Отшатнулась, чуть не опрокинув стул, прижала ладони к щекам, а потом медленно улыбнулась, протягивая к нему руки.

— Стоп!

Судя по молчанию…

Да я и сама это чувствовала. Фальшивка, уровень деревенского театрального кружка. Даже хуже.

— Давайте еще дубль, — бодрым голосом предложила женщина. — Помните, вы ему рады! У вас в следующем эпизоде уже любовь и возрождение чувств!

Ладно, позориться, так до конца.

Я посмотрела на Тима. Ну, парень не очень годился на роль любви, о которой помнишь пятнадцать лет спустя. Что, если представить на его месте Валеру? Вот возвращаюсь я в Пензу, он меня встречает…

Я кивнула.

— Начали!

После этого дубля молчание было практически материальным, его можно было потрогать.

— Вы как будто испытываете отвращение к нему… — осторожно сказала женщина. — Плохо себя чувствуете?

— Нет, все в порядке. Давайте еще раз!

Все, последний дубль, Лиля, соберись. Третий раз волшебный.

Вопреки моему решению торжественно провалить эти пробы по блату и со спокойной сердцем улететь в Россию, в глубине души под толстым слоем пепла равнодушия вновь разгорался огонек азарта.

Мне нравилось тут быть.

Яркий свет, камера, глянцевые цвета жизнерадостного кафе, эта история, показывающая альтернативное будущее глупеньким героям — классная же идея! Ну не может быть, чтобы у меня не было совсем никаких способностей? Просто опять неудачный момент, опять не спала, опять перенервничала.

Обидно!

Я кивнула, глядя на Тима.

Что ж, придется полюбить тебя, парень, причем на пятнадцать лет назад!

Сняла крышку со стаканчика с кофе и допила его одним решительным глотком.

Тряхнула головой и улыбнулась сутулому пареньку так, словно он…

Дэрил.

Сначала я не поверила своим глазам. Решила, что ослепляющий свет, недосып и отчаянье шутят шутки с моим зрением.

За спиной Тима из темноты выступил Дэрил.

Я оторопела. Отсюда, с освещенного пятачка кафе всматриваться в темноту было неудобно, но он сделал несколько шагов ко мне — это был точно он.

Откуда? Он же в Вегасе?! Как он узнал, где меня искать?!

Черт, они уже включили камеры?

Да какая разница!

Он шел ко мне, и я вскочила со стула, потому что… потому что я так по нему соскучилась за эти полтора дня! Так невероятно, невыносимо больно было улетать, даже не увидев его в последний раз, не обняв!

— Боже, какая любовь, снимаешь? Снимаешь? Великолепно! Не просто удивление, смотри, а удивление и надежда! Вот чего нам не хватало! Внесите в сценарий! И стоп! — ассистентка режиссера бросилась мне наперерез, кажется, даже не поняв, что я стремилась уже отнюдь не к Тиму. — Лили! Это потрясюще! Кто-нибудь, принесите еще кофе!

Но я обогнула ее и с разбегу бросилась на шею Дэрилу. Он поймал меня, прижал к себе изо всех сил и тут же нашел мои губы своими — лихорадочно сухими и горячиими. Я не могла понять, чье сердце бьется так бешено быстро — мое или его.

— Моя Лили… — выдохнул он, разрывая поцелуй. — Моя…

— Лили! Еще дубль! — позвали меня как будто из невообразимой дали. Я оглянулась, посмотрела на Дэрила, снова оглянулась.

— Иди! — сказал он, разворачивая меня и отправляя на площадку. — Это же кино.

Я вернулась за столик кафе, придала себе равнодушный вид. Уж это сыграть было гораздо проще, чем всю эту любовь.

— Так, смотрите на Тима! Начали!

Но я смотрела мимо Тима. Я смотрела на Дэрила, который стоял, сложив руки на груди и улыбаясь. В сером тонком свитере, так четко обрисовывающем его мышцы, такой красивый, что у меня слезы наворачивались на глаза.

— На Тима, Лили! На… А, к черту! Стоп! Что за чувак? Поставьте его вместо Тима. Так, слушай, ты должен сделать вот что…

Это был уже — какой? пятый? шестой? — дубль, но когда Дэрил вновь появился из полутьмы павильона, подходя к моему столику, я снова вскочила, не в силах усидеть на месте и не бросилась ему на шею только потому, что помнила — мы снимаем кино.

