Лесли со сжавшимся сердцем перечитала жирные строчки. Ей смертельно хотелось позвонить Оливеру и попросить его остаться — пусть даже на день. Нет, это чистый вздор. Сходить с ума из-за дурацкого гороскопа? Какая чушь!

К понедельнику Лесли вся извелась — от Оливера не было ни слуху ни духу. Она звонила в его контору, но никто ничего не знал. Во вторник Лесли, вне себя от беспокойства, в панике металась по комнате. Проведя без сна почти всю ночь, девушка наконец забылась, но почти немедленно раздался пронзительный телефонный звонок. Лесли вскинулась и слепо зашарила по ночному столику в поисках аппарата. Слава Богу, это Оливер! Спохватился все-таки! Конечно, стоило бы хорошенько отругать его за то, что едва не уморил ее, но сейчас это уже не важно. Лесли судорожно стиснула трубку.

— Оливер…

И услышала незнакомый мужской голос:

— Это Лесли Стюарт?

Девушку обдало ледяным холодом.

— Кто… кто это?

— Эл Тауэрс, Ассошиэйтед Пресс. Телетайп только что передал интересное сообщение, мисс Стюарт, и мы хотели бы узнать ваше отношение к тому, что произошло.

Случилось что-то ужасное. Оливер погиб.

— Мисс Стюарт, вы меня слышите?

— Да, — выдавила девушка.

— Не могли бы мы получить ваше заявление?

— Заявление?

— По поводу женитьбы Оливера Рассела на дочери сенатора Тодда Дэвиса.

Комната бешено завертелась перед глазами, и девушка зажмурилась, чтобы не упасть в обморок.

— Вы и мистер Рассел, кажется, были помолвлены, не так ли? Мы хотели бы напечатать ваше мнение по поводу…

Лесли словно окаменела.

— Мисс Стюарт!

Непослушный язык тяжело ворочался во рту.

— Да. Я… я желаю им счастья.

Она осторожно положила трубку. Это кошмар. Дурной сон. Вот сейчас она проснется и поймет, что все осталось по-прежнему.

Только она не спит. Ее снова бросили. Второй раз в жизни.

«Отец не вернется».

Лесли механически, словно лунатик, прошагала в ванную и уставилась на свое мертвенно-бледное отражение в зеркале.

«Телетайп только что принес интересное сообщение». Оливер женился на другой. Почему? Что Лесли ему сделала? В чем изменила?

Но где-то в самом дальнем уголке души девушка понимала: настоящий предатель — Оливер. Он ушел навсегда. И как теперь жить с этим?

В агентстве при виде Лесли сослуживцы смущенно отводили глаза. Девушка направилась прямо к Джиму Бейли. Тот, неловко поежившись, пробормотал:

— Вам не стоило приходить сегодня, Лесли. Почему бы не поехать домой, немного отдохнуть..

Лесли набрала в грудь побольше воздуха.

— Нет, благодарю вас. Со мной все в порядке.

Газеты и выпуски теле— и радионовостей в мельчайших подробностях расписывали свадьбу в Париже. Сенатор Тодд Дэвис, вне всякого сомнения, был самым влиятельным лицом штата, и история о романе его дочери с Оливером Расселом, бросившим ради нее красавицу Лесли Стюарт, стала сенсацией недели. Телефоны в кабинете Лесли разрывались от звонков.

— Это «Курьер джорнэл», мисс Стюарт. Не могли бы вы сделать заявление по поводу…

— Да, конечно. Единственное, что меня волнует больше всего, — счастье Оливера Рассела.

— Но вы и он собирались…

— Наш брак был бы ошибкой. Дочь сенатора Дэвиса вошла в его жизнь задолго до моего появления. Я не питаю никакой обиды и хочу, чтобы они жили дружно и счастливо.

— Это «Стейт джорнэл», из Франкфорта…

И так далее и тому подобное.

Лесли казалось, что одна половина Лексингтона жалеет ее, а вторая злорадствует. Где бы она ни появлялась, люди поспешно обрывали разговор, а потом долго перешептывались за ее спиной. Но она была полна свирепой решимости не выказывать своих чувств.

— Как вы могли позволить ему поступить так…

— Если вы любите кого-то по-настоящему, — твердо отвечала Лесли, — значит, хотите ему добра. Оливер Рассел — самый лучший человек на свете. Он заслужил право на счастье.

Она послала открытки с извинениями всем приглашенным на свадьбу и вернула подарки.

