А потом они сядут пить чай, как ни в чем не бывало. И все будут изображать, что ничего такого не происходит. Наверное, сцена в Айя-Напе вообще цветочки по сравнению с тем, во что она вляпалась на этот раз. И в чем Андрей уж точно не виноват.

Интересно. Интересно, Моджеевские его уже отговаривали от связи с неблагонадежной актрисой-истеричкой, которая по пьяни чуть не расцарапала его дочери лицо? А ведь, не будь всего ее прошлого, они могли сегодня просто знакомиться как обычная нормальная семья, в которую ее привел Малич-старший.

Стеша с удивлением обнаружила, что из ее груди вырвался звук, слегка похожий на всхлип. И стукнулась лбом о дверь – ту самую. Слева вторую. Куда отправил ее Роман Романович. Дверь скрипнула, открываясь. И за дверью оказалась вовсе не уборная.

Детская. Детская кроватка, нежно-лиловый балдахин. Потолок со звездами. Склонившаяся к ребенку Женя, что-то нежно ворковавшая, но теперь обернувшаяся к застывшей истуканом на пороге Стефании, не способной сейчас отвести взгляда от трогательной сцены, которую ей самой так и не довелось прожить.

- Извините, я не хотела мешать, - наконец выдавила она из себя.

- Вы не мешаете, - быстро отозвалась Женя и улыбнулась. – Вы что-то искали или… У нас тут заблудиться можно, я знаю.

- Я... Я нет... я пыталась в-выдохнуть. Там душно, - Стеша растерянно махнула за спину, говоря то ли о покинутом ею кабинете, то ли в целом об этом моджеевском этаже. – Я не нарочно вломилась.  

- Все нормально, правда. Вы проходите, - Женя кивнула на кресло, оказавшееся в углу комнаты. – Замучили вас там?

Стефания непроизвольно кивнула – что тут скажешь?

Но входя в комнату и вместо указанного кресла подойдя к Евгении, она все же нашла нужным проговорить:

- Там все-таки поменьше, чем в других местах. Роман Романович очень... корректен.

- Вы, главное, не беспокойтесь, - кивнула и Женя, - они обязательно разберутся во всем.

- В любом случае, спасибо за попытку. Я же знаю, что это потому что Андрей... Андрей Никитич... потому что вы семья, - Стешин взгляд упал в кроватку, в которой вовсе не спала, как могло показаться, а тихонько лежала, разглядывая балдахин, маленькая девочка. Стефания судорожно глотнула и прошептала: - Простите меня, пожалуйста. За то, что я тогда наговорила. 

Женя посмотрела на нее, чуть склонив голову набок, а потом снова улыбнулась:

- Я же говорила, что вы что-то перепутали.

- Я была не в том состоянии, когда можно успешно воззвать к разуму... в общем-то, с головой у меня беда. Я надеюсь, у вас потом не было проблем с супругом из-за меня.

- Об этом не переживайте. Когда вы узнаете Романа получше, вы и сами поймете, что в личном у нас до проблем не доходит.

- Не ревнивый, что ли?

- Не на ровном же месте, - негромко рассмеялась Женя.

Звук, вырвавшийся из Стешиного горла, на смех походил мало. Но попытку стоило засчитать. Она действительно пыталась казаться легче и спокойнее, чем была на самом деле. И если среди мужчин ее актерство проканывало, то здесь и сейчас перед этой женщиной, столь открыто улыбавшейся ей, она и сама была как на ладони.

- Я вам, должно быть, жуткой дурой кажусь, - пробормотала Стефания. – Этак вляпаться. И тогда, и сейчас.

- А идемте чай пить, - невпопад предложила Женя. – Или кофе. Вы что больше любите? Елена Михайловна – это наша экономка – вкусняшками грозилась.

- Это которая на меня смотрела, будто бы я маньяк с бензопилой? Ну... когда в кабинет подавала напитки.

Женя булькнула, но, взяв себя в руки, все же сказала с усмешкой:

- Волков бояться – в лес не ходить. Идемте!

- В лесу звери дикие, но за чашку хорошего кофе я, пожалуй, готова повоевать. Идемте! – решительно кивнула Стеша и улыбнулась ребенку в кроватке, продолжавшему таращиться снизу-вверх и спать не собиравшемуся. После чего повернулась к двери и двинулась на выход, лишь на мгновение замешкавшись у порога, чтобы спросить: - И вы правда не против, что я с ним?

