Калинин рассмеялся, поставив чашку на блюдце.

— Именно. Гвардии старшина Никалин Вячеслав Степанович, к вашим услугам, — улыбчиво кивнул он. — Признаюсь, я в тот день тоже вас оценивал. Мальчишка-аристократ в армейской каше… На самом деле думал, что вы не выдержите долго в шкуре обычного солдата. Но вы умеете удивлять. К слову, я ведь тогда был наверняка единственным, кто там знал о вашем истинном происхождении.

— Да уж… а я до последнего верил в твой образ, — ответил я, изображая притворную обиду.

— До последнего? — Калинин прищурился, улыбаясь. — Это до той битвы на скалах, где вы дар восстановили?

— Да, — на этот раз уже серьёзно кивнул я.

Калинин откинулся на спинку стула, его взгляд затуманился воспоминаниями.

— А можно поподробнее? — неожиданно включилась в разговор Виктория, заинтересовавшись историей.

— О, Алексей Михайлович нас такими историями не балует, — поддакнул ей Святогор, не менее неожиданно проявивший своё любопытство.

Я лишь на это улыбнулся, но комментировать никак не стал.

— Помню тот день в горах, — быстро смекнул Калинин, чего от него все ждут. — Погода тогда всю неделю стояла ясная, свежий воздух, красота. Если не вдаваться в подробности всех предшествующих событий, нашу роту отправили в помощь к штурмовикам и разведчикам брать очень важную высоту.

Я отставил чашку, чувствуя, как воспоминания накатывают волной. Далее полковник стал довольно подробно рассказывать детали минувшей операции, припоминая и тяжелый подъём на скалу, забравший у нас немало сил, и дальнейшее разделение на три группы, в составе одной из которых мы с Самсоновым отправились творить хаос в тылу врага.

— Да, помню. Всё вроде шло по плану, пока мы не собрались уходить, — кивнул я на слова Калинина.

— На нас под конец операции вышел отряд одарённых моджахедов, — продолжил Калинин, слегка улыбнувшись. — Зажали так, что носа не высунешь — сразу летит огненный шар. Мне-то ладно, а вот пацаны… обычные же солдаты были. И что вы думаете? — оглядывая Святогора и Викторию, воскликнул он. — Наш герой распоряжается мне уводить людей. «Я вас прикрою», говорит!

— У меня был план выманить боевиков и вызвать удар авиации на себя, что я по сути и сделал, — добавил я к рассказу полковника.

Виктория, слушавшая наш разговор с растущим удивлением, нахмурилась.

— Авиаудар? На себя?

Я посмотрел на неё, пытаясь успокоить.

— Технически — на врага, — пояснил, пожав плечами. — Никакого геройства, на самом деле — только лишь точный расчёт. Демоны должны были меня вытащить, когда начнётся заварушка.

— Но получилось всё через… — продолжил, хохотнув, Калинин, и следом же оглянувшись на Вику, споткнулся на полуслове. — В общем, не так, как Алексей Михайлович планировал. Его армейские друзья, солдаты, кхе-кхе, — продолжил посмеиваться полковник, — не вовремя решили проявить свою доблесть и воинскую отвагу. Не можем, говорят, отступать, покуда Лом там один на один с врагом остаётся. И всей толпой пошли против моего приказа, заставив группу вернуться назад. Видел бы кто из вас тогда перекошенное от злости и отчаяния лицо Его Светлости… — уже более серьёзно добавил полковник.

Я вспомнил тот адреналин, холодный ветер, свист падающих мин и грохот взрывов.

— Было дело. Думал всё — пиши пропало, — произнёс я, отчётливо представляя картину прошлых дней.

— И чем всё закончилось? — тут же произнесла Виктория, поочерёдно оглядев то меня, то Калинина.

Святогор на этих словах понимающе улыбнулся — видимо, догадался самостоятельно. Концовку этой истории, пусть и менее подробно и красочно, нежели это делал Ярослав Геннадьевич, он уже слышал от меня.

— Пришлось сильно напрягаться и всех спасать, — без лишней скромности признался я.

Калинин посмотрел на меня, прищурившись.

— И все вокруг узнали, что ты одарённый? — произнесла сбоку Виктория.

Я усмехнулся, откинувшись на спинку стула.

— Не то слово — узнали!

