— Что значит ещё один? — лицо мужа тут же потускнело.

— Не важно, — лучше смолчу. Распаковала сразу же при нём, желая тут же вернуть, если что. — "Справочник по первому уходу за новорождённым", — прочла вслух.

— Думаю, нужная вещь для молодых мам, — мужчина явно нервничал, не понимая мою реакцию. Отчего-то стало его жаль. И зря, наверное.

— Спасибо. Хороший подарок. Мне нравится, правда, — кладу книгу на стол. — Ты что-то хотел?

— Да, хотел спросить. Я сегодня там же? — смотрит спокойно, даже с готовностью.

— Там же, — кивнула. — Сегодня с тобой будет Таня. И, — замялась, не решаясь обратиться к нему с просьбой. — Я сегодня записана на УЗИ, но в это время должна приехать провизия. Ты мог бы принять её вместе с Таней?

— Без проблем, — кивнул мужчина и как-то грустно посмотрел на меня. — Всё равно УЗИ меня, наверно, больше не касается?

— Не касается, — чересчур жёстко подтвердила я.

Смотрит даже не на меня, а на область моего живота. Лицо ещё серее.

— Понял. Предупреди, когда уедешь, — и удалился из кабинета.

Господи, у меня просто душу выворачивает, когда он так печально смотрит. Нет, Вика! Это лишь игра! Он хотел убить нашего малыша, и, может, хочет и сейчас. Ему нельзя больше верить, жалеть и тем более прощать. Баста!

В регистратуре, однако, были сплошные расстройства. Перинатолог, который вёл мою беременность вдруг оказался уволен. Ну час от часу не легче. Сейчас начнётся пересменка врачей, и всё профукают.

— Ясно, и кто же теперь мой врач? — стараясь не раздувать из мухи слона, спросила устало.

— Широков Илья Валентинович.

ГЕРМАН

Подошёл к делу с энтузиазмом. Верил в свою неотразимость и в то, что Вика не сможет долго сопротивляться, но чем дольше наблюдал за ней, тем больше начинал понимать, что дело уже не в обиде или ненависти. Отныне, супруга полностью разочарована в мужчинах и ведёт себя крайне обособлена. У неё нет желания и сил, чтобы снова быть чьей-то женщиной, супругой, любимой. И главный виновник её "болезни" — я.

Понимая это, всё больше и сильнее начинал презирать себя. Глядя на неё хотелось сделать возможное и невозможное, чтобы любимая хоть немного улыбнулась, оживилась и не была пустой субстанцией. Невольно робел под её взглядом, который больше не сиял нежностью и боготворением.

Безусловно, дико кипел внутри, когда Савва и Миша обхаживали её, но видел по девушке, что и у них не будет успеха. По крайней мере, сейчас.

Появление Виктора очень сильно обеспокоило. Мне стало страшно за неё. Раньше жена была под боком и моей защитой, но отныне я последний к кому она обратиться, поэтому вынужден стойко мириться с услугами извоза от Майорова или Дементьева. Какие из этого могут вытекать последствия, всеми силами старался не думать. Главное, что жена в некоторой безопасности и в полном порядке доберётся до дома.

Всё, что касалось супруги, являлось первой стороной моей беды, вторая касалась малыша. С горечью понимал, что меня не подпустят к нему из-за тех чудовищных слов, что сказал тогда. В её взгляде всегда читаю мою дикую фразу. Сам просил её о детях, а потом на фоне своего детского сада, не просто отказался, а попросил убить. За это Вика не только не должна меня прощать, но я и сам не позволю ей этого сделать.

В кондитерской сегодня тихо, так как погода за окном била жутким холодом и ветром. Гости забегали лишь за порцией кофе и дополнением в виде десерта или сэндвича. Таня и я, вполне, резво и профессионально выполнили заказы на торты, заполнили десертами витрину и сделали заготовки. В производстве кондитерских изделий уже почувствовал себя более раскрепощенным. Дар схватывать всё налету никуда не пропал.

Девушка моего друга отпросилась по раньше, в чём не мог ей отказать. В холодном цеху Савва так же маялся бездельем, поэтому и ему в итоге велел идти домой.

— Заведение до девяти, — нахмурился Майоров. — Ещё целых два часа.

