— Кстати, — начала она, отставив чашку и чуть подаваясь вперёд. — Я ведь не весь день бездельем страдала. Листала местные каналы в интернете и, честно говоря, удивилась, сколько здесь пропавших без вести людей. Такими объявлениями всё буквально усыпано. Едва ли не каждый день кто-то исчезает. Я не уверена, будет ли тебе это интересно, но решила рассказать.

Её голос звучал безмятежно, но в глазах мелькнуло волнение. Я поднял бровь, а затем медленно кивнул.

— Ещё как будет, — сказал я, встречаясь с её взглядом.

В следующий миг я отдал ментальный приказ своим демонам, поручая найти все полицейские сводки по этому вопросу.

Москва встречала нас тяжёлыми, свинцовыми облаками, сквозь которые едва пробивались редкие лучи солнца. Холодный ветер гулял по улицам, закручивая снежные вихри и заставляя прохожих плотнее кутаться в шарфы и пальто. Привычный шум мегаполиса — гул машин, гомон толпы, сигналы трамваев — смешивался с голосами студентов, торопившихся на лекции. Университетские будни, несмотря на недавние события, вновь затягивали в свою рутину, словно стремясь вернуть нас к нормальной жизни.

Однако, несмотря на то, что вся нечисть в городе, казалось, залегла на дно, я буквально нутром чувствовал — одной такой акции для спасения Петербурга будет явно недостаточно. Было очевидно, что мы докопались только лишь до верхушки айсберга и работы в этом направлении предстоит ещё очень много. Логика и интуиция подсказывали мне, что расслабляться ещё очень рано.

Тем временем, у меня хватало и своих личных дел. После очередной лекции мы с Викторией и Анастасией неторопливо шли по коридору университета. Высокие своды здания, украшенные лепниной и старинными фресками, отражали нашу поступь тихим эхом. Мраморный пол отливал холодным блеском, а бледный свет зимнего солнца, пробиваясь через высокие окна, мягко освещал коридор. Разговоры студентов сливались в едва уловимый шум, словно далёкий шёпот, не отвлекавший от собственных мыслей.

— Следующая пара — математика, — заметила Анастасия, бросив взгляд на экран телефона, где очевидно было открыто расписание. — Надеюсь, сегодня обойдётся без сюрпризов.

Я усмехнулся, обменявшись с ней понимающим взглядом.

— С графиней де Лавальер никогда не знаешь, чего ожидать, — бросив фразу, поморщился я, вспоминая неприятную женщину.

Виктория поправила волосы, убирая прядь за ухо.

— Ну-у… ты же готовился. Так что всё будет нормально, — заметила она. — Это, кстати, наше последнее занятие в этом полугодии.

Мы вошли в аудиторию, просторное помещение с высокими потолками и строгими рядами парт. Стены украшали старинные карты и формулы, написанные мелом на доске. Я занял место ближе к окну, откуда открывался вид на заснеженный двор университета. Виктория села рядом, а Анастасия устроилась по другую сторону от меня, раскладывая принадлежности на столе. Таня с Леной, которые так и продолжали составлять группу моей охраны в стенах ВУЗа, заняли место за передней партой.

Вскоре в аудиторию начали подтягиваться остальные студенты, заполняя пространство шумом и движением. Кто-то обсуждал последние новости, кто-то срочно дописывал конспекты. Суетливая атмосфера и угрюмые лица одногруппниц в преддверии грядущей сессии неожиданно вызывали у меня улыбку — какими мелкими кажутся все эти проблемы, когда твоя жизнь преисполнена опасными операциями, покушениями на собственную жизнь и, в конце концов, войной.

Мои мысли прервала вошедшая в аудиторию графиня Де Лавальер. Она поднялась на кафедру и, скользнув взглядом по аудитории, на мгновение замерла, создавая вокруг себя атмосферу напряжённого ожидания.

— Уважаемые студенты, — произнесла она ровным, чётким голосом. — Сегодня наше последнее занятие в этом полугодии. Перед тем как мы расстанемся до экзаменов, я вынуждена огласить список тех, кто не допускается к сессии.

В аудитории повисла гробовая тишина. Я почувствовал, как Виктория искоса смотрит на меня, и внутренне напрягся. Графиня развернула лист бумаги и, выдержав драматическую паузу, начала перечислять фамилии.

