— Не что, а кто! Я не снялся в этом фильме из-за… — Грант внезапно замолчал.

Теперь, когда у него наконец-то начинали налаживаться отношения с Марией, ему меньше всего хотелось вспоминать об этой суке — ее матери.

Он расскажет ей, как все было на самом деле, но потом, потом…

Когда они с Марией станут по-настоящему близки.

Когда он сумеет убедить ее, что они просто созданы друг для друга.

Вечером Энтони неожиданно решил устроить еще одну вечеринку. Ему даже не пришло в голову, что Роза и Мануэль устали и сбились с ног, готовя к его приезду роскошное угощение и жареного поросенка. Во всяком случае, отказываться от своей идеи он не собирался.

— Через две недели моей маленькой Каролине исполнится четырнадцать, — сообщил Энтони гостям. — И сегодня вечером мы отметим это событие. Правильно, Фанта? Правда, Иннес?

Обе женщины одновременно кивнули, словно кто-то потянул за невидимые ниточки, и Энтони довольно ухмыльнулся.

— Эй, Роза! — крикнул он. — Ну-ка, иди сюда!

Роза явилась на зов через считаные секунды и остановилась на пороге, вытирая о фартук мокрые покрасневшие руки. От усталости ее морщинистое лицо казалось совсем старым.

— Вот что, Роза… — громко сказал Энтони и, шагнув к ней, сгреб ее в свои медвежьи объятия. — Сегодня вечером у нас состоится еще один праздник, и я хочу, чтобы ты испекла два больших шоколадных торта, которые я люблю. Ну и еще лимонный пирог для Каролины. Мы хотим отметить ее день рождения, так что постарайся. А еще я хочу, чтобы на столе был ягненок, цыплята и запеченная картошка, которая тебе так хорошо удается. О’кей?.. — И он ущипнул ее за щеку. — Видите эту женщину? — добавил Энтони, обращаясь к своим гостям. — Для меня она сделает все, что угодно. Ведь так, Роза?

— Да, сеньор, — пробормотала Роза и покраснела от стыда.

— А если она не сделает то, что я хочу, я ее тут же уволю, — громогласно объявил Энтони и расхохотался. — Ну, чего ты ждешь?.. — обратился он к кухарке и шлепнул ее по заду. — Марш на кухню — я жду шоколадный торт. И знаешь что, испеки-ка нам твои фирменные миндальные пирожные, чтобы мои мексиканские друзья обзавидовались. Ну, пошевеливайся… — И, прежде чем отпустить старую женщину, он снова шлепнул ее пониже спины.

— Хорошо, сеньор, — пробормотала Роза, гадая, как она справится с тортами, пирогом и пирожными. А ведь кто-то должен был заниматься и приготовлением праздничного ужина! Энтони был настоящим тираном, но платил он щедро, а им с Мануэлем очень нравилось жить на вилле, которую хозяин посещал не так уж и часто.

— Она влюблена в меня, — заявил Энтони, когда кухарка ушла. — Не знает, как угодить! Вот увидите — она костьми ляжет, а сделает все, что я велел!

Пока Энтони пускал гостям пыль в глаза, Ирма грезила об освобождении от его постылой власти. Для того чтобы сделать первый шаг к свободе, ей могли понадобиться деньги, а у Энтони всегда под рукой были значительные суммы наличными. Если она возьмет немного для своих нужд, рассуждала Ирма, он вряд ли заметит недостачу, во всяком случае — не сразу. Кражей подобный поступок Ирма не считала. В конце концов, они официально состояли в браке и, живи они в Штатах, половина имущества Энтони принадлежала бы ей по закону.

Комбинацию сейфа, стоявшего в их спальне в доме в Мехико-Сити, Ирма знала. Несколько месяцев назад они вместе побывали на большом приеме в мэрии города. Там Энтони изрядно набрался, поэтому, когда поздним вечером они вернулись домой, он швырнул ей свои изумрудные запонки и тысячедолларовые часы с бриллиантами и приказал спрятать драгоценности в сейф. Когда она спросила, как открыть замок, Энтони, засыпавший на ходу, продиктовал ей последовательность цифр, которую Ирма легко запомнила, ибо первая ее половина — по чистой случайности, скорее всего, — совпадала с ее годом рождения, а вторая представляла собой прочитанный справа налево год рождения сестры.

