Поздним вечером получив смс, Томми тут же встает и хватает висящий на спинке стула пиджак. Я рада, что он уезжает. Полчаса назад на мою электронную почту пришло письмо от Саши, и мне не терпится его прочесть — я отчаянно надеюсь, что он нашел след Анны. Прошло уже целых пять дней. Нервно постукивая по краю клавиатуры, я жду, пока уйдет Томми.

Набросив пиджак и отсалютовав мне, он выходит, направляясь к лифту. Едва за ним захлопываются двери, я открываю электронную почту. Сашино сообщение не содержит ни темы, ни текста — только ссылку. Нажимаю на нее и перехожу на сайт. Передо мной разворачивается страница, и при виде контента я сглатываю поднявшуюся в горло желчь. Это вебкам-сайт. Он полностью на испанском и представляет собой набор окошек, каждое из которых транслирует свой видеострим. Я нажимаю на первое и вижу девушку на кровати. Она полностью обнажена, колени подтянуты к груди. Свисающие темные волосы скрывают ее лицо, и она выглядит абсолютно сломленной, словно лишилась последних остатков надежды. Раньше мне было бы все равно. Я бы просто увидела в этом очередное доказательство дерьмовости мира, в котором мы живем или пытаемся выжить, но…открытие, касающееся судьбы Анны, подкосило меня. Девушка догадывается, какая судьба ее ожидает. Лучше уж пуля в лоб.

Стараясь держать себя в руках, я продолжаю кликать по остальным окнам. В одном — грязная пустая комната с бетонными стенами, в другом — покрытая пятнами постель, в третьем — очередная сломленная женщина. Некоторые из них сидят в одиночестве, с некоторыми в комнате находятся мужчины. Очевидно, что над девушками уже надругались, но их безжизненные тела подвергаются мучениям снова и снова.

При виде светловолосой девушки я замираю. Стоящий перед ней мужчина расстегивает ремень. Она сидит на краю кровати, голова опущена, руки на коленях. Он хватает ее за подбородок, запрокидывая голову назад. Волосы спадают с лица, и я вижу, кто она.

— Анна, — выдыхаю я. Мгновенно меня охватывает понимание: моя сестра находится там. Она — одна из тех девушек. Я должна выключить видео, но не могу. Мужчина бьет ее наотмашь по лицу…и вот уже его джинсы спущены…он на ней … насилует. Такое ощущение, что при виде этого моя душа рвется на части. Я хочу отвести взгляд, но не могу: раз она может это терпеть, значит, и я смогу досмотреть. Как бы мне хотелось, чтобы Анна знала: я здесь, я ищу ее. Хуже всего то, что она подчиняется. Не борется, не сопротивляется — она просто сдалась. А я бы не сдалась? Бог знает, как долго она терпит это — раз за разом, изо дня в день. Чем дольше я смотрю, тем более слабой себя чувствую, пока не становлюсь такой же, как и она: лишенной надежды, одинокой, сломленной. Меня накрывает с головой огромна волна боли, и тьма ее настолько глубока…почти бездонна. Анна в аду, и у меня такое ощущение, что я рядом с ней — эти образы намертво врезались в мою память.

Я встаю и направляюсь к окну, мечтая вырвать с корнем воспоминания из головы, а заодно и чувство собственной вины за все это. Мне хочется найти этого мужика и вырезать из груди его проклятое дьяволом сердце. Растерянность сменяется гневом, и это отлично. Это очень хорошо. Гнев — гораздо более управляемая эмоция.

Почувствовав чье-то присутствие прямо за спиной, я вздрагиваю и хватаюсь за нож. Неро сжимает мое запястье, останавливая клинок в дюйме от своей груди, и, глядя мне в глаза, мрачно произносит:

— Милая, я дома.

Вырвав руку из его хватки, я снова начинаю расхаживать взад-вперед, обдумывая план действий и необходимые для этого связи. Мне нужно попасть в Мексику.

— Мне нужно уехать, — на одном дыхании выдаю я.

Он вздыхает, подходит к кофейному столику, открывает крышку ноутбука и смотрит на экран. Опустив голову, Неро делает вдох и засовывает руки в карманы. Его пиджак расстегнут, как и пара верхних пуговиц на рубашке. В вырезе мелькает край черной татуировки — за безупречным, лощеным фасадом скрывается плохой мальчик.

— Это ничего не меняет.