— Белова, Сидорова, Иваненко… Черногвардейцев… Воронцова…

Слыша свою фамилию, я ощутил лёгкий укол раздражения, но сказать, что был удивлён, точно нельзя. Виктория напряглась рядом, но ничего не сказала. Анастасия подняла брови и бросила на меня вопросительный взгляд.

— Названным студентам предстоит написать контрольную работу, — продолжила Анна Викторовна холодным тоном. — По её результатам будет принято решение о целесообразности допуска к сессии. Остальные свободны.

Тихий ропот пронёсся по аудитории. Одногруппницы переглядывались, обсуждая услышанное. Я встретился взглядом с Анастасией, которая пожала плечами.

— Ну что ж, — тихо произнесла она, — по крайней мере, это звучит справедливо.

Я лишь коротко кивнул.

— Почему бы и нет. Контрольная так контрольная.

Едва допущенные к сессии студенты покинули аудиторию, оставляя нас шестерых в полупустом помещении, Анна Викторовна принялась раздавать задания. Бегло пробежав глазами по вопросам, я отметил, что ничего особо сложного здесь нет — логарифмы, дифференциалы, системы уравнений, всё это мы решали на практических занятиях, а также дома.

Не теряя времени, мы с Настей взяли ручки и начали работать. Математика, хоть я её в последнее время и не любил, ввиду очевидных ассоциаций с одной женщиной, всегда давала мне ощущение порядка и логики, отвлекая от хаоса внешнего мира. В процессе решения задач я полностью погрузился в работу, забыв обо всём остальном.

Спустя чуть больше часа я поставил последнюю точку и отложил ручку. Подняв голову, заметил, что остальные тоже заканчивают. Анастасия посмотрела на меня и улыбнулась.

— Как успехи? — спросила она тихо.

— Думаю, неплохо, — ответил я. — А ты?

— Тоже справилась, — она подмигнула. — Посмотрим, что скажет наша графиня.

Через несколько минут Анна Викторовна собрала наши работы и, не выказывая каких-либо эмоций, сухо произнесла:

— Результаты станут известны через час. Вы свободны.

Покинув аудиторию, недалеко от дверей мы с Воронцовой обнаружили Викторию, Таню и Лену. Девушки сидели на скамье, дожидаясь пока я закончу с контрольной.

Коридоры университета были сегодня почти пусты, лишь изредка встречались другие студенты и преподаватели. Мы устроились на скамейке у окна, недалеко от кабинета кафедры математических наук, решив дождаться результатов на месте.

— Как думаешь, в следующем полугодии нам заменят преподавателя? — спросила Анастасия, обращаясь ко мне и Вике.

Я отрицательно качнул головой.

— Вряд ли мне светит такое счастье, — и следом добавил, слегка улыбнувшись: — Ну а вам придётся страдать со мной за компанию.

Виктория тут же расплылась в улыбке, в то время как Воронцова, прикрыв глаза, глубоко вздохнула.

— Петербург был… громким, — негромко заметила Анастасия, меняя тему, искоса поглядывая на мою реакцию.

Я взглянул на неё, пытаясь понять, что она имеет в виду.

— Разбившийся самолёт — это, конечно, жёстко. Такое не утаить, — добавила она же, переводя взгляд на Викторию. — Перепугалась поди?

— Ещё как, — кивнула сестра, не став скрывать очевидного.

Я позволил себе короткую усмешку.

— Это были новые впечатления даже для меня, — бросил я, поочерёдно оглядывая обоих девушек.

В этот момент в голове раздался голос Кали, и я тут же выпал из диалога. Демоница, всегда точная в своих докладах, сообщила, что Анна Викторовна сейчас проверяет мою работу и совершенно бессовестно наполняет её посторонними цифрами и знаками. «Эта сука вам тут всё портит, господин», — сухо добавила бесовка.

Я почувствовал, как внутри всё медленно закипает. Естественно, такая неприкрытая наглость вызывала во мне волну гнева. И хотя внешне я постарался своих эмоций не выдавать, вышло это, по всей видимости, не очень хорошо. Виктория тут же бросила на меня тревожный взгляд.