Урахан наконец определился на кого смотреть и встал между нами не посередине, а как вершина в треугольнике, чуть отойдя в сторону. Балкон оказался у старика за спиной, а с ним и портальная арка, собранная людьми Цадик.

— Я убила дива Жарана простым столовым ножом. Или скорее ножом для фруктов. Ты видел тело?

На Урахана было жалко смотреть. Дрожащими пальцами он цеплялся за ребенка, а Файсар только таращился по сторонам. С его точки зрения наверное все нормально — мама и папа разговаривают с дедушкой. Никто ни с кем не дерется, а что никто не шевелится, так это не важно. Но я все сильнее чувствовала нарастающий голод ребенка.

— Малыш хочет есть, — сказала я.

И в подтверждение моих слов Файсар тут же захныкал. Урахан дернулся, но затем подошел ко мне почти вплотную и начал одной рукой стаскивать с меня одежду.

— Эй! Это что за манеры! — я была возмущена таким пренебрежением просто до глубины души.

— Не дергайся, и все будет хорошо, — успокоил меня див. — Тебе ничего не угрожает, если ты будешь хорошо себя вести.

— А если не буду?

— Тогда будешь висеть на этой дыбе пока я не найду кормилицу. И думаю, много времени это не займет.

— И потом? Убьешь меня?

— Зачем же? Найдется для тебя местечко поинтереснее, — пальцы дива скользнули по обнажившейся коже шеи и груди. — Раз уж убила моих сыновей, придется возместить другими…

Актаур приставил к шее старика нож.

— Зря так думаешь, див.

Пока старик отвлекся на меня, в портальной арке появился Берес, а над балконом взмыли несколько крылатых девушек. Девушки приставили к губам трубки и синхронно дунули в них. Люди Урахана повалились в полнейшем молчании. Берес махнул девушкам, и те снова исчезли за краем балкона.

Берес бесшумно прокрался до Актаура, не попадаясь в поле зрения дива. В несколько взмахов ножа освободил друга. И в тот момент, когда див уже вообразил себя будущим отцом новых сыновей, Актаур в один шаг пересек разделяющее нас расстояние.

Див Урахан не дернулся, а продолжил вести пальцами по моей коже. Ощущение было препротивнейшее, словно змея ползет.

— Ты не можешь убить меня, Аль-Танин, — тут же заявил он.

— Почему? Ваше бессмертие сильно преувеличено, как я заметил. Могу попытаться.

— Не стоит. Если я умру, то Парящий город упадет.

Актаур посмотрел на меня. Покачал головой. Одними губами обозначил: “Верь мне!” и убрал от шеи Урахана нож.

Тот сразу расслабился, даже чуть улыбнулся, обнажив острые зубы.

— Скажи своим людям, пусть уходят, — потребовал див.

Актаур подчинился, махнув Бересу.

— Если тебя убить нельзя, а ребенок тебя не признает как родича, то может договоримся? — предложил Актаур.

— Конечно, — согласился Урахан. — Есть один простой способ, как мы можем договориться.

Он крутанул ладонями и ударил нас обоих в грудь. С его ладоней слетели одинаковые черные заклятья.

Файсар успел прикрыть щитом только того, кто был ближе.

— Если ни одного родителя нет, ребенок достается сильнейшему, — последнее, что услышала я.

Едва перед глазами рассеялось свечение щита, Актаур отреагировал, мгновенно ударив старика рукоятью ножа. Но все равно опоздал.

— Нет, нет, нет… Ольга!

Ольга повисла в колодках, а на ее груди расплывалось черное пятно проклятья.

Файсар в руках старика закричал. Резко, зло. Рассерженно. Подхватив ребенка из рук оседающего дива, Актаур рассек связывающие Ольгу путы и тут же прижал к себе.

Бросив один взгляд на приближающегося Береса, успел только кивнуть ему. И шагнул вперед.

На холодный мрамор главного зала Храма Этта-эрбе.

— Дива! Дива Велимзан! — позвал он хозяйку святилища.

Осторожно уложил Ольгу на пол, пристроил рядом сына. Файсар явно что-то магичил, на своем, детском уровне — от него к матери тянулись полупрозрачные белесые линии. И похоже, только это и удерживало Ольгу от немедленной смерти.

— Держись, держись, — уговаривал ее Актаур. — Не уходи, ты не можешь уйти…

Совсем рядом раздались тихие шаги. Закутанная в серую монашескую робу и закрывающий лицо покров, пожилая дива опустилась рядом с Актауром. Он сам и не понял, что уже стоит на коленях и держит Ольгу за руку.

