ГЕРМАН

Я очень боялся, что вновь ничего не выйдет, но шёл до конца. Вика должна ощутить насколько сильны мои чувства. В эту ночь отдал всего себя, ставя на пьедестал только её. Весь следующий день тоже с удовольствием посвятил супруге, но на следующий запланировал серьёзную и необходимую, на мой взгляд, поездку. Доставил жену на работу, а сам поехал к Романенко. Нет, видеть Лику не собирался. Чур меня! Я стремился к её родителям, чтобы побудить их вразумить дочь.

Отец девушки, как всегда, пафосно рассмеялся мне в лицо.

— Моя дочь всегда отвечает за свои действия, в отличие от тебя. Ты сам мечешься от одной бабы к другой, лишний раз раня Лику, которая любит тебя, несмотря ни на что. Ты ещё пожалеешь, что потерял такую женщину.

— Речь не о моих взаимоотношениях с вашей дочерью. Что было, то было, мы оба неидеальны, но Лика становиться угрозой для моей жены, которая ни разу не провоцировала её. Ваша дочь напала на мою беременную супругу в кондитерской и клялась убить. Это слышали другие сотрудники и так же есть записи с камер. Сейчас я лишь прошу вас повлиять на Лику для её же блага, но в следующую подобную выходку, не сомневайтесь, мы вызовем полицию.

— Ты вздумал мне угрожать, сопляк?! — лицо Романенко вмиг покраснело, и он начал походить на хищную пиранью.

— Угрозы мои обычно звучат иначе, — пронизывал его не менее убийственным взглядом. Для меня Романенко — не те люди, перед которыми я могу спасовать. — Моя семья для меня всё, и я не побоюсь схлестнуться и с вами, Алексей Петрович, если ваша дочь станет опасна для Виктории.

— Живо пошёл вон из моего дома! — рявкнул Романенко.

— Где выход знаю! — прорычал ему в ответ.

Идя к машине, вздрогнул, услышав оклик со спины. Нет, только не ты! Сука! Обернулся, но увидел мать Лики — Наталью Александровну. К ней я никогда не питал отрицательных эмоций и вообще больше считал, что в этом семействе есть папина дочка и маменькин сынок. Наталья хоть и была так же спесива, но чувств присущих человечности ещё не лишена, как и брат Лики.

— Герман, это правда? Анжелика напала на твою жену?

— Мне нет смысла лгать, — кивнул жёстко.

На глазах женщины показались слёзы отчаяния. Прикрыла рот рукой, стараясь сдержать такой унизительный в присутствии чужого порыв.

— Я ужасно боюсь за неё, Герман. Моя дочь становится неуправляема. Всё давным-давно вышло за рамки, но Лёша отмахивается. Ведь попытка суицида… Разве не тревожный признак?! Она способна покалечить саму себя! Я одна чего-то не понимаю?! В комнату Лики войти страшно, она всё время гонит меня, кроя на чём свет стоит, и всё после того, как предложила сходить вместе к психологу. Кричит, что отказывается быть дочерью такой матери, как я. Её поведение переходит все грани нормальности. Я очень боюсь за неё…

Мне стало жаль эту женщину. Мать есть мать, и она беспокоится о своих отпрысках. Не одни мы замечаем, что моей бывшей невесте требуется помощь — профессиональная. Я приобнял Наталью Александровну, утешая.

— Попытайтесь повлиять на супруга. Для Лики — отец всегда в приоритете. Она прислушается к нему. Ваша дочь становиться опасна, как для себя, так и для окружающих. Если я смогу чем-то помочь, сообщите мне…

— Нет, не стоит. Ты для неё, как красная тряпка. Чем дальше вы друг от друга, тем лучше.

— Тоже верно, — кивнул я. — Простите, мне лучше уйти от греха.

Она кивнула и проводила мою машину взглядом.

На работе всё шло своим чередом. Вика помогала коллегам в цехе. Переоделся и подключился к ним. Пообедать сели все вместе в зоне стаффового питания. Мне и Вике хотелось получше узнать наших новых кондитеров. После трапезы супруга ушла разбирать бумаги, а я остался на выпечке и сборке тортов.

Когда уже рабочий день подходил к ужину меня вызвали в зал. Велико было моё удивление, когда за столиком в углу сидел Ярослав со своей женой.

