Люди Рида специально разбили лагерь среди густого сплетения ветвей волчьего лычника и высоких деревьев, узловатыми корнями цеплявшихся за вечный камень. Здесь можно было спокойно развести небольшой костер, не боясь быть замеченными издалека. Да еще и ветви надежно укрывали лагерь от порывов ветра, хозяйничавшего на этих высотах, а значит и скрывали все звуки от того чтобы тот унес их вниз по тропе.

Но здесь, в непосредственной близи к месту стоянки, должны были быть различимы и звуки, и теплый свет костра…

Велев бородатому зайти с другой стороны, Нэйман достал из поясных ножен длинный охотничий нож и двинулся вперед, аккуратно переставляя ноги и бесшумно раздвигая ветви. Скоро его взору открылась престранная картина — лагерь был цел и никому на такой маленькой площадке уж точно не удалось бы спрятаться. У погасшего костерка, укрывшись одеялами с головой, спали трое его людей. Полог палатки Нэймана, которую он уступил Кассандре, был откинут, к ужасу мужчины ясно говоря о том, что девушки там нет… Не было и Вэйлона, который остался следить за костром, когда он и Грэтт отправились в дозор.

Впереди послышался треск ломающихся ветвей — это бородатый первым нарушил скрытность, поняв, что вокруг опасности нет. Грэтт поочередно подошел к одному спящему, к другому и третьему, опустившись возле них на колени.

— Живы. — Коротко ответил он на немой вопрос подоспевшего Нэймана. — Клин хуже остальных… но жив.

— Вэйлон?

Грэтт вместо ответа заглянул в палатку и, походя схватив жестяную кружку с обрубленного пенька, у потухшего костра, принюхался к ее содержимому.

— Волчий лычник. — Сказал он наконец и сплюнул себе под ноги. — Чертов ублюдок!

— Грэтт…

— Знал же, что с этим олухом будут проблемы! Позволь мне самому спустить с него шкуру!

— Надо спешить, они не могли далеко уйти. — Нэйман спешно нырнул в палатку. Под накиданными сверху овечьими шкурами он оставил ножны с фамильным мечом. К счастью Вэйлон не додумался помимо девушки забрать с собой и эту ценность. — Нет, Грэтт, ты останешься здесь. — Остановил он мужчину, двинувшегося вслед за ним.

— Но как же…

— Их нельзя оставлять здесь одних в таком состоянии. — На ходу перебил его Нэйман и уже шагнув в темноту плотно сплетённых ветвей волчьего лычника, добавил. — Попробуй разбудить, если не выйдет оставайся здесь до моего прихода. Надеюсь ты понимаешь, что я просто не могу позволить Вэйлону увести ее?

— У меня всегда был только один племянник — Сол. — Горько ответил бородатый и, недовольно поджав губы, опустился на колено у спящего дурманным сном товарища, дав понять мужчине, что тот в праве сам решить судьбу предателя.

Не тратя больше времени, Нэйман бросился вперед, уже не обращая внимания на то, сколько шума производит. Они не могли уйти далеко, но вовсе не страх упустить беглецов заставлял кровь мужчины с шумом приливать к вискам, а мысль о том, как тому удалось заставить Кассандру последовать за ним. И чем больше Нэйман размышлял о том, следуя вниз по тропе, тем мрачнее и сосредоточеннее становился.

Мог ли доходяга Вэйлон увести ее силой? Напугав девушку до полусмерти… или, быть может, ту и не пришлось долго уговаривать? В конце концов это именно Нэйман похитил ее, держал в неволе… а то что ему самому показалось искрой, промелькнувшей между ним и Кассандрой, вполне могло быть лишь попыткой жертвы выиграть время чтобы придумать удачный план побега. И вот, все свершилось! В конце концов ведь именно он тогда сказал девушке о свойствах волчьего лычника…

И опять случившееся было полностью на его совести. Что же она сделала с ним? Иначе как колдовством то назвать было нельзя! Ведь в одно мгновение хладнокровный и расчетливый Нэйман, способный наперед угадывать планы своих врагов, стал беспечнее безусого мальчишки.

Изнывая от неизвестности, приправленной злостью на себя и тяжелыми подозрениями, мужчина, точно голодный дикий зверь, следовал по следам беглецов… и они подтверждали худшие его опасения.