— Твою мать, ты издеваешься? — злобно шиплю я. — Моя сестра в грязном борделе! Ее избивают и насилуют! Я должна вытащить ее оттуда.

Неро разминает шею, хрустя позвонками.

— Она там уже полгода. И семь лет в сексуальном рабстве. Потерпит еще пару недель — не умрет, — говорит он, и его лицо не выражает ничего, кроме ледяного безразличия.

— Ты знал? — шепчу я, указывая на ноутбук. Почему я чувствую себя преданной?

Он выгибает бровь.

— Разве не для этого мы заключили сделку? Ты убиваешь всех из моего списка, а я вызволяю твою сестру. Если мне не изменяет память, ты еще никого не убила, — его губы сжались в жесткую линию, а темные глаза впились в меня, излучая силу и высокомерие.

— Это было до того, как я узнала, где она. Я сама за ней поеду, — протиснувшись мимо него, я направляюсь к лестнице.

— Если бы ты знала, что в состоянии сама ее вытащить, то никогда бы не пошла на сделку со мной, — произносит Неро, растягивая слова.

Я останавливаюсь и оборачиваюсь. Он не двигается, по-прежнему стоя спиной ко мне и, слегка скривив лицо, смотрит на меня через плечо.

— Условия сделки не меняются: ты уходишь, и я сразу отправляюсь к Николаю.

Я бросаюсь на него, и Неро в последнюю секунду поворачивается, принимая от меня удар в челюсть. Его голова резко дергается в сторону, а когда он переводит на меня взгляд, его жесткость и злость вынуждают меня сделать небольшой шаг назад.

— Ты отвратителен, — выплевываю я.

— Задай себе вопрос, Morte … Ты довольно быстро накопала информацию об этом сайте, принимая во внимание, что все это время искала свою сестру, — он медленно подходит ко мне, потирая ушибленную челюсть. Приблизившись практически вплотную, он останавливается и, не вынимая рук из карманов и не касаясь меня, наклоняется вперед. — А, может, ты не хотела, чтобы она нашлась, — шепчет он мне на ухо. — В конце концов, именно из-за этой слабости в данный момент ты здесь, в моем полном распоряжении. Так что твое желание предать все это забвению вполне простительно, — он отстраняется, устремив на меня намеренно равнодушный взгляд.

Неужели он прав? Могла ли я приложить больше усилий, разыскивая Анну?

— Я не могу сидеть здесь в четырех стенах, сложа руки зная, что с ней происходит, — меня вдруг накрывает, кожа нагревается и натягивается, словно вот-вот лопнет, а стены будто приходят в движение, сдвигаясь вокруг. Я дергаю ворот рубашки — кажется, он меня душит. — Мне нужно ехать.

Неро хватает меня за руку, и я инстинктивно вырываюсь. Его ладонь оказывается на моем затылке, сжимая загривок, он заламывает руку за спину и практически швыряет меня на окно, прижимая к стеклу всем телом. Я чувствую себя диким зверем, царапающим когтями клетку в попытке выбраться на свободу.

— Хватит! — рычит Неро.

— Даю тебе три секунды, чтобы меня отпустить, — спокойно говорю я.

Естественно, он этого не делает, и тогда я рывком головы назад разбиваю ему губы. Тупая боль пронзает затылок, но мне плевать. Изловчившись, я поднимаю ногу и, оттолкнувшись ею от стекла, отбрасываю нас вглубь комнаты на несколько ярдов. Раздается звук разбивающегося стекла — это Неро падает на журнальный столик. Совершенно невредимая после падения, я скатываюсь с него. В изумлении он все еще лежит на полу, и я решаю воспользоваться шансом. Он действительно не оставляет мне вариантов. Если я рискну остаться, Анне придется пробыть там еще несколько недель, но и один день — это слишком долго. Если же я сбегу, то он пойдет к Николаю, и тот, скорее всего, сам ее убьет. Мне остается только одно: убить Неро, а потом сбежать.

Стремительным броском я запрыгиваю на Неро и осыпаю его лицо градом ударов. Из его губы, которую я разбила затылком, по подбородку стекает кровь. Он не ожидал такого, и я должна этим воспользоваться. Неро — смертельно опасный противник, и у меня не так много шансов справиться с ним. Я обхватываю ладонью его нижнюю челюсть, второй рукой крепко хватаюсь за волосы и замираю на мгновение, собирая все силы, чтобы свернуть ему шею. Это оказывается не так-то просто сделать.