Женщина тяжело перевела дыхание.

— Выкладывайте.

Лесли Стюарт тараторила так быстро, что Мэтт не успевал разбирать слова.

— Ради Бога, успокойтесь же! Что вы пытаетесь объяснить?

— Президент! Мы загнали его в угол, Мэтт! Я только что говорила с сенатором Дэвисом. Председатель Верховного суда, шеф полиции, директор ФБР и генеральный прокурор сейчас находятся в Овальном кабинете с ордером на арест Рассела! Против него гора улик, Мэтт, и алиби отсутствует! Черт возьми, это сенсация века!

— Мы не имеем права это печатать.

— О чем вы? — удивилась Лесли.

— Лесли, дело слишком серьезное, чтобы… Я считаю, подобные вещи нужно проверять и перепроверять…

— И снова проверять, пока материал не появится в «Вашингтон пост»! Нет уж, спасибо. На этот раз я не собираюсь оставаться в дурочках!

— Но нельзя обвинять самого президента без…

— Я и не собираюсь, Мэтт, — улыбнулась Лесли. — Достаточно самого факта существования ордера. Этого хватит, чтобы размазать его по стенке.

— Сенатор Дэвис…

— Сдал собственного зятя. И уверен в его виновности. Сам мне сказал.

— Но это еще не все. Сначала необходимо убедиться…

— Может, предложите отправиться к самому Расселу и потребовать его исповеди? Вы, кажется, рехнулись! Нужно немедленно отправить сообщение в печать или будет поздно.

— Я не позволю вам решиться на такое без подтверждения…

— Не смейте говорить со мной в подобном тоне! Сколько раз повторять, это моя газета и мои решения!

Мэтт Бейкер поднялся.

— Вы сотворите чудовищную глупость! Я не позволю никому из своих людей писать это.

— И не нужно. Я сама напишу.

— Лесли, если вы отважитесь на такое, я увольняюсь. И на этот раз меня ничем не остановишь.

— Ошибаетесь, Мэтт. Мы еще разделим Пулитцеровскую премию. — И, глядя в спину уходившему Мэтту, Лесли уверенно пробормотала: — Ты еще вернешься.

Нажав кнопку переговорного устройства, Лесли попросила секретаря вызвать Золтера.

— Я хочу узнать свой гороскоп на следующие сутки.

— Рад услужить вам, мисс Стюарт.

Золтер вынул из кармана маленький эфемерис, сборник астрологических таблиц, и начал сосредоточенно сверяться с ними. Внезапно он поднял голову и удивленно посмотрел на Лесли.

— Что там?

— Я… кажется, вот-вот должно случиться невероятное происшествие. Вот взгляните. — Он показал ей таблицы. — Видите, Марс перемещается в сферу Плутона на три дня, что дает возможность…

— Переходите к делу, — нетерпеливо оборвала Лесли.

— К делу… — недоуменно замигал Золтер. — Ах да! В ближайшее время должно произойти нечто грандиозное, и вы окажетесь в центре событий. Приобретете куда большую известность, чем сейчас, мисс Стюарт. Весь мир узнает ваше имя.

У Лесли от восторга закружилась голова. Она была на седьмом небе! Подумать только, неужели это правда? Она уже представляла огромный зал, полный народа. И ведущий объявляет имя награжденного в номинации «Самый сенсационный репортаж года»: «Пулитцеровская премия присуждается мисс Лесли Стюарт». Оглушительная овация. Все встают, и под приветственные крики Лесли произносит речь…

— Мисс Стюарт…

Лесли очнулась и увидела смущенное лицо Золтера.

— Вам угодно еще что-то?

— Нет. Спасибо, Золтер. Вы свободны.

К семи вечера все было готово. Лесли любовалась броским заголовком:

Лесли просмотрела репортаж и обернулась к Лайлу Баннистеру, заместителю главного редактора:

— Немедленно в набор. Напечатаете приложение, и чтобы через час оно уже продавалось на всех перекрестках. Одновременно покажем материал по телевидению.

— Вам не кажется, что Бейкеру стоило бы просмотреть это? — нерешительно пробормотал Лайл.