Лесли и ждала, и боялась звонка Оливера, и все же, когда это произошло, позорно растерялась. Звуки знакомого, родного голоса оказались таким ужасным потрясением, что у девушки перехватило горло.

— Лесли… Не знаю, что сказать.

— Это правда?

— Да.

— Тогда что тут можно сказать?

— Я просто хотел объяснить, как все произошло. Еще до того, как мы с тобой встретились, Джан и я были почти помолвлены. И, увидев ее снова, я понял… понял, что все еще люблю.

— Понимаю, Оливер. Прощай.

Еще через пять минут позвонила секретарь.

— С вами хотят поговорить, мисс Стюарт. Первая линия.

— Я не желаю ни с кем…

— Это сенатор Дэвис.

Отец новобрачной. Что ему от нее нужно? Лесли раздраженно схватила трубку.

— Мисс Стюарт? — осведомился с сильным южным акцентом невидимый собеседник.

— Слушаю.

— Я сенатор Дэвис. Думаю, нам не мешает потолковать с глазу на глаз.

— Сенатор, — нерешительно начала Лесли, — вряд ли…

— Я заеду за вами через час.

Послышались короткие гудки.

Ровно через час к зданию подкатил лимузин. Водитель вышел и почтительно открыл дверцу для Лесли. Сенатор Дэвис расположился на заднем сиденье. Ничего не скажешь, представительный мужчина, с копной серебряных волос и маленькими аккуратными усиками. Настоящий патриарх, отец семейства, типичный государственный деятель. Даже сейчас, осенью, он, как всегда, был одет в белоснежный костюм, служивший ему отличительным знаком и визитной карточкой, и белую широкополую шляпу из итальянской соломки. Классический образец джентльмена-южанина, словно каким-то образом сумевшего перенестись из прошлого века в наши дни.

— Вы очень красивы, — заметил он, подождав, пока Лесли устроится рядом.

— Благодарю вас, — сухо бросила она. Лимузин тронулся.

— Я имел в виду не только внешность, мисс Стюарт. За последние дни мне не раз приходилось слышать, как достойно вы повели себя в этой крайне неприятной ситуации. Должно быть, вы очень страдаете. Я сам долго не мог поверить, что это правда.

Сенатор, по-видимому, был вне себя от гнева.

— Господи, да неужели в наше время не осталось порядочных людей? Что случилось с таким понятием, как моральные принципы?! По правде говоря, мне омерзителен человек, посмевший сотворить с вами подобное. И я готов убить Джан за то, что она выбрала в мужья подобного типа. Я каким-то образом чувствую себя виноватым, лишь потому, что она моя дочь. Думаю, они друг друга стоят!

Он сжал кулаки, задыхаясь от возмущения. Некоторое время оба молчали. Наконец Лесли осмелилась заговорить:

— Я знаю Оливера. И уверена, он не хотел меня так больно ранить. Теперь уже поздно сожалеть. Значит, этому суждено было случиться. Мне ничего от него не нужно. Он заслуживает всего самого лучшего, и я не собираюсь становиться у него на дороге.

Сенатор пристально оглядел Лесли и недоуменно покачал головой.

— Такого благородства я не ожидал. Вы поистине необыкновенная женщина.

Машина остановилась. Лесли выглянула из окна. Они успели добраться до Париж-Пайк, местечка в Кентукки-Хорс-Сентр, пригорода Лексингтона, где находилось больше сотни конезаводов. Самые крупные принадлежали сенатору Дэвису. Насколько хватало глаз, до самого горизонта тянулись бесконечные дощатые изгороди, белые паддоки, обведенные красными полосами, загоны и волнующиеся под ветром пырейные луга.

Лесли и сенатор вышли из машины, направились к скаковому кругу и несколько минут постояли, любуясь великолепными животными.

— Я простой человек, — тихо сказал наконец Дэвис. — Знаю, это, должно быть, странно звучит, но, поверьте, так оно и есть. Я родился здесь и мечтал провести в этих местах всю жизнь. В мире ничего лучше нет. Оглянитесь, мисс Стюарт. Можно ли осуждать меня за нежелание расставаться с родиной? Недаром Марк Твен говаривал, что в тот момент, когда настанет конец света, он хотел бы оказаться в Кентукки, потому что здешние жители отстали от остальной цивилизации на двадцать лет. Мне пришлось полжизни проторчать в Вашингтоне, и я ненавижу этот город.