Ornithoptera paradisea (Новая Гвинея) самец

Число видов бабочек для каждой данной местности весьма различно; в общем оно в Америке значительно больше, чем в восточном полушарии, но везде намного значительнее, чем в умеренном поясе. За несколько месяцев усердного коллектирования на любом из Зондских островов можно собрать от 150 до 250 видов; от 30 до 40 можно собрать за день при благоприятной погоде и в соответствующих местах. На Амазонке можно достигнуть гораздо больших результатов: в удачный день сбор составит здесь примерно 60–70 видов, а за год в Пара можно собрать до 600. В ближайших окрестностях города Пара бабочек насчитывается свыше 700 видов, и местность эта считается наиболее богатой дневными бабочками на всем земном шаре. В Эга Бейтс за 4 года собрал 550 видов, в общем еще более разнообразных и красивых, чем в Пара. Бейтс следующим образом описывает одно из своих лучших для ловли местечек, расположенное на берегу озера, близ Эга: «Количество и разнообразие яркоокрашенных бабочек, порхающих по этой чаще в солнечные дни, было настолько велико, что они, носясь подобно ярким светлым хлопьям, придавали ландшафту своеобразный характер. Нельзя было ступить шагу, не спугнув их целыми роями с сырого прибрежного песка, на котором они собирались, чтобы всасывать влагу. Тут были налицо бабочки всех цветов, величин и форм; я насчитал 80 различных видов, принадлежащих к 22 родам. После обыкновенных желтых и оранжевых бабочек чаще всего попадались около 12 видов Eunica, очень крупных, отличающихся своей блестящей темно-синей и пурпурной окраской. Великолепно окрашенное создание Callithea markii, с массивными сапфиро-голубыми с оранжевым крыльями, показывалась лишь изредка. По некоторым дням, при очень спокойной погоде, два маленьких золотисто-желтых вида, Symmachia trochilus и S. colubris, появлялись на песке буквально целыми тучами, широко раскинув блестящие крылышки по его ровной поверхности».

Но если мы учтем, что в Англии найдено только 64 вида дневных бабочек, до 150 – в Германии, что многие из них распространены очень слабо и в тесно ограниченных пределах, что, наконец, эти количества добыты целыми сотнями коллекционеров за долгий ряд лет, мы сразу поймем, как колоссально богат экваториальный пояс этой жизненной формой.

В образе жизни бабочек жаркого пояса есть много таких особенностей, которые редко или никогда не наблюдаются у бабочек умеренного пояса. Действительно, большинство из них настоящие дневные, но многие Morphidae восточных тропиков и все американские виды семейства Brassolidae принадлежат к сумеречным, появляясь после заката солнца и летая почти до наступления полной темноты. Других можно встретить днем, но только в самых темных уголках леса, где в сущности постоянно царят сумерки. Большинство бабочек летает довольно низко, от 5 до 10 футов над поверхностью земли, и только немногие держатся выше, так что их трудно поймать, но зато очень многие, особенно Satyridae и Erycinidae, некоторые Nymphalidae, держатся совсем у поверхности земли и обычно садятся на самые низкие кустарники. Что касается полета, то виды обширных и принадлежащих почти исключительно тропикам семейств Heliconidae и Danaidae летают очень медленно, как-то особенно раскачиваясь. Многие Nymphalidae и Hesperidae, обладающие сильным туловищем, летают, напротив, очень быстро; они проносятся мимо вас так стремительно, что глазом нельзя уследить за ними, и рассекают при этом воздух иногда даже более громко, чем колибри.

