С годами мой организм превращался в меркантильную тварь: спина напрочь отказывалась от продавленных матрасов, а желудок — от «доширака».

Если в юности ради своих желаний легко можно было забить на потребности тела, то в зрелости приходится договариваться уже с гордостью.

— Что ж, — я встала, вынуждая подняться и Дэрила. — Поцелуй меня, и я пойду переодеваться.

Вообще-то я женщина приличная.

При родителях, детях и мужчинах не матерюсь — разве что очень достанут.

С юных лет я впитала убеждение, что нецензурную лексику используют только те, кому не хватает литературного языка.

Ну, что поделать, если иногда не хватает?

Вот прямо сейчас.

В тот момент, когда я стою в обширном холле трехэтажного особняка Дика Монро.

И понимаю, что чувак явно счел свое имя даром небес и дорожным знаком.

Собственно, запонки в виде членов должны были меня насторожить. А Кайла что-нибудь подсказать, честное слово. Если только у него тут нет скрытой камеры, которая снимает реакцию новых гостей на обстановку дома, а он потом выкладывает эти записи на секретном канале на «ютубе». Только для друзей.

Дик Монро, порномагнат, человек с непристойным именем и еще более непристойной профессией однажды решил повеселиться на полную катушку.

Весь его дом украшен…

Как бы так выразиться…

Первичными и вторичными половыми признаками.

Декоративный дверной молоток в виде обнаженной пухлой девицы, оседлавшей гигантский член. Дверной звонок в форме женской груди — нажимать надо на темно-красный мягкий сосок.

Горничная, что встречает нас на первом этаже, вся затянута в сетчатый комбинезон, лишь крошечный алый фартучек с отделкой из черных кружев прикрывает лобок.

А сзади нет, ничто ничего не прикрывает, только кокетливый бантик подрагивает на пышной заднице.

Фигурные столбики лестничной баллюстрады выполнены в виде… ну, понятно, да, в виде чего?

На изящных столиках рядом с пухлыми алыми кушетками по бокам от лестницы стоят вазы с цветами и небольшие скульптуры. Это самая приличная часть дома и, будь любой другой интерьер украшен белоснежными каллами и копиями работ Родена, я бы только восхитилась изысканным вкусом хозяина.

Но в окружении красного и черного, кожи и латекса, членов и сисек и в душном тяжелом аромате иланг-иланга даже невинные цветы и классические скульптуры смотрятся крайне непристойно.

Это не дом, это какой-то демонстративно роскошный бордель и, честно говоря, стоя под громадной, каскадами спускающейся со второго этажа хрустальной люстрой, я просто боюсь вглядеться в нее чуть пристальнее.

— Дик что — совсем больной?.. — шиплю я на ухо Дэрилу, пока горничная, виляя безупречной задницей в форме сердечка, удаляется в глубины дома за хозяином.

— При таком количестве денег это называется «эксцентричный», — поправляет меня муж, явно не в первый раз приглашенный в эту обитель разврата и потому довольно спокойный.

— А, ну ладно, — киваю я, изо всех сил натягивая на лицо маску безупречной вежливости.

И она отлично держится, прибитая гвоздиком, как тот бантик, пока Дик не появляется откуда-то сбоку, хотя мы ждем его появления на широкой мраморной лестнице, спускающейся к дверям.

Он босой.

И одет лишь в черный шелковый халат.

А в руках у него — сияюще золотой, анатомически подробный, крупный, размером со среднего кота или младенца…

Пенис.

Перевитый жилками, эрегированный, с аккуратной фактурной мошонкой.

Необрезанный, если это важно.

Несет его Дик невероятно нежно, словно это и правда младенец.

И так же заботливо, как спящего ребенка, передает из рук в руки оторопевшей мне.

— Позвольте сделать подарок, миссис Уайт! — заявляет он, и на его неприятном угловатом лице расцветает ехидная улыбка. — Пожалуйста, не надо отказываться. Я только вчера приобрел эту новую работу одного очень модного современного художника. И сразу подумал о тебе, Лили!

Я качнула золотого «младенчика» в руках и так же легко перекинула его обратно Дику.

