Однако сейчас я чувствовала, что только ей могу это сказать.

— Асель, — сообщила я подруге, когда она появилась на экране, укутанная в свои теплые платки. Судя по халату под ними, она уже собиралась спать. — Асель, я возвращаюсь в Россию.

Мне показалось, что мессенджер завис, потому что несколько долгих секунд на экране вообще ничего не менялось.

Я даже тряхнула телефон, но тут Асель отмерла и заботливо поинтересовалась:

— У вас там какая погода?

— Нормальная, — удивленно ответила я. — Тепло, но не жарко.

— Не жарко, значит… Где ж ты тогда головушку напекла, родная?

— Я серьезно, Асель. Больше не могу. Я старалась, но нет, просто нет. Он как будто все время на работе. Как врач. Только врач отрывается от ужина в ресторане, чтобы помочь задыхающемуся гостю, а порноактер — чтобы засунуть член в кого-то. Разные вещи.

— Хорошо, — Асель кивнула. — Допустим. И что дальше? Возвращаешься в Пензу, в свою квартиру, на свою работу?

— Да. Вроде того.

— Все будет как раньше? Холодная зима, пыльное лето, картошка со скидкой в «Пятерочке», лекции в библиотеке?

— Не знаю. Наверное. Это было не так уж и плохо.

— Лиль. Ты же помнишь, в каком состоянии ты была, когда мы познакомились?

— Это после развода, — упрямо ответила я, хотя и сама уже вспомнила, как сходила с ума от пустоты квартиры.

— Вот именно. Я тебе прямо скажу, Лиль. Вот эта вся скандинавская ходьба и валяние из шерсти — это не твое. Ты не одиночка по жизни. Тебе нужна пара, нужна любовь. Иначе ты засохнешь, никакие орхидеи не спасут.

— Я не буду одна.

— Лиль. — Асель нахмурилась, вглядываясь в экран. — Только не говори, что к Валерке вернешься!

— Ну…

— Лиль, да ты чего? Совсем с ума сошла? После всего?

— Он ошибся, Асель. Один-то шанс можно дать человеку. Зато он точно не трахает левых теток у всех на глазах! И у меня на глазах тоже. Я люблю Дэрила, но не могу это больше видеть.

— А ты ему говорила, что не можешь? — аккуратно спросила Асель, натягивая платок на плечи.

— Зачем? Я и так знаю, что он ответит.

— То есть, не говорила, но уже все решила?

— А смысл говорить? Такие у нас были условия! Я терпела, пока могла, но больше не могу.

— Терпела она! — Асель подняла планшет и пошла на кухню. Включила чайник и через шум его кипения возмутилась — А то с Валеркой не натерпелась!

— Я работала над собой, как обещала.

— Поработай еще. Попробуй новую революционную стратегию. Не терпеть, а говорить! На черта ты опять строишь копию своего первого брака?

— Асель, не надо… — я кусала губы, уже жалея, что позвонила ей. Обычно она была на моей стороне, но почему-то не сейчас. Мне хотелось поддержки, хотелось поплакаться, а не отчитывания.

Асель вздохнула, дождалась, пока чайник пропоет свою песнь до конца и после щелчка кнопки в тишине спросила:

— Лиль. Ты уже решила возвращаться, так?

— Так.

— Значит, к этому варианту ты готова. Так что ты теряешь, если просто попробуешь ему сказать, что тебя не устраивает? Всегда можно вернуться к плану А.

— Я не могу… — прошептала я. — Он во мне разочаруется. Я старалась быть хорошей женой, но не справилась.

— Хорошей? Ты будешь просто отличной женой, если улетишь! Классно придумала. Побудь плохой, Лиль. Выскажи ему то, что не нравится.

— Бесполезно…

— Полезно! — жестко отрезала Асель. — Потренируешься на нем, прежде чем опять перед Валеркой стелиться. Может, хоть отвоюешь немножко себя.

— Хорошо, — сказала я, не в силах больше спорить. — Хорошо. Только… Вэнди не говори пока?

— А то она в тебе тоже разочаруется? — съехидничала подруга.

Я прикусила губу и выключила вызов.

Забившись в уголок дивана, я обняла колени и долго сидела, глядя в никуда и надеясь, что мысли как-то сами соберутся в стройную картину — и на поверхность выплывет самое правильное решение.