— Добро пожаловать, — я радостно улыбнулся и пожал мужчине руку. Его даме отвесил поклон.

— Не желаете с супругой присоединиться к нам? — улыбалась Ольга.

— Моя благоверная давно хочет познакомиться с Викторией, — рассмеялся Ярик.

— Дайте нам несколько минут, ладно?! Пойду позову её, — пообещал им, сам предвкушая дальнейшее общение с их четой.

Вика, безусловно, была не против поужинать с Калиными, и присоединилась к нам через десять минут.

— Как вы, Виктория? Чудно выглядите, — Ярослав широко улыбался. — Я же говорил, что загляну ещё в вашу кондитерскую.

— О да, — засмеялась Ольга. — Ярик мне все уши прожужжал о том, какие вкусные у вас десерты. Хотели с детьми приехать, но решили сначала разведать обстановку без них. Опасались, что наши бойцы разгромят вам кафе.

— У вас классные ребята, — искренне восхитился я.

— Спасибо, — поблагодарила супруга Ярика.

Ужин прошёл оживленно, после которого дамы ушли в цех, так как Ольге не терпелось увидеть, как выглядит производственная кухня. Я же с Калиным остался для разговора посерьёзней. Рассказал следователю о нападении Лики на жену, о том, что рассказала её мать.

— Может, стоит взять девушку под присмотр? Лика становится опасна.

— Герман, я не занимаюсь подобными вещами, на это есть соответствующие инстанции. Сходите, напишите заявление. Снимите побои и запротоколируйте, отдайте записи с камер, приведите свидетели. Ты же в курсе, как надо. Мне бы разобрать головоломку с убийством Майорова и Широкова с Шестаковыми.

— Да, прости. Лика для тебя — точно перебор, — виновато кивнул я, соглашаясь.

— Кстати, я передал в прокуратуру всё, что мы с тобой нарыли. Ребята, теперь меня ещё больше ненавидят. В связи с новыми уликами, слушанье дела отсроченно ещё на три месяца как минимум. Я пока опрашиваю всех родственников, друзей и коллег как Шестаковых, так и Широкова. Так же прошерстил запись с видеорегистратора Майорова. Судя по кадрам и разговорам, он отвёз твою жену с работы домой. Если что-то и было между ними, то только на работе или близ неё, в чём я почти на сто процентов сомневаюсь. У Майорова ночью и всё утро шла тотальная очистка организма от токсина и, вряд ли, следы полового акта могли сохраниться.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Камень упал с плеч.

Вечер закончился приглашением Калиных к ним в гости на следующие выходные. Жёны довольно живо болтали друг с другом, а супруга Ярослава уже успела приготовить какой-то десерт и довольная своим результатом хвасталась перед мужем. Он что-то шепнул ей на ухо, отчего супруги игриво заторопились домой.

Снова завидовал белой завистью и мечтал увидеть на их месте себя и Вику. Посмотрел на жену, кажется, она думает о том же. Когда вышли на улицу к машине, не сдержался и притянул Вику к себе.

— Они выстрадали своё счастье и теперь наслаждаются своей победой. Мы так же победим. Просто обязаны.

Поцеловал и усадил в машину. Вернулись домой уже глубоко затемно, но тишины в доме не наблюдалось. Возле ворот стояла полицейская машина.

— Что происходит? — Вика панически вцепилась в меня. — Это за мной, да?

— Не думаю, — сжал успокаивающе её руку. — Яр бы знал.

Поспешили в дом. Войдя, вконец растерялся — мама с сестрой плачут, а служба ДПС ведёт с ними беседу.

— Мам? — непонимание возросло в разы, а в груди пребольно и тревожно заныло.

— Сыночек, — мать бросилась ко мне на плечи и ещё горше зарыдала.

Нет, я не могу так. Эти бабские штучки. Отодвинул родительницу от себя и тряхнул, прокричав почти в самое лицо:

— Что случилось, мам?

Но ответ дал мужчина в форме:

— Машина вашего брата сегодня днём въехала на большой скорости в дерево. Топливный бак взорвался. Сожалеем…

— Марата больше нет с нами, сынок, — пискнула мама, завыв уже в голос.

Пошатнулся, не веря в столь жуткую новость. Ладонь Вики коснулась плеча.

Нет, это неправда!