Девушка шла сама, добровольно. О том говорили маленькие неглубокие следы оставленные в раскисшей грязи в стороне от дороги. Они шли в отдалении от других, больших и тяжелых. Нэйман нашел и то место, где Вэйлон и Кассандра прятались, когда шли мимо него и Грэтта. Должно быть, Рид не ошибся, когда в порыве ветра ему показался знакомый девичий голос, вот только Вэйлон знал как далеко был выставлен караул и без сомнения ловко обошел его. Уж Грэтт успел научить нерадивого племянника всему, что знал сам! Все же тот без малого год скитался с ними по долине и центральным землям королевства.

Говоря по правде, бровастый увалень не был бородатому родней по крови. Сестра Грэтта, Альма, приняла парня, когда тот преисполненный босячьей наглости, явился к ее порогу после смерти мужа и заявил, что был тому незаконнорожденным сыном. Что ж, мало кто из родни, да и соседей удивился такому заявлению, ведь муж Альмы годами пропадал в море, да и будучи дома не слыл примерным семьянином.

К тому же женщина сама была не против такого пополнения в семействе вплоть до того момента, когда парень вырос и стал показывать дурной нрав. Тогда Альма не придумала ничего лучше, чем отослать его к дяде Грэтту, сопроводив письмом со слезной просьбой приложить мужскую руку к воспитанию ее приемного сына, ведь с родным неуправляемым хулиганом, Солом, он уже справился как нельзя лучше.

Если бы только Альма знала, что ее брат и старший сын трудились вовсе не разъездными торговцами, как тот утверждал в письмах, которые регулярно высылал с некоторой суммой денег…

Невеселые мысли Нэймана прервал в начале изменившийся характер следов, ясно указавший на то, что Вэйлон с Кассандрой перешли с шага на бег, а потом и звуки — леденящий душу вой раздался вдали, взвиваясь ввысь, к горным вершинам. Но не от него сердце мужчины вдруг пропустило удар — точно раскаленным лезвием по живому вслед за воем послышался отчаянный женский крик:

— Помогите! Кто-нибудь!

Сердце Кассандры колотилось в груди как сумасшедшее! Заледеневшие пальцы мертвенной хваткой вцеплялись в кору дерева наполовину свисавшего над обрывом — она припала к нему всем телом, не в силах даже на миг отвести взгляд от опасности, казавшейся куда страшнее, чем возможность сорваться вниз с огромной высоты.

Злые хищные глаза и оскаленная пасть с зубами такими огромными, что запросто переломили ветку, которой девушка пыталась отгонять животное, стоя еще только у края обрыва и не решаясь сделать шаг над пропастью.

В отдалении стая из пяти серых тварей увлеченно рвала на части еще теплое тело Вэйлона, но даже эти звуки были не так страшны, как глаза убийцы напротив.

— Почему ты не с ними?! — Чувствуя, как собственный голос срывается на неузнаваемый хрип, закричала девушка. — Зачем тебе я? Хочешь рискнуть? Я утащу тебя за собой вниз, будь уверен!

В ответ на угрозу волк огрызнулся еще яростнее и громко щелкнув пастью ступил на дерево, заставив Кассандру сдвинуться еще дальше к краю. Сухая древесина под ней истошно скрипнула, и опасная дрожь передалась девушке от самых корней, которыми могучий ствол все еще цеплялся за каменистую почву.

— Помогите! Кто-нибудь! — Из последних сил выкрикнула она и мелкое каменное крошево полетело вниз, в бурный шумный поток темной реки внизу. До нее отсюда было никак не меньше двух десятков метров.

Меж двух смертей одной не миновать… но что же лучше? Упасть в бурную реку и разбиться о камни или быть растерзанной зверем? Кассандра тихо заплакала. В эту минуту девушка не могла отделаться от мысли, что если бы в тот вечер она не решилась бы на побег из замка Дракона, то быть может, ничего бы и не случилось… а то что случилось, быть может, было бы не столь страшным? Если уж не для нее самой, то по крайней мере Милти бы сейчас была живой и здоровой, а ей, Кассандре, видно богами по полотну судьбы написано умереть в страшных муках! И как бы она не старалась избежать такой судьбы, все время делала лишь хуже…