Но они вовсе не собирались никуда собираться.

Мои мысли.

Если они вообще были.

— Party like a russian… End of discussion… — пропела я сиплым голосом, жутковато прозвучавшим в тишине пустого дома.

Посмотрела на телефон… и набрала Дэрила.

Пару дней его не будет? Я свихнусь еще столько времени об этом думать.

Мне надо сейчас!

Но он не ответил — после десятка долгих гудков телефон переключился на голосовую почту, и я отбила звонок.

Покусала губы, сползла с дивана и потащилась наверх, в ванную. Сверкающее звездами платье опало с меня сброшенной кожей, вода смыла с волос запах дыма и чужих духов. Но легче не стало.

Выйдя, я села на кровать и снова нажа на вызов. И опять получила голосовую почту вместо его бархатного голоса.

Не выдержав, написала смс: «Позвони, пожалуйста!»

Но сообщение осталось непрочитанным.

На кухне я тоскливо заглянула в холодильник, но единственное, что там не вызывало тошноты, была минеральная вода с запахом яблок. Я пила ее прямо из бутылки, гипнотизируя взглядом экран телефона — он порывался потемнеть или вовсе выключиться, экономя заряд, но я невротично тыкала в него пальцем и ждала, ждала, ждала…

Не прочитано.

Накинув халат и нацепив солнечные очки, я выползла к бассейну, слепившему даже сквозь темные стекла яркими бликами. Сама себе удивляясь — как быстро я привыкла жить как в кино. Женщина средних лет с похмелья выходит к собственному бассейну в солнцезащитных очках, пьет минералку из стакана с трубочкой и страдает по развратному красавцу, который ей не звонит. Надо было соглашаться на «Феррари» Олега, картинка была бы еще ярче.

«Позвони как можно скорее, это очень-очень важно!» — написала я еще одно сообщение, но смс не умели передавать владельцу телепатически, что ему нужно включить телефон, а то там жена сходит с ума.

Что-то внутри не давало успокоиться, заставляло подскакивать и снова бродить по саду, по дому, не выпуская телефона из рук, кусая губы, задевая плечом косяки дверей.

Как я ему расскажу, что чувствую, если он где-то там, в чертовом Вегасе, с чертовой Изабель? Черт знает чем занимается. Допустим, ночью я и сама черт знает чем занималась — может, он и звонил, но теперь уже не узнать.

Может, они прямо там и начали этот новый проект?

И прямо в этот момент он снова трахает эту змею!

Я скорчилась в шезлонге, пережидая острый приступ душевной боли, но она не хотела проходить. Выкручивала меня спазмами, заставляла извиваться — душа не тело, не найти такое удобное положение, чтобы перестала болеть.

Промаявшись весь день, так и не увидев уведомление, что сообщения были прочитаны, я ушла в спальню и в первый раз за последние месяцы заснула в одна в пустой постели. Обнимая подушку Дэрила, которая еще немного пахла им. Несколько раз за ночь просыпалась в слезах, сразу вспоминая обо всем. Сворачивалась клубочком и снова засыпала, чувствуя, как щекотятся слезы, ползущие по щекам.

Утром сообщения все еще не были прочитаны.

Но с пробуждением я поняла, что говорить нам все-таки не о чем.

Дэрил откажется менять свою жизнь.

Я бы тоже отказалась — я это и сделала, когда он предлагал. Даже моя не самая престижная работа и налаженный быт были мне дороже самой яркой сияющей влюбленности в него. Если бы Дэрил не предложил тогда компенсировать мне зарплату за год и даже больше — алименты после развода, я бы не полетела с ним.

Он ничем не хуже меня и тоже имеет право сохранить свою жизнь удобной и комфортной.

Никто, ни один человек во всем мире, даже самый волшебный, не стоит потери того, что ты добился за всю свою жизнь.

Незачем мучить его этим разговором.

И себя тоже. Я знаю, что он ответит, но мне все равно будет больно, когда я это услышу.

Спустившись вниз, я достала еще одну бутылку минералки из холодильника и выпила всю бутылку маленькии глотками, оттягивая до последнего тот момент, когда все же взяла в руки телефон и написала: «Прости, я не справилась. Я ухожу».