— Счастливо оставаться, — усмехнулся Ташиар в лицо еще ничего не подозревающему Урахану, и распылил черный дым. Когда дым рассеялся, культистов в саду не было.

Див Урахан начал разворачиваться к подиуму, а я встретилась взглядом с Актауром. Он был единственным, кто сохранял внешнюю невозмутимость. Просто стоял, сложив руки на груди, и любовался посеянным бедламом.

— Вытащи меня отсюда, — беззвучно попросила я.

Через мгновение Актаур уже стоял рядом и протягивал мне руку.

— Ты мне веришь? — спросил он.

— Да, — кивнула я.

Спрятала шпильку обратно в рукав и вложила свою ладонь в ладонь Актаура. Что бы ни было в будущем — здесь я оставаться точно не могу.

— Дахар! Раузан! — донесся полубезумный вскрик дива Урахана. Он кинулся к подиуму, где лежали два бездыханных тела.

Актаур подхватил меня на руки и в три прыжка преодолел расстояние до края усадьбы. Запрыгнул на ограждение.

И шагнул вниз.

С Парящего города.

Туда, где далеко внизу простиралась зеленая равнина.

Да он что творит?!

Мы же падаем!

И еще, скотина такая, развернулся спиной вниз, прежде чем упасть. Смотрит теперь на меня, чуть улыбаясь. Я зависла над Актауром, судорожно вцепившись в его одежду, боясь выпустить. Хотя какая разница?

Падение — как с самолета. Только без парашюта. И Актаур даже не пытается магичить! Обнял меня за талию и не отпускает, утягивая за собой в бездну.

Земля все ближе. Ветер свистит в ушах, глаза слезятся.

А этот! Притянул меня еще ближе и, касаясь губами уха, прокричал:

— Ольга! Крылья!

— Что? — попыталась переспросить я, но ветер забился в горло, заставил сглотнуть слова.

— Крылья! Открой крылья!

Мы пролетели уже, наверное, половину пути вниз.

Он что, не собирается делать вообще ничего? Если мы врежемся в землю, он же умрет! Если не от удара, так от того, что я упаду сверху. Чтобудет со мной, лучше и вовсе не думать.

— Не паникуй! — проорал Актаур. — Открой крылья!

Крылья? Какие крылья?! Откуда у меня — меня! — крылья?

Я зажмурилась от выступивших слез.

Крылья… Крылья?! У Оленнары нет крыльев! Их оборвали!

Ладонь Актаура скользнула с талии вверх, по спине, там где были шрамы — два, параллельно позвоночнику, — и его пальцы нагло запутались в волосах у меня на затылке. Растрепали прическу. И жестко зафиксировали голову.

И в следующее мгновение его губы накрыли мои. Уверенно, настойчиво. Ни секунды не сомневаясь в своем праве.

По телу, и так разгоряченному еще не отпустившим ритуалом Раузан, словно обжигающая волна пробежала. А затем оно стало легким, совершенно невесомым. Завывание ветра прекратилось, но дышать легче не стало — наоборот, в груди тяжело бухало сердце, так и норовя выпрыгнуть наружу.

Только Актаур не отпускал, его губы продолжали исследовать мои, и сопротивляться этой непрошенной ласке не было ни сил, ни желания. И только когда поцелуй затянулся, я внезапно поняла, что мы уже давно не падаем.

Что за наваждение! Я вздрогнула и открыла глаза. Розовый закат ударил в глаза, а ароматы цветущей степи — в нос. Ушей, вместо противного свиста ветра, достигли звуки поющих сверчков или кузнечиков — наверное, потому что какие еще насекомые могут так стрекотать?

Мы висели в метре от земли.

Мои пальцы разжались, отпуская Актаура. Он и сам понял, что достаточно. Оторвался от моих губ, расслабил тело. Его ноги коснулись земли. Но отпускать меня он не торопился, продолжая удерживать.

Я дернула головой, требуя отпустить. Актаур убрал руку с волос, но вместо этого взял меня за руку.

— Спасибо, — только и сказал он. А затем посмотрел мне за спину.

Его глаза расширились, в них полыхнул зеленый огонь.

— Ты смогла! И вправду смогла! — Он запрокинул голову и расхохотался. Притянул меня, обнял, поднял, закружил на руках. — Невероятно!

Я забарабанила кулачками по его груди.

— Пусти сейчас же! Поставь меня!