Но мне хотелось! Так хотелось!

И он читал это в моих глазах, а я читала в его — он просто протянул мне руку, и я ухватилась за нее, запрещая себе делать еще хотя бы шаг к нему.

Мы так и стояли, напряженно-горящие желанием прикоснуться друг к другу — на пристойном расстоянии, не смея сделать ни шагу ближе, чтобы снова не начать бешено целоваться — и смотрели друг на друга в полной тишине.

Пока не прозвучала команда «Стоп».

И в этой звенящей тишине вдруг раздались аплодисменты.

Ассистенка режиссера, зажав планшет под мышкой, медленно хлопала, подходя ко мне.

— Мы закончили, Лили. На сегодня все. Великолепно.

Я медленно выдохнула, а она добавила, понизив голос:

— И… это не точно, утверждают роли другие люди, но я рискну сказать, что контракт — твой.

Мне показалось, что меня наполнили гелием, и я сейчас взлечу под высоченный потолок павильона от распирающей невозможной радости…

Но тут погасли софиты, и нас окутал полумрак.

Я вернулась в реальность.

Вспомнила про свой билет на самолет.

Про непрочитанное сутки сообщение Дэрилу.

Про то, что происходило на афтепати.

Моя рука выскользнула из его пальцев.

Слишком волшебный мир кино заставил меня забыть о реальности, подарив целых полчаса безоблачного счастья.

Но они кончились.

Лампы вокруг нас гасли одна за другой, люди расходились, оставляя нас вдвоем в полумраке павильона, в котором на время заснула магия кино.

Кто-то другой вернется сюда через несколько часов — или завтра, сядет за столик, поднесет к губам стаканчик кофе — и сыграет намного лучше меня.

Наверное, яд Голливуда уже навсегда останется в моей крови. Но ничего — я справлюсь. Найду в Пензе театральную студию «Для тех, кому за…» и там-то блесну. С моим опытом в Голливуде меня возьмут на главную роль.

Мне не было видно глаз Дэрила, не было видно выражения его лица, только тени, рождающиеся от далеких отблесков света в другом конце павильона.

— Как ты меня нашел?

— Твой телефон. Последний звонок.

— А-а-а-а… — отозвалась я.

И все. На этом все. Мы снова молчали, стоя напротив друга, чувствуя, как утекает сквозь пальцы только что пылавшая близость.

— Как переговоры? — спросила я, только чтобы что-нибудь спросить, разрушить тишину.

— Предлагали большие деньги за еще один совместный фильм с Изабель, но по их сценарию. У нас с ней «химия», — Дэрил изобразил пальцами кавычки.

— Согласился?

— Нет.

— Почему?

— Ты была бы против.

— Тогда что ты делал там так долго?

— Предложили альтернативную версию, где мы с ней в кадре не встречаемся.

— А смысл тогда?

Дэрил вздохнул, потер лоб, но терпеливо объяснил:

— По сюжету мы муж и жена, которые спят с другими, а потом встречаются в постели пересказывают друг другу свои приключения.

— О, интересно, — равнодушно заметила я. — На этот вариант согласился?

— Не успел. Включил телефон и… — он показал свой смартфон, блеснувший в полутьме такими же ветвящимися трещинами, как у моего, оставшегося валяться дома на столе. — Прилетел.

Я продолжала молчать, и он взял мои руки в свои. Не стала отнимать. Их тепло, их дрожь, твердость напряженных мышц заменяли мне выражение его лица. Только руки и голос — все, что у меня было сейчас, и я наслаждалась этим в последний раз, чтобы увезти с собой, спрятав в сердце.

— Лили… — в его голосе не было бархатных сладких нот и глубины. Он был плоский, сиплый, лишенный оттенков. — Я не могу расстаться с тобой. Не смог уже тогда, улетая из России, и тем более не могу сейчас, когда с каждой неделей ты становилась мне все ближе. Проникала под кожу. В сердце. Не могу я тебя отпустить! Не надо!

Я продолжала молчать. Трогать его пальцы, перебирать их, жадно вдыхать его запах — и молчать, потому что это все не имело никакого значения. Не перевешивало.