— Газета принадлежит не ему, а мне. В набор. Немедленно.

— Да, мэм.

Он неохотно потянулся к телефону и набрал номер:

— Мы даем материал в печать.

В половине восьмого Барбара Гатлин вместе с остальными готовилась к возвращению в Белый дом.

— Дай-то Бог, — устало выговорила Барбара, — чтобы все обошлось, но, джентльмены, знайте, что я на всякий случай выписала ордер на арест президента.

Полчаса спустя секретарь Оливера объявила:

— К вам посетители, мистер президент.

— Просите.

Бледный Оливер молча наблюдал, как представители закона гуськом входят в Овальный кабинет. Рядом с ним стояла Джан, крепко сжимая руку мужа.

— Вы готовы отвечать на вопросы, мистер президент? — осведомилась Барбара Гатлин.

— Готов.

— Мистер президент, должна ли была Хлоя Хьюстон встретиться с вами пятнадцатого октября?

— Совершенно верно.

— И вы видели ее?

— Нет, пришлось отменить прием.

Звонок раздался как раз около трех.

— Дорогой, это я. Тоскую без тебя. Я в Мэриленде в нашем гнездышке. Сижу у бассейна совсем голенькая…

— Придется что-то срочно предпринимать.

— Когда сможешь улизнуть?

— Жди меня через час.

Собравшись с силами. Оливер твердо произнес:

— Прошу внимательно меня выслушать. Если то, что я сейчас скажу, станет достоянием общественности, не только моему авторитету, но и нашим отношениям с другими странами будет нанесен непоправимый вред. Поэтому прошу вас хранить молчание. Поверьте, я с трудом решился на это, но вы не оставили мне выбора.

И под пораженными взглядами собравшихся он подошел к противоположной стене и открыл неприметную дверь. В кабинет шагнула Сильва Пиконе.

— Это Сильва Пиконе, жена итальянского посла. Пятнадцатого октября мы были вместе в ее загородном домике в Мэриленде, где провели почти десять часов, с четырех дня до двух ночи. Мне абсолютно ничего не известно ни о гибели Хлои Хьюстон, ни об остальных убийствах.

— Том, — с порога закричала Дейна, — я разнюхала кое-что интересное! В день смерти Лонерган ездил к Карлу Горману, портье «Монро Армз», но опоздал. Горман погиб — якобы несчастный случай. Какой-то катер налетел на его лодку. Горман жил с сестрой. Если можешь, пошли к ней съемочную бригаду, чтобы заснять интервью для десятичасового выпуска новостей.

— Ты не веришь, что это был несчастный случай?

— Нет. Слишком много совпадений.

Том Хокинс на мгновение задумался.

— О'кей. Согласен.

— Спасибо. Вот адрес. Встретимся прямо там. Я сперва поеду переоденусь.

Дейна вошла в квартиру и сразу почувствовала: что-то неладно. Интуиция, безошибочный инстинкт, приобретенный еще в Сараево, предупреждал об опасности. Здесь кто-то побывал.

Девушка медленно обошла квартиру, настороженно приоткрывая шкафы. Все на месте. Кажется, у нее разыгралось воображение. Но девушка почему-то отчетливо понимала, что зря себя успокаивает.

Подъезжая к дому сестры Карла Гормана, она уже издали увидела передвижную станцию видеожурналистики — огромный фургон с большой антенной на крыше, битком набитый сложным электронным оборудованием. Девушку поджидали звукооператор Эндрю Райт и телеоператор Вернон Миллз.

— Где берем интервью? — поинтересовался Миллз.

— Постараюсь, чтобы меня впустили в дом. Позову, когда все будет готово.

— Заметано.

Дейна поднялась на крыльцо и постучала. Марианна Горман, не снимая цепочки, приоткрыла дверь.

— Кто это?

— Я…

— О, я вас знаю! Видела по телевизору!

— Верно. Не могли бы мы немного поговорить?

Марианна долго раздумывала, прежде чем решиться.

— Так и быть. Входите.

Она проводила Дейну в гостиную и предложила сесть.

— Это насчет моего брата? Его убили. Я точно знаю.

— Кто убил?

Женщина отвела глаза.