– Думаю, ему лучше отдохнуть, – нахмурилась черноволосая, махнула рукой, и Джей Клеменс провалился в сон без сновидений.

…Германика коснулась носком морщинистых песков, и те дрогнули, качнулись, будто подбадривая – не бойся, ступи всей стопой.

– Они изменили природу песков, – сказал Людвиг.

– Не такая большая просьба, – сказала Германика, – я думала, ваши Барды сильнее.

Силач покачал головой:

– Ты не видишь? Они навсегда ее изменили. Здесь всегда будут зыбучие пески. Это вечная могила для одержимого.

– И ловушка для всех людей, которые здесь пройдут. Мы можем извлечь его оттуда?

– Это слишком долго, – пожал плечами Людвиг. – Окно на Авалон открывается на рассвете.

– Тогда поставим постоянное Кольцо Магуса, чтобы туристы не угодили, – решила Германика.

– Ты сумеешь?

Германика прищурилась:

– Жозеф, Тадеуш, Людвиг – вы мне поможете. Арвет – в охранение, Дженни – присмотри за Бардами и этим хранителем.

Девушка кивнула, поймав ее взгляд.

У нее не так много времени до рассвета. Юки сказала, что Калеб сам ее найдет, в чем Дженни не сомневалась – химеры и не на такое способны. Но для этого ей надо уйти от остальных.

Какие Эд с Эвелиной молодцы! Сумели одолеть одержимого в одиночку! И этот парень, когда Эд с Эвелиной выложились в просьбе, только Джей их вытянул.

Такое Дженни видела впервые, дед даже не упоминал, что можно связать пламя жизни обычного человека и члена Магуса, но вот оно – перед глазами пляшет удивительным цветком, одним на двоих. Джей и Эвелина. Они горели одним светом, были связаны теснее, чем влюбленные, ближе, чем близнецы.

Дженни прошлась по комнатам.

Им пришлось тяжело. Обстановка в домике была самая спартанская, и вещей с собой они прихватили совсем немного – чемодан Эвелины, сумка Эда, еще сумка этого парня.

– Да, дружок, и тут мы успели вовремя, – сказала Дженни. Лас сидел на стуле и хмуро смотрел в окно. Дженни определила его настроение по уныло опущенному хвосту. Зверь хотел побегать.

Девушка вздохнула:

– Ты прав, пора идти.

Лас соскочил, побежал к задней двери. Девушка оперлась о косяк.

Луна катится по черному небу, белые волны песка прорезаны густыми чернильными тенями.

– Как-то страшновато, нет? – спросила она у зверя.

Фосс удостоил ее лишь недовольным ворчанием.

«Дожила, – опечалилась она. – Теперь и питомцы на меня фыркают…»

Холодно. Дженни накинула плед, пошла вслед за зверем.

Вокруг было тихо, она слышала всех живых существ в пределах взгляда и никого крупнее ястреба не находила.

Калеба не было.

– Лас, как ты там? – спросила она.

Фосс показался на гребне, в пасти он держал безжизненное тельце мыши. Положил у ног. Вот, хозяйка, ешь. А то бледная.

– Тебя что, плохо кормят? – укорила Дженни. – Ведешь себя как какая-то кошка.

Лас переступил толстыми лапами и явно хотел что-то сказать, но вздрогнул. Присел, прижал уши и длинными прыжками помчался во тьму меж высоких дюн.

Дженни всплеснула руками, сердобольно присыпала мышку и побежала следом:

– Куда тебя несет, Лас?

«Он здесь!» – ударили ее слова фосса, но Дженни и сама почувствовала прикосновение к позабытому огню жизни, который разом ей вспомнился. Да разве можно забыть призрачный свет, прозрачный пламень цвета ледникового льда, чувство ледяной химеры?

Широкая ложбина между дюн.

Калеб. Стоит, подняв воротник пальто, развел руки перед Ласом. А тот сверкает злым янтарем глаз, лупит по бокам хвостом.

«Все в том же пальто, – невпопад подумала девушка. – Еще больше вытянулся, похудел. А когда-то Эд называл его Пятачком. Вот бы сейчас увидел…»

– Привет, Дженни, – голос у него стал высокий, звонкий. – С тобой только Лас?

– Здравствуй, Калеб, – девушка подошла, присела, погладила Ласа.

