Обломки лежат точно на государственной границе между Австрией и Чехией. Через обломки проросла могучая акация.

Мы заняли позиции. Жители хутора, которые сначала приняли нас за русские танки, сказали, что русские танки поехали дальше на север. Я опять попытался связаться с батальоном, связи не было.

Мы поехали дальше, прикрывая друг друга, и с опушки леса, с расстояния 1500 метров, по нам открыли огонь из танков. Мы установили, где находится противник, наше задание было выполнено. Мы отступили на хутор. Было непонятно, почему вражеская группа стоит там без движения. Время уже было к полудню.

Изучение карты и опрос населения привели нас к выводу, что Тайя стала препятствием для русских танков.

Один „Тигр“ прикрывал южное направление, два „Тигра“ — северное.

Мы ждали командира, должны были подойти еще танки. С шестью-семью „Тиграми“ можно было бы атаковать.

Становилось скучно.

Я вылез из танка, сдвинул черепицу в крыше хлева и увидел примерно десять танков Т-34/85, стоящих в кустах фронтом к нам или на восток. Их прикрывала вершина холма, расстояние было 1400 метров. Местность была открытая. Наконец-то у меня получилось связаться с батальоном.

Мы уже два часа стояли на месте без движения!

Что-то должно произойти, надо было как-то вызвать вражеские танки на бой.

У нас появилась идея: вершина холма была плоской, и траектория нашего снаряда, хотя мы стреляли прямой наводкой, при установке дальности в 2000 метров должна была пройти выше холма, и снаряд должен был потревожить русские танки. Наводить пушку надо было, конечно, не из танка, а с крыши хлева.

Один из „Тигров“ подъехал кормой к стене хлева, прямо под наблюдателем на крыше. Наводка на цель, Т-34/85, по горизонтали не была проблемой, потому что пушка, башня и наблюдатель на крыше находились на одной линии. Мы выставили дистанцию стрельбы 2000 метров. Первый снаряд попал в вершину холма, второй пролетел над русскими танками. Русские начали нервничать, завели моторы и развернули танки в нашу сторону. Но они не могли понять, откуда по ним ведут прицельный огонь, потому что вершина холма скрывала наш „Тигр“.

После уменьшения прицела на полпункта четвертый выстрел попал по танку. Он загорелся и взорвался.

Тем временем в Миттерхоф прибыл командир батальона с еще двумя „Тиграми“. Неожиданно и нежданно группа вражеских танков обратилась в паническое беспорядочное бегство на восток. С дистанции 1500 метров, огнем в борта, в самое короткое время, на открытой местности 10 вражеских танков были подбиты, а еще восемь были уничтожены противотанковыми орудиями».

Венгрия в начале лета 1945 года. Сборный пункт подбитых танков обеих сторон.

Прорвавшаяся танковая группа заслуживает высочайшего уважения за выдающиеся руководство и дисциплину. Атака была проведена ночью. Туман затруднял ориентацию и сплоченность группы.

Грубая ошибка была совершена командованием либо 31-й гвардейской механизированной бригады, либо 9-го гвардейского механизированного корпуса. После первого успеха, беспорядка у оборонявшихся и ошибок резервов в глубине обороны прорыв должен был углубляться и расширяться в направлении на запад.

Этого не случилось. Результатом стало полное уничтожение танковой группы. С 19 по 21 апреля наш тяжелый танковый батальон уничтожил 41 вражеский танк. Вместе с успехами в обороне других находившихся в этом районе частей наступательная сила 9-го гвардейского механизированного корпуса так ослабла, что он прекратил атаки.

— Командир батальона, хотя и был капитаном резерва, в этой критической ситуации реагировал согласно сложившейся ситуации, не ожидая приказов. Он дал резерву своего батальона задание найти и остановить врага. Он подчинил себе соседние части, чтобы изолировать район прорыва. Он привел дополнительные «Тигры», чтобы уничтожить врага.

— Командир резерва батальона, тоже лейтенант резерва, использовал свои танки таким образом, чтобы как можно быстрее установить местонахождение врага, его состав и намерения, а после этого принял решение вступить в бой с врагом. У противника началась паника, и он был уничтожен.

— Опытные командиры танков полностью использовали имеющиеся у танка возможности и при необычном ходе боя добились успеха.

— Вражеский отряд действовал в соответствии с положением и успешно. Танковое препятствие, река Тайя, было усилено минами таким образом, чтобы враг не прошел дальше на запад. С севера и востока противотанковые самоходные орудия и противотанковые пушки были поставлены на позиции таким образом, чтобы дорога для танков там была закрыта. К этим статичным элементам обороны с юга были добавлены «Тигры», сначала три, потом пять, высокомобильные и с подавляющей огневой мощью. Танковый «мешок» был закрыт. Уничтожение врага стало неизбежным. Потерь мы не понесли.

Во второй половине дня 21 апреля дивизия смогла доложить в корпус:

— Прорвавшийся враг уничтожен.

— Старая линия фронта восстановлена.

— Кризис преодолен.

Хотя эти бои в самом конце войны не могли ничего изменить, все истекающие кровью соединения воевали так же, как привыкли за прошедшие годы, а именно без признаков распада, таких как дезертирство и отказ от выполнения приказов.

Смысл борьбы они видели в том, чтобы дать возможность потокам беженцев спастись от Красной армии на запад.

Ход сражения диктовал противник.

Уже только на тактическом уровне его планам можно было помешать или их замедлить и сточить его пробивную силу.

Превосходство немецких солдат в умении и храбрости и преимущества тактики командования директивами, а не приказами, здесь еще раз были доказаны.

Бой у Миттерхофа 21 апреля 1945 г.: Курсовая работа предварительного семинара австрийских фейнрихов Терезианской военной академии в Вене.

В том, что война закончится безоговорочной капитуляцией, не было ни малейших сомнений. Но как, где и когда это произойдет, оставалось большим вопросом. Все мысли были о том, как не попасть в плен Красной армии. В южной Германии американская армия быстро продвигалась и дошла до Богемского леса. Немецкие войска, медленно отступая, стремились туда же, чтобы дать возможность населению, спасающемуся от немыслимых зверств Красной армии, достичь линии фронта с американцами и самим сдаться в американский плен.

У нас, у остатков 503-го тяжелого танкового батальона, снова подчиненного танковому корпусу «Фельдхеррнхалле», до 6 мая 1945 года было относительно тихое время. «Королевские Тигры» и зенитные танки нашего батальона стояли в готовности маленькими группами по всей ширине фронта танкового корпуса, примерно 20 километров. Утром 7 мая русские наземные и воздушные войска с невообразимой силой начали наступление по всему фронту 8-й армии, в которой сражались мы. Мы знали, что это последний бой! Удивительным было то, что наступавшие, которых мы, с нашими истекшими кровью соединениями, остановить никак не могли, наступали по всему фронту, медленно выдавливая нас на запад. Вклинения и прорывы, обходы с флангов или не удавались, или не были запланированы Красной армией. Очень скоро управление немецкими войсками было потеряно, нам было приказано поступать по обстановке. И это могло означать только медленное отступление с боями на запад, в направлении Богемского леса, для того чтобы держать открытой дорогу для тысяч беженцев, в основном судетских немцев, и для неспособных воевать остатков армейских частей. Американцы все еще стояли без движения у Богемского леса и только посылали разведывательные группы на восток, чтобы иметь картину положения. Для масс военных и гражданских была только одна цель: желанная защита американской армии.