кожа плаща, а затем послышался тошнотворный влажный звук…

Глаза Тужана округлились от удивления и радости.

– Она… она просто сама шагнула на клинок! – Улыбка стала еще шире. – Вот же тупая шлюха! Вообще ничего не соображаешь? Никогда не дралась с законно… законнорожденным?

Рыцарь посмотрел вниз и только тогда увидел острие меча Валидны, лежавшее у него в ложбинке под шеей.

– Добро пожаловать в Тристию, – сказала она и обеими руками с силой вогнала клинок, проткнув его шею и голову насквозь.

Они простояли еще немного, глядя друг другу в глаза – два рассказчика, каждый убежденный в том, что его история правдивей. Затем Тужан яростно заморгал, я увидел, как кровь начала сочиться из уголков глаз: плоть внутри его черепа стала распадаться. Кровь полилась по лицу, и на краткий миг показалось, что он плачет кровавыми слезами раскаяния. Валиана вытащила клинок и оттолкнула рыцаря от себя – падая, он вытянул клинок у нее из груди. Девушка выронила оружие и упала на четвереньки рядом с Томмером, лежащим без сознания.

Нет, прошу тебя, нет, думал я, бессмысленно дергая ручку железной двери.

Очень медленно она водила рукой по грязному каменному полу, пока ее пальцы не нашли ключ. Не глядя, Валиана бросила ключ мне, и я едва не уронил его, но все-таки успел схватить. Руки дрожали, и я никак не мог попасть в замок, поэтому Уф отобрал у меня ключ, вставил в замочную скважину и отворил дверь.

Я вбежал внутрь и рухнул на колени подле Валианы, положил ее голову к себе на колени и прижал к ране платок, который достал из плаща. Ее веки трепетали, она стремительно бледнела.

– Валиана! – прокричал я. – Не уходи! Прошу…

Она сжала мою руку.

– Все в порядке, – едва слышно прошептала она. Затем повернулась и посмотрела на герцога Джилларда, который все еще корчился от страха в углу. – Теперь вы бы не возражали, чтобы у вас была такая дочь.

– Где, черт побери, лекарь? – кричал я, поддерживая Валиану одной рукой, а другой прижимая платок к ране на груди, откуда сочилась кровь.

Томмер поднялся, мутными глазами оглядел камеру, словно только что очнулся от глубокого сна. Подошел к нам и склонился над Валианой.

– Сестра, – сказал он, – ты выглядишь уставшей.

Валаиана заставила себя на миг открыть глаза, слабо улыбнулась ему, но ничего не сказала.

В коридоре раздались шаги, и в дверях появился Кест, за ним Дариана и Шивалль. Следом прибежали стражники герцога.

– Лекарь сейчас придет, – сообщил Кест. – Он шел прямо за нами, скоро будет.

Шивалль вбежал в камеру. Джиллард перестал трястись – просто сидел в углу, что-то бормоча под нос. Я был уверен, что через час он придет в себя и станет таким же мерзавцем, как и прежде.

– Лекарь сначала осмотрит герцога, – как всегда нахально, сказал Шивалль, – затем Томмера. А уж потом, – он с отвращением поглядел на Валиану, – я рассмотрю все остальные просьбы о помощи.

– Кест, – сказал я спокойным голосом. – Когда появится лекарь, немедленно отправь его к нам.

Шивалль повернулся к стражникам, стоявшим за дверью.

– Арестуйте шкурника. Всех арестуйте.

– И еще, Кест, – я обратился к другу, – можешь убить всех, кто будет мешать лекарю осматривать Валиану.

Томмер покачал головой.

– Довольно, – сказал он и указал на тела, лежавшие на полу. – Довольно уже смертей. – Он отвернулся и подошел к Шиваллю. – Мой отец придет в себя. Потребуется лишь несколько часов, чтобы его разум очистился от пыли. А сестра смертельно ранена. Лекарь осмотрит ее в первую очередь.

– Она не ваша сестра, – возразил Шивалль. – Это просто крестьянка. Она…

– Я – сын герцога Джилларда, – сказал Томмер. – И однажды – возможно, даже скоро – я стану герцогом Рижуйским. Вам бы следовало запомнить это, Шивалль.

В одно мгновение из одиннадцатилетнего мальчишки, избитого и напуганного, Томмер вдруг превратился в будущего правителя самого могущественного герцогства Тристии. Лицо Шивалля стало мертвенно-бледным.

– Я… Конечно, сударь.

Томмер повернулся к Валиане и посмотрел на нее с такой теплотой, которую я не предполагал увидеть у мальчика, прошедшего через подобные ужасы.

– Она – моя сестра, раз я так говорю. – Он сел рядом с ней, положил голову ей на плечо и закрыл глаза. – Лекарь осмотрит ее в первую очередь.

– Давайте позволим решать, кого осматривать первым, тому, кто лучше всего в этом разбирается, – раздался голос из толпы. – Расступитесь, болваны.

Стражники пропустили вперед седого старца, который нес в руке кожаную сумку лекаря. Судя по его расшитым красным с золотом одеждам, он был дворянином. Старик взглянул на Томмера, затем на Джилларда, встал на колени и приподнял веко Валианы. Пощупал ее лоб и шею, приложил ладонь к щеке.

– Меня зовут Фиренси, – сказал он. – Моя рука кажется тебе холодной или горячей?

– Немного холодной, немного, – ответила Валиана.

– Она ранена в грудь, – сказал я. – Почему вы…

– Я знаю, где находится рана. Мне нужно понять, как ее тело справляется с ней.

– Положить ее на спину?

– Если хотите убить ее. – Лекарь открыл саквояж и вытащил маленький деревянный ларец. Внутри лежали белые пилюли. – Высунь язык! – приказал он Валиане и положил одну пилюлю ей в рот. – Не глотай, пусть рассосется. Боль уменьшится, и тебе станет легче.