– Тише, милый. Конечно, как договаривались. Остальные в домике, здесь недалеко…

Калеб дернул острыми плечами:

– Знаю. Я за этим местом наблюдаю уже сутки.

– Ты не помог Эвелине с Эдом?!

– Не мое дело, – хмуро сказал мальчик. – Они справились.

– Но какой ценой!

– Не мое дело, – повторил Калеб. – Любой человек Магуса убил бы меня, пытаясь разлучить с Ллиюр, или упрятал бы в экзопарк.

Дженни покусала губы. Взывать к его совести бесполезно, он давно мыслит в своей особой логике.

– Но ведь сейчас помогаешь?

– У нас договор с Марко.

Он вынул небольшой ларец.

«Синяя печать!»

…И что-то изменилось. Глаза Калеба сузились, Дженни распахнулась, стараясь понять, в чем дело…

Лас сорвался с места, сунулся в темноту, отлетел обратно. Подпрыгнул – упругий, злой, но Дженни схватила его, прижала к себе.

У нее шевелились волосы.

Высокая фигура выступила из песка. Глаза ее светились алым огнем.

– Еще вкуснее! – восторженно воскликнуло существо, не сводя глаз со шкатулки. – Я это съем.

Дженни продрал мороз.

– Ты умер, – убежденно сказал она. – Ты сгинул во льдах. Тебя больше нет!

– А я вернулся. – Гость погладил лунный воздух карминными когтями. – Вижу, не рада. А ведь было весело.

Худой, обтянутый бледной кожей череп. Острые скулы. Грязные слежавшиеся светлые волосы. В запавших глазницах тлеет пламень, луна пытается заглянуть под шляпу и отшатывается.

Из Клауса Хампельмана неведомая сила вытопила весь жир, оставив костяк, жилы, узлы стальных мышц, злобу и ярость.

За спиной Калеба раскрылись два крыла прозрачной плоти, туман змеей завивался вокруг него.

– А не надо возвращаться, Хампельман.

Лас вырвался, заслонил Дженни, по шерсти его заметались злые искры.

– Обед из трех блюд, – умилился Охотник и прыгнул.

Все случилось очень быстро. Хампельман отшвырнул Калеба далеко в пески. Лас бросился ему наперерез, клыками распорол бок черной куртки.

Клаус двигался быстрее, сверкнул клинок – и фосс отлетел к ногам Дженни. Захромал на трех лапах, поджимая правую переднюю. Черная в лунном свете кровь капала на песок.

– Второй раз у тебя не получится, – заметил Клаус. Поднял ларец. – Спасибо. Такого подарка не ждал.

– Беги! – шипел фосс. – Я задержу его.

Дженни не могла сдвинуться с места. Не могла пошевелиться. Не могла отвести глаз.

– Стой, милая, никуда не уходи, – сказал Хампельман.

Крышка ларца отлетела. На ладони сверкнул перстень с сапфиром.

Хампельман поднял его к ночному небу.

– Деликатес…

Свет гневно блеснул на гранях сапфира, возмущенный шепот коснулся слуха Дженни.

– Не сопротивляйся, – сказал охотник, – тебе понравится быть мной.

В темноте под шляпой распахнулось отверстие, хищный провал, ограненный белыми клыками, и туда потек свет сапфира.

Клубы тумана поднялись, запеленали Хампельмана, ударила холодная волна, и с ног до головы его обнял лед.

– Ты… – синие губы едва двигались, лед нарастал, сцеплялся гранями, топорщился белыми иглами, превращая Хампельмана в статую.

Калеб упал на колено:

– Печать, быстрее!

Едва глаза Хампельмана скрыл иней, Дженни почувствовала, что может двигаться.

Она схватила перстень с его ладони, отступила. Для надежности надела его на большой палец – другие были слишком тонки. Сердце уколола игла, в глазах помутилось, и многоголосый шум, как голос далекого моря, прихлынул к ушам.

На кратчайший миг чувства ее обострились, круг восприятия расширился до невероятных пределов. На нее рухнула лавина образов живых существ, заключенных в объеме пространства, который она неожиданно захватила: тысячи насекомых, сотни мелких животных и птиц, пламень ее спутников, черная дыра одержимого, погребенного в песках, ледяной огонь Калеба-химеры, багровое пламя Хампельмана и еще странный зеленовато-желтый сполох на горизонте, он мгновенно исчез.

Дженни замутило.