- С папой? – удивленно переспросила Женя. – Почему я должна быть против?

- Есть множество объективных и еще больше субъективных причин.

- Я вижу только две. Если вы собираетесь обижать папу или если вы собираетесь обижать Юльку, - Женя внимательно воззрилась на Стефанию и добавила: - Вы собираетесь?

Стеша на мгновение задумалась. Нет, не сомневаясь. Но впервые за все эти месяцы она постаралась облечь в словесную форму то, что впредь собиралась сделать с собственной жизнью. И вдруг подумала, что то, что получается в ее голове ей нравится. И только это и стоит озвучивать. Остальное – погрешность. Она выдохнула и очень серьезно проговорила:

- Я хочу сделать его счастливым, а это, мне кажется, невозможно без того, чтобы нравиться вам и вашей сестре. К тому же Андрея... Андрея Никитича еще попробуй обидеть. У него очень развито критическое мышление, чтобы допускать даже возможность обижаться. Я думаю, он сказал бы, что это контрпродуктивно. 

- Слабые места есть у всех, даже если мы их никому не показываем, - проговорила Женя и все же задала направление в сторону кухни.

- Я не буду их искать. – прозвучало ей вслед вместе с шагами Стеши Адамовой. – А если когда-нибудь угляжу, то никогда этим не воспользуюсь. Я бывала...сплошной слабой стороной. Ему не захочу. Не только потому что он это он. Я никому не хочу.

- Отец всегда учил нас с сестрой, что поступки важнее слов, - проговорила Женя и распахнула дверь в кухню, отчего их практически сшиб с ног умопомрачительный запах сдобы. И хлопочущая экономка у чего-то такого, что, наверное, у нее считалось плитой, но больше походило на поле для гольфа, обернулась на их шаги. Жене улыбнулась. На Стешу смотрела по-прежнему несколько настороженно. А потом спросила:

- Вам пока на двоих или всю компанию будем кормить? 

- Компанию будем кормить позже, - проговорила Женя. – А мы пока тут сами…

- Как скажете, - мягко отозвалась Елена Михайловна, вновь зыркнув на Стефанию. – Растаскивайте пироги, пока горячие. Если что – зовите.

И с этими словами ретировалась из кухни, оставив по себе недомолвку: если что – это если актриса и преступница Адамова вздумает и здесь разбой учинить?

Стеша мотнула головой и посмотрела на Женю, после чего повторила три очень важных слова, сказанных за мгновение до:

- Поступки важнее слов. Звучит неплохо. Звучит похожим на правду, – встрепенулась, улыбнулась и добавила с легкой усмешкой и зарождающейся надеждой, что ее в этой семье примут: - С вас – пироги, с меня – кофе. С кофемашиной-то я слажу, что бы ни думала обо мне ваша домработница. Даже маньяки умеют на кнопки нажимать.

Марк Адамов выгрузил себя из машины, припаркованной аккурат под воротами знаменитого Гунинского особняка, где с некоторых пор обитала его собственная супруга. В смысле – бывшая собственная супруга. Текущее положение дел ему не нравилось. Но еще меньше ему нравился тот повод, по которому он нынче прикатился.

К слову, жара в сочетании с надвигающимися тучами тем более никакой радости не внушали, потому единственное, чему оставалось радоваться, что хоть сейчас Ритка будет по одну сторону баррикад с ним.

Наверное.

Если ее Стеха еще не обработала.

Он пиликнул ключом, закрывая дверцу. И уже почти по-свойски вошел в калитку, пересек двор и легко взбежал по ступенькам крыльца первого подъезда. Потом пару раз долбанул по звонку – он всегда звонил ей два раза, и это было их общим правилом. И едва Рита отворила, пробурчал, сунув ей под нос купленную десятью минутами ранее газету:

- Этим дерьмом со вчера весь город завален! Тебе родители не звонили? Меня прямо атакуют, а я не знаю, что отвечать!

- Ты же знаешь, я не читаю газеты, - устало и в тон ему пробормотала Рита, перехватывая злосчастный таблоид и пропуская бывшего супруга в квартиру, - и с интернетом на вы. А в телевизоре ее не показывали.