— Посетителей нет. Работы тоже. Если вдруг придёт кто-то, я вполне способен сделать заказ. Твой рабочий день закончен, протирать впустую штаны — я тебе не позволю.

— Здесь мой шеф — Вика, а не ты, — буркнул сердито парень.

— Значит, не воруй деньги из её кармана на оплату труда, которого нет, — ударил не в бровь, а в глаз. — Или ты не настолько правильный каким всегда пытаешься казаться?

— Пошёл ты, — сердито рявкнул мужчина и, резко поднявшись, направился в раздевалку. Козёл!

Вошёл в кабинет и замер на входе. Вспомнился тот день накануне, перед нашей свадьбой, как первый раз привёл сюда Вику. На этом столе наш праздничный ранний ужин. Там на полу возле окна страстно любили друг друга. Прижимал её истомленное и счастливое тело к себе, с упоением слушая стук наших сердец.

Осел за стол, понимая, что не в состоянии держать себя на ногах. Осмотрел стопы документов, листы А4 с её аккуратным подчерком. Над буквой "т" она всегда ставит сверху чёрточку и такую же снизу у буквы "ш". Поднял глаза на магнитную доску со стикерами, бумажками и документами, закрепленными цветными магнитами. Планы, рабочий процесс, заметки, номера телефонов и "Не забыть".

Открыл ноут. Обои с нашей совместной фотографией из Франции сменились на дымчатого котёнка с синими, как у меня глазами. Упёрся кулаком в губы. Грусть и тоска накрыли тяжёлой волной, но я не должен сдаваться. Она пока всё ещё моя жена и носит под сердцем моего ребёнка, значит буду бороться за них до самого конца.

Около часа разгребал все сметы, накладные и квитанции. Нашёл несколько ошибок и поправил.

— Герман Юрьевич, — в кабинет просунула голову Азиза. — Девачки ушёл. Двери закрыт. Я помыл зал и цех.

— Да, спасибо. Ты тоже можешь идти.

— До завтра, — кивнула женщина и скрылась.

Потёр устало веки. Тоже надо бы домой. Посмотрел на дисплей телефона — десятый час. Залез в мессенджер. На контакте жены любимое лицо, замер, разглядывая озорную улыбку. Интересно, как прошёл её поход к врачу? Не сдержался и написал сообщение. Отправил. Была в сети час назад. Смотрел с минуту на экран, теша себя надеждой, что Вика появиться в сети, но ничего так и не происходило. Выдохнул и убрал телефон.

Надо закрываться. Сначала снял кассу и отключил ККМ, закрыл все ставни и главный вход, выключил свет и электроприборы. Вернулся в кабинет, убрал документы и всю выручку в сейф, закрыл. Снова бросил тоскливый взор на дисплей телефона — та же тишина. В груди скреблась кошка, но велел ей заткнуться. Надел пальто и вышел через служебный вход, поставив всё заведение на охрану.

С грустным чувством выполненного долга поехал домой. В это время в нём теперь тихо и в моей спальне никто меня не ждал. Подниматься не хотелось, потому просто упал на диван и задумчиво уставился в стену. Вернул из мыслей сигнал сообщения. Достал из кармана телефон. Вика.

"Я в кондитерской. Мне нужно с тобой поговорить. Можешь приехать? Буду ждать в кабинете."

Поднялся с дивана без раздумий. Довольно странная ночная просьба, но разве имею право ей отказать? В груди затеплилась надежда — может это тот самый разговор, которым нам обоим так нужен? Или что-то с малышом?! Двоякие чувства разрывали грудную клетку, пока ехал обратно на работу.

Вошёл со служебного. Охрана снята.

— Вика?! — позвал, идя по коридору. — Это я. Что случилось? Почему ты не дома?

Завернув в кабинет, обомлел от представшей картины.

Твою мать!

ВИКА

Новый перинатолог мне абсолютно не понравился. Всё время ухмылялся и строил глазки. На вопросы о состоянии малыша отвечал смазано, постоянно вторя: "Не беспокойтесь, мамочка!" Хотелось звякнуть органайзером для канцелярских принадлежностей прямо по его надменной моське, чтобы знал, что так "мамочкам" не отвечают.