— Полагаю, вы именно тогда и вернули свой дар? — вопросительно уставился на меня полковник, на что я лишь коротко кивнул.

— Весёлые были времена, — после небольшой паузы продолжил я, глядя на огонь в камине. — Тогда всё было проще: есть враг, есть задача — выполняй.

— А сейчас что, сложнее? — поддел полковник, но в его тоне слышалась искренняя заинтересованность.

Я вздохнул, чувствуя тяжесть накопившихся проблем.

— Намного. Теперь враг не всегда очевиден, а задач стало больше, чем дней в году. Политика, интриги, скрытые угрозы…

Калинин кивнул, его лицо посерьёзнело.

— Ну, на то вы и Черногвардейцев. У вас талант выбираться из любой каши, — сказал он, вновь беря чашку. — И как бы ни было сложно, всё вам под силу.

Мы ещё некоторое время беседовали, вспоминая старые времена и обсуждая текущие дела. После чего переместились в мой кабинет — тихое место с массивным письменным столом, книжными шкафами до потолка и мягким светом настольной лампы. Здесь царила особая атмосфера, располагающая к серьёзным разговорам.

Калинин без слов протянул мне папку, которую принёс с собой. Я взял её, чувствуя, как пальцы скользят по холодной коже обложки.

— Завтра в Петербургском штабе ИСБ будет проходить большое совещание, — начал он, пока я вскрывал папку. — Есть возможность устроить там засаду.

Я пробежал взглядом первые страницы, быстро вникая в суть предложенного плана. По мере чтения моё раздражение нарастало. Наконец, я резко поднял глаза.

— Вы шутите?

— Нисколько, Алексей, — оставаясь со мной наедине, перешёл он на «ты». — Всё на полном серьёзе.

Я вчитывался дальше, разбирая детали. По мере чтения я всё больше злился. Наконец, не выдержав, я отложил документы и в упор посмотрел на него.

— Придумать такую операцию мог только настоящий…

Калинин резко закашлялся, чуть наклонившись вперёд.

— Алексей, прошу тебя, не продолжай.

— Принц, — догадался я, точно уловив эмоции полковника.

Ярослав Геннадьевич кивнул.

— Да. А одобрил план лично император.

Мои пальцы крепче сжали край стола.

— Потрясающе. Меня заставляют работать со светлыми.

— И что? — произнёс он, с улыбкой приподняв бровь.

— Я не переношу каждую тварь, что хоть как-то связана с Орденом, — ответил я, не скрывая гнева.

— Каждую? — с усмешкой улыбнулся собеседник, в то время как я прикусил язык, отлично понимая, что он узнал Викторию.

Калинин выдержал небольшую паузу, а затем, откинувшись на спинку стула, произнёс:

— Алексей, не все светлые связаны с Орденом. Есть такие, кто не имеет к нему никакого отношения.

Я закрыл глаза, позволяя его словам осесть в голове. Ответить было нечего: я знал, что он прав. Но принять это оказалось куда сложнее.

Вечер обещал быть тихим и безмятежным. Окна небольшого бара на окраине города, укрытого среди старых каштанов, светились тёплым светом, привлекая прохожих уютной атмосферой. Мягкое сияние винтажных ламп под абажурами из цветного стекла отбрасывало причудливые тени на стены, украшенные картинами местных художников. Негромкая музыка — смесь джаза и блюза — наполняла помещение, создавая атмосферу спокойствия и расслабленности.

За одним из столиков у окна сидела молодая пара. Она — высокая девушка с тёмными вьющимися волосами, что мягкими локонами спадали на плечи. Её глаза, глубокие и зелёные, искрились весельем. Одетая в лёгкое платье пастельных тонов, она выглядела элегантно и непринуждённо. Он — стройный парень с короткими русыми волосами и добродушной улыбкой. Его серые глаза лучились теплом, а на щеках проступали едва заметные ямочки, когда он смеялся. На нём были тёмные джинсы и светлая рубашка, подчёркивающая спортивную фигуру.

— Знаешь, мне нравится это место, — произнесла девушка, делая глоток коктейля и оглядываясь по сторонам. — Здесь как-то по-домашнему уютно. Не совсем обычный бар.

— Я рад, что тебе понравилось, Соня, — ответил парень, поднимая бокал. — Хотя, признаться, думал, что ты предпочитаешь более шумные места.