— Вынуждена отказаться. Ужасно польщена вниманием, но в моей культуре не принято принимать такие дорогие подарки от начальства и не очень близких друзей, — улыбнулась я и сплела пальцы, чтобы не получилось вновь вручить мне это произведение искусства.

Дэрил коснулся моего локтя, кивнул на появившегося оператора, который катил два штатива с камерами и отошел.

Дик ухмыльнулся и передал золотой член подошедшей горничной.

Вот она с ним смотрелась на удивление гармонично.

— Жаль… — задумчиво уронил порномагнат. — Но я всегда своего добиваюсь, так или иначе.

— Что это значит? — напрямую спросила я.

Ему нужно, чтобы я отнесла его член к себе домой и поставила на столик в прихожей?

Или что?

Но Дик промолчал, глядя на меня со своей похабной ухмылкой.

За время прошедшее со свадьбы, приятнее он не стал.

То, что я теперь вынуждена была находиться у него дома, раздражало меня невероятно. Халат, благовония, эти украшения… я чувствовала себя так, будто в мою интимную зону лезут без разрешения, но ничего не могла этому противопоставить.

— Пойдем наверх? — предложил он, махнув в сторону лестницы. — Там в кабинете подождем юриста, и я тебе обрисую ситуацию. А твой муж пока подготовится к работе.

И пока я думала, что зря вырядилась в такие обтягивающие джинсы, но хорошо, что не надела юбку, он первым легко взбежал по ступенькам вверх.

И застыл — высокий, долговязый — прямо посреди лестницы как памятник себе, любимому. Что-то такое там так и просилось — наверху лестницы была подсвеченная изнутри вызывающе пустая ниша.

Хотя, может быть, он там регулярно сам и красуется?

Позади меня уже суетились люди, я слышала как приветствует всех Дэрил, чьи-то разговоры, там двигали кушетки, располагая их так, как нужно для съемок.

— Нет, Дэрил, не раздевайся, — донесся голос режиссера. — Ты грабитель и врываешься в дом, где осталась одна дочь хозяев. Бриттани, а ты наоборот — накинь халатик на голое тело. Хотя нет, лучше полотенце.

Я обернулась, чтобы посмотреть, что там за Бриттани.

Совсем юная девушка, едва лет восемнадцати. Красивая, очень свежая, будто только с выпускного. Она держалась за пояс своих джинсов, не решаясь начать его расстегивать. И мой муж сейчас будет эту малышку…

Дэрил, будто услышав эту мысль, поймал мой взгляд и поднял руку вверх, демонстрируя кольцо. Я помню, помню. Но все равно не легче.

Дик стоял рядом, облокотившись на перила и наблюдал, как Бриттани готовят к съемкам. Подкрашивают глаза, накладывают легкий румянец на щеки, заворачивают в розовое полотенце, такое крошечное, что вообще ничего не скрывает.

— Знаешь, почему люди идут в порно? — вдруг спросил Дик.

Он резко утратил интерес к происходящему внизу и развернулся ко мне.

Я пожала плечами, оглядываясь в поисках двери в кабинет.

— Деньги, наверное.

По крайней мере, это очевидная причина. И Дэрил называл именно ее.

Дик хмыкнул.

— Всегда можно пойти продавать наркотики вместо того, чтобы трахаться с незнакомыми людьми, — ухмыльнулся он. — Кстати, занятие более прибыльное, начинающим актерам платят меньше. Эта вот девочка получит триста долларов за сет. И то потому, что я привлек Дриллера и вообще надеюсь вырастить из нее звезду.

Я снова оглянулась по сторонам, делая вид, что разговор меня не интересует, и псевдоним Дэрила не резанул слух нарочитой деловитостью.

— А где юрист-то?

— Задерживается, — мгновенно отозвался Дик.

— Может, подождем его в кабинете?

— Там уборка, — отмахнулся он. — Не отвлекайся. Какие еще назовешь причины? Если не деньги?

Я закатила глаза. Что за бестолковая болтовня?

Внизу Дэрил натянул капюшон толстовки на голову и повязал бандану на лицо как маску. Видимо, так он представляет себе грабителя.