— Ты привел ее, — прошелестел голос дивы. — Принес. И ребенка, надо же…

Актаур склонил голову.

— Все, что угодно, дива. Только спаси ее. Ты ведь можешь?

Велимзан откинула с лица ткань и пристально посмотрела в лицо Ольги. Провела ладонью над ее телом, и наконец заглянула Актауру в глаза.

Его пробила дрожь. Черные вертикальные зрачки дивы на мгновение расширились и сузились обратно, гипнотизируя его.

— Все, что угодно? Отдашь? Все, что угодно? Даже то, о чем не знаешь? — переспросила пророчица, не отпуская взгляд Актаура.

Он вздохнул. Времени торговаться не было, но такие вопросы говорили о многом.

— Нет. Того, о чем не знаю — не отдам.

И посмотрел магическим зрением на Ольгу. Что такое увидела в ней дива?

— Держи, держи ее. Не отпускай, — тут же поддержала его Веилимзан. — Ее нельзя отпускать. Уйдет. Она ведь не отсюда.

— Да, она не отсюда. — Актаур сел на пол, прижал Ольгу к себе, укачивая как ребенка. — Не уходи, Ольга. Ты нужна здесь. Нужна. Нужна нашему сыну, нужна мне… Не уходи.

Велимзан продолжала делать пассы над ее телом, но черное пятно, хотя и остановилось, перестав разрастаться, но все же не исчезало. Бледность все больше заливала лицо Ольги, а ее тело казалось, стало совсем невесомым.

Следя за руками дивы, Актаур уговаривал Ольгу остаться. И его магическое зрение внезапно уцепилось за два разгорающихся солнца внутри его женщины. Совсем крохотных, почти незаметных на фоне светящейся ауры Ольги, они стали видны только сейчас, когда она почти потухла.

— Даже то, о чем не знаю… Нет дива, этого не отдам. Точно не отдам. Это — мое.

— Понял, да?

Актаур кивнул. Единственная проведенная вместе ночь в источнике принесла плоды. Он снова потянулся к Ольге, пытаясь найти ее свечение. Но она словно металась между здесь и нигде, и никак не могла определиться.

— Она не отсюда. Но и там ее что-то держит, — произнесла дива.

— Она сказала, что не умерла там. Просто заснула, — припомнил Актаур.

— Вот как. Вот как… — дива покивала собственной догадке, но делиться не спешила.

— И она очень хотела вернуться туда. Ей не нравится наш мир. Я даже не знаю, нравлюсь ей я… Она просто шла со мной к тебе. Надеялась, что ты сможешь вернуть ее домой.

Велимзан снова провела ладонями над телом Ольги.

— Да, вернуть можно, — согласилась она. — Рассечь путы души вот здесь и здесь… И она отлетит в тот мир.

Актаур до крови закусил губу.

— Но тогда она умрет в этом, да?

— Да. Ведь истинная душа этого тела уже давно ушла. Если бы не жертва и магия ребенка, то Ольга бы даже не оказалась здесь. И сейчас ее удерживает только это. Ребенок. Его магия.

Дива встала и сделала несколько шагов от них. Актаур дернулся следом, но был остановлен властным взмахом руки.

— Жди здесь.

Велимзан ушла. Актаур сидел на холодном мраморе пола и укачивал тело Ольги, пытался напитать своей магией, но она не принимала ее, отторгала совершенно непонятным образом. И только белесые струйки магии ребенка охотно вливались в ее тело.

Актаур посмотрел на Файсара. Глаза ребенка были закрыты, он часто и тяжело дышал, и казалось слегка осунулся. Актаур протянул ладонь и коснулся головки малыша.

— Возьми, возьми у меня, если не хватает, — предложил он ребенку.

И тут же ощутил отток магии из тела. Пусть так, чем потерять их обоих. Или даже скорее их четверых.

Губ коснулось что-то холодное. Открыв непонятно как закрывишеся глаза, Актаур увидел бесшумно вернувшуюся диву. Она держала около его рта ложку с каким-то снадобьем.

— Я могу ее отпустить. Но вернуть ее можешь только ты.

Не спрашивая, что она ему дает, Актаур проглотил все. Снадобье было кислое на вкус, и ему едва не свело скулы. Но он проглотил, и ощутил как отделяется от собственного тела, погружаясь в мир магической энергии.