— Мы либо номер один, либо ноль, — объявила Лесли собравшимся. — А если превращаемся в ноль, вряд ли кто-нибудь сохранит свою должность. Арни, — обратилась она к редактору воскресного приложения, — когда люди просыпаются в выходной, они должны первым делом тянуться к вашему журналу. Мы ведь не хотим, чтобы он действовал, как снотворное и снова укладывал их в постель. Я чуть не умерла со скуки, читая последний выпуск.

«Будь ты мужчиной, я…» — подумал Арни, но вслух лишь покорно пробормотал:

— Простите, этого больше не повторится.

Лесли, не дослушав, набросилась на Джеффа Коннорса, главу спортивного отдела, привлекательного, атлетически сложенного блондина лет тридцати пяти, с серыми глазами, светившимися умом и добродушным юмором. Он держался уверенно, с видом человека, сознававшего, что профессионально и точно выполняет свое дело. Сплетничали, что Лесли заигрывала с ним, но Джефф дал ей от ворот поворот.

— Вы написали, что Филдинга перекупили «Пираты»?

— Мне сказали…

— Значит, соврали! И теперь оказалось, что «Трибюн» напечатала «утку», не имеющую под собой ни малейших оснований!

— Но я получил сведения от его менеджера, — невозмутимо возразил Джефф. — Он заявил, что…

— Прошу в следующий раз проверять все как следует и не единожды!

Обернувшись, Лесли показала на пожелтевшую газетную статью, висевшую в рамке на стене, — передовицу «Чикаго трибюн» за третье ноября 1948 года. Огромные буквы заголовка бросались в глаза с противоположного конца комнаты:

— Для газеты нет ничего ужаснее, чем искажение фактов! В нашем бизнесе такого просто нельзя позволить себе — слишком дорого обходится. Прошу на будущее хорошенько это запомнить. У меня пока все. Ожидаю, что каждый примет сказанное к сведению.

Мужчины потянулись к выходу, но Лесли попросила Мэтта остаться. Тот вздохнул и снова устроился в кресле.

— Я, кажется, была слишком резка? — нерешительно спросила Лесли.

— Вы добились всего, чего хотели. Они готовы повеситься.

— Мы собрались здесь не для того, чтобы сюсюкать, обниматься и клясться в дружбе, а для того, чтобы выпускать газету. — Она снова взглянула на старую страницу в рамке. — Можете представить, что чувствовал издатель после выхода этого номера, когда выяснилось, что президентом все-таки стал Трумэн? Мне не хотелось бы быть на его месте, Мэтт. Никогда.

— Кстати, об искажении фактов, — заметил Бейкер. — Эта история о Расселе больше подходит для дешевых бульварных листков! Почему вы продолжаете цепляться к нему? Оставили бы его в покое! Дайте Расселу шанс показать себя.

— Я уже давала ему шанс, — загадочно бросила Лесли и, вскочив, принялась нервно вышагивать по комнате. — Кстати, до меня дошли слухи, что президент собирается наложить вето на новый законопроект о средствах массовой информации. Это означает, что придется отказаться от покупки студий в Сан-Диего и Омахе.

— Но что тут поделать?

— Не сомневайтесь, я сумею своего добиться. Я хочу скинуть его, Мэтт. Мы поможем попасть в Белый дом кому-нибудь другому, человеку, который знает, что делает.

Мэтт понял, что заступаться за президента не имеет смысла. Лесли уже все решила. Она просто зациклилась на уничтожении Оливера Рассела, и теперь ее не урезонить.

— Рассел недостоин этого поста, и я готова пойти на все, чтобы он потерпел поражение на следующих выборах.

Филип Коул, глава корреспондентского отдела, ворвался в кабинет Мэтта как раз в тот момент, когда главный редактор уже собрался уходить.

— Мэтт, у нас беда! — встревоженно воскликнул он.

— Такая, что не может подождать до завтра? Я опаздываю на…

— Это насчет Дейны Эванс!

— А что с ней?! — резко спросил Мэтт.

— Она арестована.

— Арестована? — ошеломленно повторил Мэтт. — За что?

— Шпионаж. Хотите, чтобы я…

— Нет! Я сам этим займусь.

Мэтт поспешил к столу и набрал номер госдепартамента.

