Три дня мы ехали на поезде из Нарвы до Франкфурта-на-Одере через Дорпат — Рига — Шаулен — Тильзит — Мариенбург. Начались спекуляции: «Куда мы едем?» Указания фюрера № 1, согласно которым «никто не должен получать информации больше, чем необходимо для выполнения его служебных обязанностей», строго соблюдались. Это было кормовой базой «сортирных слухов». Едем ли мы в Берлин и дальше, даже во Францию, как надеялись оптимисты, или на юг, или куда? Мы приближалась к Губен — Заган. Проще всего было подумать, что нас привезут в наш старый гарнизон Шпроттау. Но мы проехали Шпроттау, и поезд не остановился. Он остановился через 20 километров, на маленькой станции Нойхаммер/Квиз, где был расположен уже знакомый нам полигон, на котором мы пролили много капель пота. Мы были несколько разочарованы тем, что нас засунули в дыру. Но оказалось, что там совсем неплохо. Сначала, перед тем как расселиться, с нами должно было произойти неизбежное: мы должны были получить «пропуск в рейх» — пройти очистку от вшей. Обычно это происходило при пересечении границы рейха. Мы, в отличие от того, что было год назад, разместились в приличных домах, а не в бараках. Все было «чинно и благородно», как и полагалось «старым солдатам».

Мы прибыли в Нойхаммер только с нашими личными вещами и личным оружием — пистолетами и карабинами. Танки и остальные машины мы оставили в Нарве и теперь ждали прибытия новых, с иголочки, танков, грузовиков и остальных машин, необходимых для ведения войны. Стояло прекрасное восточнонемецкое раннее лето. У нас было много работы по приему техники. Особенно приятно было обкатывать грузовики, потому что у нас никто не спрашивал, где мы их обкатываем. Мы часто ездили в Шпроттау, где возобновили знакомства с местными девушками. Мы поездили по горам Крконоши (Riesengebirge), по Бреслау и по Нижней Силезии.

Однажды мы приехали в Шпроттау и договорились, что грузовик заберет нас от церкви в 24.00. Я опоздал и должен был прекрасной летней ночью, под пение соловьев, пройти 20 километров пешком. Я вернулся в шесть часов, а в семь меня уже разбудил старшина — в качестве наказания за опоздание я должен был вести роту к воскресной службе.

Базовая подготовка в Загане, июнь и июль 1942 года. Слева на фотографии обер-лейтенант Зюссманн с унтер-офицером Крефтингом (справа на фотографии). Эту форму подготовки танкисты с фронтовым опытом не любили!

Разгрузочный вокзал Сталино, где 9-я рота 4-го танкового полка выгрузилась в конце июля 1942 года. Оттуда был марш через Ростов на Батайск и Майкоп.

Но было также и время для отдыха, как здесь, в тени молодого леса в Загане/Силезия.

Мы составили экипажи и поехали в Магдебург, на танковый склад, получать новые танки Pz. IV с длинной 7,5-сантиметровой пушкой. Мы торопились, потому что 23 июля 13-я танковая дивизия, в которую входил наш 3-й батальон 4-го танкового полка, уже должна была наступать через Дон на юг, в направлении Кавказа. Нас отправили ускоренным транспортом. Мы с 17 танками, бывшая 3-я рота 29-го танкового полка, были теперь 9-й ротой 4-го танкового полка. Наш поезд ехал все-таки не особенно быстро, мы ехали через Дрезден — Бреслау — Катовице — Краков — Перемышль. Польские железнодорожники саботировали движение, насколько это было возможно. В конце концов мы приехали в Сталино, где нас выгрузили.

Там мы получили стандартные впечатления от итальянской армии, представленной в Сталино командованием 6-й итальянской армии. Тарахтящие мотоциклы, опереточные солдаты с султанами на шлемах, лучше бы они были нашими противниками! Это мнение позже оправдалось, когда итальянская армия не смогла удержать их участок на фронте на Дону.

Из Сталино мы маршем через Ростов и Батайск догоняли наш полк, который продвигался почти без сопротивления. В Кроптокине на Кубани мы его догнали. Без остановок мы шли дальше на юг через Ногайскую степь. Итальянцев мы оставили позади, в Сталино, и нас сопровождали только румынские части. Новым для нас было то, что вместе с ними в автомобилях ехали и их семьи, женщины и дети. Румынских офицеров, которые ехали вместе с нами, интересовало только мародерство. Военная ситуация это позволяла, Красная армия отступала на юг. До Кавказа русские в бои не вступали.

Местность представляла собой плоскую, сухую равнину, почва была песок или глина, дорог не было, ехали по следу впереди идущего танка. Мы держали расстояние между танками в два раза больше обычного, около 200 метров, скорость была около 20 километров в час, впереди идущий танк можно было видеть. Нас все больше нервировали румынские машины, которые нас обгоняли, встраивались в нашу колонну и поднимали пыль, из-за которой ничего не было видно. Один румынский легковой автомобиль американского производства с румынскими офицерами догнал наш танк и сигналил, требуя уступить ему дорогу. Мы разогнались и резко затормозили, румынский автомобиль врезался в наш танк.

В какой-то момент появились румынские машины, едущие нам навстречу. Это означало, что впереди началась война.

Групповая фотография с большим количеством пулеметных лент. Слева направо: Эрнст Белох, Ханье Тайсен и Георг Тост, который долгое время был водителем в танке Альфреда Руббеля. Белох, в звании фельдфебеля, 19 октября 1944 года в 509-м тяжелом (тигровом) танковом батальоне был награжден Немецким крестом в золоте.

Ефрейторы Ханье Тайсен (слева на фотографии) и Курт Книпсель (справа на фотографии). С обоими Альфред Руббель был вместе до конца войны. Тайсен, происходивший из хорошей фамилии, оказал Альфреду Руббелю первую помощь, когда его ранило подо Мгой/Ленинград. Курт Книпсель все-таки погиб в последние дни войны.

Снова тренировка на местности, потому что новые танки еще не прибыли. Командиры все-таки старались смягчить предписанную нам муштру.

Бесконечные колонны 13-й танковой дивизии едут по пыльным дорогам в направлении Кавказа.

Восьмиколесный разведывательный автомобиль 13-й танковой дивизии во время остановки в Ногайской степи. Все люки открыты, чтобы хоть как-то охладить внутреннее пространство разведывательной машины.

Снова и снова возникали пробки. Солдаты были покрыты пылью, и было совсем мало источников, чтобы утолить жажду.

Советская армия оказывала только спорадическое сопротивление и иногда устанавливала на дорогах мины. Этому немецкому однотонному тягачу оторвало переднюю ось, и силой взрыва его поставило с ног на голову. При этом точно не обошлось без потерь.

Генерал танковых войск Тгауготт Херр командовал 13-й танковой дивизией до декабря 1942 года.

Ему наследовал генерал-лейтенант Хелльмут фон дер Шеваллерие.

После того как 10 сентября 1942 года на Кавказе погиб полковник Херберт Ольбрих, 4-м танковым полком командовал Фридрих фон Хаке.