Ну что за! На землю поставил, но руку так и не выпустил. Держит, явно не собираясь отпускать. Словно беспокоится, что я улечу.

— Что я смогла?

— Раскрыть крылья! — Актаур поднял вторую руку и провел у меня за спиной.

Стало щекотно. Мурашки пробежали по спине, и тому, что за спиной.

— Очень красивые! — похвалил он. И тут же его лицо стало серьезным. — Но у ай-нууров таких крыльев не бывает. Кто ты, Ольга?

— Я? Разве не видно? — попыталась съехать с темы я.

Актаур кивнул, очень, очень серьезно.

— Именно что видно. Видно, какая ты странная.

— Я? Странная?

— Конечно. То, что ты не Оленнара Нар-туур, я понял. Но кто ты? Как оказалась здесь?

— Почему ты решил, что я не Олленара?

Он усмехнулся.

— Ты же сама сказала это под заклятием истины. И оно это подтвердило. А кроме того, есть и другие признаки.

Ох ты ж елки, кажется я спалилась по полной программе.

— Какие?

— Твое поведение и манеры, твой непокорный дух и душа, которая больше тела, и крылья — у ай-нууров крылья бабочек. а у тебя — птичьи. Но магия может явить только те крылья, которые соответствуют душе. И крылья Оленнары были другими. Значит — душа другая. Не так ли?

Я захотела сесть. Ноги почему-то подкашивались. У меня птичьи крылья?

— Погоди. Хорошо, я — не она. Этого достаточно?

— Нет, — покачал головой Актаур. — Я хочу знать о тебе все.

— Это еще зачем? — разогнался то куда? Я вовсе не собираюсь становится штатной единицей твоего гарема! Последние два предложения я вслух задавать не стала. Мало ли что удумает.

— Чтобы защитить. Ты там, — он махнул рукой вверх, в сторону, где висел Парящий город, — такое показала, что за тобой теперь не только дивы и Черные пески гоняться будут, но и вообще все.

— Ох. Всем нужна я? Или Оленнара? — я тоже посмотрела на город.

— Теперь уже ты. Не всякий человек может убить двух дивов. Если ты, конечно, человек. Так кто ты? — не дал соскочить с темы Актаур.

Вот же требовательная зараза!

Я отвернулась.

— Все-таки не доверяешь. Ты, наверное, не слишком помнишь. Но я же клятву на силе дал. Магия свидетельствовала. — Он поднял руку, как тогда, когда объявлял меня своей женой перед всеми.

Или тогда, в домишке на окраине города, когда я убила дива Жарана.

— Я не причиню тебе вреда, Ольга. Но я должен знать. — Он посмотрел на простиравшуюся вокруг равнину, потом снова на меня, и улыбнулся. — А хочешь, я попробую догадаться?

От его искрящейся улыбки у меня едва опять не подкосились ноги.

— Оленнара и вправду родила того ребенка. Но потом что-то произошло — и она умерла. А ты заняла ее… даже не место. Ты заняла ее тело. Но твоя душа — не душа ай-нуура. Твоя душа раньше принадлежала другому телу. Человеку. Женщине. Выше и крупнее, чем Оленнара. Старше, наверное. Но не сильно — ты молода. И душа принадлежала женщине свободной и привыкшей к иному обращению. Твой характер — даже не у всякой дивы будет, с другими и вовсе не сравнить. Ты умеешь стоять без опоры. Чтобы жить, тебе не нужно было слушаться отца, заискивать перед братьями или ублажать мужа или господина. Пожалуй, ты больше всего похожа на высших жриц храма Этта-эрбе. Но они дивы. А ты человек. Была им.

Сколько слов! Так много сразу он на моей памяти ни разу не говорил.

— Почему ты решил, что я человек? — решилась перебить я.

— Убийцу магов могут видеть только люди. Дивы, ай-нууры и другие, у кого сродство с магией выше — не могут. А ты его не только видишь, он тебе подчинился.

— Убийцу магов?

— То украшение.

Я вытащила шпильку. Посмотрела на нее.

— Это и есть убийца магов?

— Убийца Магов, — Актаур выделил заглавные буквы в имени оружия.

Я попыталась выдернуть руку из его ладони. Что-то мне внезапно стало неуютно.

Но Актаур не отпустил. Бесполезно. Стоит, как скала. Смотрит вместе со мной на закат, а его голос разносится над степью, заглушая стрекотание насекомых и попискивание каких-то местных мелких животных.