С нее сорвали одежду и поволокли из камеры в холодный темный двор. Она бешено сопротивлялась, но ничего не могла поделать с двумя мужчинами, державшими ее. Во дворе уже ждали шестеро солдат с автоматами наготове. По команде полковника Дивьяка кричавшую девушку привязали к деревянному столбу, вбитому в землю.

— Вы не смеете! Я не шпионка! — завопила она, но голос потонул в грохоте взрывов.

Полковник отступил и кивнул расстрельной команде:

— Внимание! Цельтесь! Ого…

— Да прекрати же орать!

Кто-то грубо тряс ее за плечи. Дейна открыла глаза, чувствуя, как бешено колотится сердце. Она лежала на нарах в маленькой грязной камере. Над ней нагнулся Дивьяк.

Дейна поспешно села, пытаясь прийти в себя.

— Что… что вы здесь делаете?

— Если бы в этой стране существовало правосудие, — холодно бросил тот, — вас бы расстреляли. К сожалению, у меня другой приказ. Вы свободны.

Дейна задохнулась от радости.

— Вас вышлют из страны первым же самолетом, — объявил полковник и, глядя Дейне в глаза, добавил: — И не вздумайте возвращаться!

Для освобождения Дейны потребовалось все влияние госдепартамента и президента. Услышав о случившемся, Тейгер немедленно отправился к Оливеру.

— Мне только что звонили из государственного департамента. Дейну Эванс арестовали по обвинению в шпионаже. Ей грозит смертная казнь.

— Господи Иисусе! Какой ужас! Мы не имеем права допустить это!

— Верно. Я прошу разрешения действовать от вашего имени.

— Разумеется. Сделайте все возможное.

— Я немедленно еду в госдепартамент. Если добьемся успеха, может быть, «Трибюн» от нас отвяжется.

— Я бы не рассчитывал на это, — покачал головой Оливер. — Но не важно, главное — вытащить ее оттуда, и поскорее.

После бесконечных телефонных переговоров и звонков от самого президента, госсекретаря и Генерального секретаря ООН, Дивьяк неохотно согласился отпустить Дейну. Тейгер поспешил сообщить новость Оливеру.

— Она освобождена. И летит домой.

— Слава Богу!

Питер тоже обрадовался. Хорошо, что удалось вырвать девушку из лап негодяев.

Он понятия не имел, что этот благородный поступок будет стоить ему жизни.

Мэтт Бейкер и десятка два репортеров встречали Дейну в международном аэропорту Даллеса. Девушка ошеломленно уставилась на толпу:

— Что здесь…

— Сюда, Дейна! Улыбнись!

— Как с тобой обращались? Пытали?

— Что ты почувствовала, ступив на родную землю?

— Не шевелись! Снимаю!

— Собираешься вернуться в Сараево?

Все говорили громко и разом. Дейна ошарашенно оглядывалась. Но тут подоспевший Бейкер усадил ее в лимузин, и машина тронулась.

— Что… что происходит? — пробормотала Дейна.

— Ничего особенного. Просто тебя считают героиней, девочка.

— Мне это ни к чему, Мэтт, — покачала головой Дейна и, прикрыв глаза, вздохнула: — Спасибо, что выручили.

— Благодари не меня, а президента и Питера Тейгера. Они нажали на все кнопки. И конечно, вряд ли что-то вышло бы без Лесли Стюарт.

Когда Мэтт сообщил издательнице о случившемся, та просто взбесилась:

— Ублюдки паршивые! Сделайте все возможное, Мэтт, пустите в ход наши связи, но вызволите Эванс.

Дейна выглянула из окошка лимузина. Как странно видеть людей, спокойно идущих по своим делам, играющих на газонах детей. Не слышать взрывов, пулеметной пальбы, четкого перестука автоматов. Невероятно! Совершенно другой мир!

— Наш начальник отдела недвижимости нашел для тебя квартиру. Мы едем туда. Я хочу, чтобы ты отдохнула… взяла отпуск… на какой угодно срок. А когда придешь в норму, принимайся за работу, — сообщил Мэтт и, вглядевшись в лицо девушки, добавил: — Кстати, как ты себя чувствуешь? Может, лучше показаться врачу? Я договорюсь…

— Нет, все в порядке. Собкор нашего парижского бюро уже возил меня на осмотр.