Тропические бабочки держатся в местностях самого разнообразного характера; садятся и отдыхают они точно так же весьма различным и не редко характерным образом. Многие любят сырые открытые места, как, например, берега рек и водоемов, и собираются там сотнями, но эти стаи состоят почти исключительно из самцов, самки же остаются в лесу, куда их партнеры вновь возвращаются после полудня. Большинство бабочек садится на листья и цветы со сложенными и вытянутыми вверх крылышками, и лишь рано утром или только что вылупившись из куколки они их расправляют, чтобы высушить на солнце. Но есть виды, отличающиеся совершенно особенными привычками. Некоторые садятся всегда на древесные стволы, по большей части с поднятыми крылышками, только Aregoniae их расправляют и сидят всегда головой вниз. Многие Nymphalidae предпочитают верхушку кола, другие предпочитают кустарник с засохшей листвой, третьи – камни, песок или сухие лесные тропинки. Разлагающиеся животные и растения привлекают к себе довольно многих бабочек, и если их оттуда спугивать, они изо дня в день возвращаются назад. Некоторые Hesperidae, а также виды родов Cyrestis, Symmachia и некоторых других садятся на землю с распластанными и почти прижатыми к земле крылышками, как будто желая показать себя в самом выгодном свете. Маленькие, изящные Erycinidae Южной Америки отличаются весьма разнообразными привычками. Большинство из них забирается, распластав крылья, под листья, так что бабочка, опускаясь, вдруг куда-то исчезает. Но есть и такие, как, например, красивая, усыпанная золотистыми пятнами Helicopsis cupido, которые садятся под листья со сложенными крылышками. Лишь немногие, как, например, Charis и Themone, садятся на листья с раскрытыми крылышками. Даже великолепно окрашенные Erycinidae сидят всегда открыто и подняв крылышки, как большинство других бабочек. Подобные особенности наблюдаются также у Hesperidae. Все они садятся на наружную поверхность листьев или на землю, но одни из них складывают крылышки, другие их распластывают, а третьи складывают переднюю пару крылышек и опускают заднюю, как это наблюдается у некоторых европейских видов. Многие Lycaenidae, например виды Thecla, имеют любопытную привычку, сидя с поднятыми крыльями, двигать в противоположные стороны задней их парой, причем они становятся похожими на эксцентрические вращающиеся диски.

Большинство бабочек исчезает с наступлением ночи, прячась в листьях, на сучьях, стволах или вообще на предметах, гармонирующих с их собственной окраской и рисунком. Только ярко окрашенные Heliconidae и Danaidae не прячутся, а в продолжение всей ночи висят на концах тонких ветвей или же открыто сидят на листьях. Будучи несъедобными, они не боятся никаких врагов, а потому не имеют нужды и скрываться.

Довольно обыкновенны в тропических лесах и летающие днем ночные бабочки, блестяще и красиво окрашенные. Великолепнейшие из них – Uraniae; их золотисто– или зелено-крапчатые хвостатые крылья походят на крылья настоящих махаонов. Не менее великолепны и Agaristidae восточного полушария, а рои красивых Aegeriidae и «стеклянниц»[47] составляют украшение мира насекомых всей экваториальной зоны.

Разительные примеры половой и локальной изменчивости, защитных приспособлений и мимикрии, наблюдаемые среди тропических бабочек, подробно обсуждены мною в другом месте.[48] Для обоснования законов изменчивости во всех их видоизменениях эти красивые создания стоят больше, чем какие бы то ни было другие животные, благодаря как своей большой индивидуальной численности, так и усердию, с какими их всегда собирали и изучали. Ни одна другая группа, может быть, не обнаруживает с такой определенностью и точностью отличительных признаков рода и вида, вероятно, потому, что, по меткому замечанию Бейтса, все внешние признаки изменения организации проявляются в ней в преувеличенном масштабе в смысле величины, формы, окраски и жилкования крыльев. Маленькие чешуйки на крылышках образуют известный рисунок, который и изменяется при малейшем изменении окружающих условий. Эти чешуйки нередко характеризуются отсутствием точек и пятен, иногда даже на большей части поверхности крылышек, которые в таких случаях прозрачны, исполосованы только темными жилками и покрыты легкими полутенями или мелкими яркими пятнами – особый род нежной красоты, свойственной многим южноамериканским бабочкам. Пусть следующие слова Бейтса послужат хорошим заключением нашему очерку об этих прекрасных насекомых: «Можно сказать, что на этих распростертых пленках природа, как на скрижалях, начертала историю изменений видов, настолько явственно отражаются на них все изменения организации. И так как законы природы должны быть одинаковыми для всех существ, то все заключения, справедливые для этого отряда насекомых, можно распространить ина весь органический мир. Поэтому изучение бабочек, этого олицетворения непостоянства и легкомыслия, вместо того, чтобы находиться в пренебрежении, будет впоследствии считаться одной из важнейших отраслей биологических наук».[49]