Открыв сейф, Ирма испытала настоящее потрясение. Огромный стальной ящик был битком набит пачками стодолларовых купюр. Убрав часы и запонки, она поспешила закрыть тяжелую дверцу. В тот раз у нее не возникло и мысли о том, чтобы взять деньги, но сейчас Ирма решила воспользоваться своим знанием открывавшей замок комбинации.

В конце концов, она имела на это полное право не только как жена, но и как человек, которому просто не оставили другого выхода.

Сезар не забыл о приглашении Люсии, как надеялся Луис. Воскресным вечером он возник на пороге их дома с букетом подвядших цветов и бутылкой «Сангрии», и Луис скрепя сердце пригласил его в комнаты. Люсия, впрочем, принимала гостя так, словно к ним пожаловал сам испанский король. Ее можно было понять: только замужество могло помочь ей вырваться из крошечного, тесного домика, в котором после рождения ребенка Луиса должен был прибавиться еще один — и довольно беспокойный — жилец.

С Сезаром Люсия встречалась почти год, впрочем — с переменным успехом. Несколько раз она переспала с ним, однако, несмотря на «незабываемый» (как она сама считала) секс, Сезар по-прежнему был довольно далек от того, чтобы сделать ей предложение. То, что он ни с того ни с сего явился к ним домой, Люсия посчитала обнадеживающим знаком.

— Посмотрите-ка, кто к нам пришел! — с торжеством объявила она двум сестрам и прикованной к инвалидному креслу матери. — Правда, мой Сезар — красавчик, каких поискать?

Луиса приход Сезара встревожил. Он понятия не имел, что может быть известно охраннику о его отношениях с сеньорой Бонар. Возможно — ничего, и все же приход Сезара нервировал Луиса, к тому же гость держал себя как-то уж слишком по-хозяйски.

Анна-Кристина — беременная жена Луиса — последовала примеру золовки и приветствовала гостя так, словно он и впрямь был членом королевской фамилии. В данном случае «виновата» была его работа. «Охранник-секьюрити» звучало, конечно, куда внушительнее, чем просто «садовник». Кроме того, все члены семьи тайно надеялись, что Сезар все же женится на Люсии или по крайней мере предложит ей переехать и жить с ним. Даже такой вариант, хотя он и противоречил католическим догмам, был бы истинным даром Небес для пятерых обитателей крошечного дома, где к тому же вскоре должен был появиться младенец со всем прикладом — ванночками, кроватками, пеленками и прочим.

Луис — единственный в доме мужчина — нехотя предложил гостю бутылку тепловатого пива.

— Это как раз то, что нужно! — заявил Сезар и, хлебнув из бутылки, похлопал Анну-Кристину по раздувшемуся животу.

— Ну что, мы уже знаем, кто у нас там? — спросил он с ухмылкой, и Луис заметил, что ладонь гостя задержалась на животе жены чуть дольше, чем позволяли приличия.

— Мальчик, — ответила Анна-Кристина и зарделась.

— Ну, мои поздравления, сестренка! — воскликнул Сезар и снова отпил пива.

— Дева Мария услышала мои молитвы, — пояснила Анна-Кристина и благочестиво перекрестилась.

— Дети — это благословение Господне, — поддакнула Люсия, взяв под руку потенциального жениха и хлопая накрашенными ресницами. — Ведь правда, Сезар?..

Но гость не ответил. Повернувшись к Луису, Сезар многозначительно подмигнул.

— Пойдем, посидим снаружи, — сказал он. — Попьем пивка и вообще…

Луису это предложение пришлось очень не по душе, но отказаться он не мог.

— Идем, — согласился он, доставая из холодильника еще две бутылки пива.

Выйдя из дома, мужчины уселись в пластиковые садовые кресла, стоявшие на пожелтевшей лужайке перед домом. Кресла были от разных комплектов, стола не было и в помине, а росшая у ограды пальма почти не давала тени. Сидеть здесь было хорошо только вечером, после захода солнца, но Сезар почему-то вызвал Луиса именно сюда.

Причина выяснилась быстро. Без долгих предисловий, Сезар наклонился к Луису и шепнул:

— Я тоже хочу участвовать, амиго!

— Что-что?.. — переспросил Луис. Он и в самом деле не понял, что имеет в виду охранник.