Тяжелая дубовая дверь со скрипом отворилась, и принц подался вперед, внимательно следя за реакцией Балрода. Тот же, стоило свидетелю преступить порог, нахмурился и даже отступил назад… но лишь для того чтобы отвесить вежливый поклон.

— Какая неожиданная встреча! — Воскликнул мужчина и тут же добавил, обернувшись к принцу. — Я вынужден просить у вас прощения. Вы правы, с таким свидетелем даже король не посмеет встать на пути вашей справедливой мести.

Кассандре не хотелось попадаться Риду на глаза, а тот, словно чувствуя, что своей настойчивостью сделал бы только хуже, не вынуждал ее к этому. Девушка проводила время в своих покоях… своих! А не тех, которые и правда, как оказалось, принадлежали лорду этого замка. Читала, вышивала, в общем — делала все, что могла чтобы лишний раз не мозолить семейству глаза.

Ей казалось, что всем вокруг она приносила только несчастья, с самого своего венчания с принцем. Хотя можно ли тот фарс хоть с натяжкой назвать священной церемонией? И вот, теперь ей предлагали еще одну… и вновь не по любви. Ведь так? Откуда взяться любви между ней и Нэйманом?

И все же, уединиться полностью со своими мыслями Кассандре не удалось — неугомонные сестры лорда позаботились о том сполна. Поняв, что вытянуть гостью к семейному ужину или обеду им более не удастся, они наперебой предлагали развлечения — все, от прогулок на лошадях вдоль Дэйнского моря, до спуска в сокровищницу, где, по их же словам, хранился самый большой изумруд из тех, которые когда-либо были добыты в королевстве.

Нет, они и словом не касались предложения, сделанного Нэйманом Кассандре, но и без слов было ясно, что все их приглашения на прогулки и увеселения так или иначе представляли собой восхваление выгод, которые девушка приобрела бы от брака с Ридом.

Вот только нужны ли ей были изумруды или земли? Пожалуй, всем богатствам Кассандра предпочла бы простое душевное тепло… но обрести счастье с Нэйманом? А хочет ли он этого сам? Нет, он предлагал не любовь, а спасение. Для нее, для собственных сестер и, если повезет для себя. Но разве бы она сама не поступила так же для тех, кого любит? Так выходит что Нейман, по крайней мере, не плохой человек.

И все же тем, что свело их однажды вместе была месть, а тем, что упорно толкало ее под венец — страх смерти и бесплотная в общем-то надежда на то, что все сложится именно так, как лорд Рид ей обещал. Сладкие речи! Опять сладкие речи! Но что же останется от ее собственной жизни, если она примет неправильное решение? Ох, да и жизни собственной Кассандре было не жалко, вот только отец и Милти были бы целы…

В таких сумбурных мыслях и однообразии прошло целых четыре дня, а на третий, едва рассвело в комнату Кассандры без стука и предупреждения ворвались заплаканные Эллин и Рэйна, наперебой перекрикивая друг друга:

— Ее нет! Сбежала!

— Ардин предатель!

— Что же теперь будет… ведь она могла отправиться прямо туда!

— Кто же знает, вдруг и про письмо не врала. Ох… наши патрули молчат, а вдруг он уже движется сюда.

— И что же мы будем делать? Нэйман отправился за ней!

— О, боги… может еще не поздно?

— Да стойте же вы, прекратите! — Не выдержала наконец Кассандра и, соскочив с кровати, ладонями прикрыла рты обеих девушек. — Пусть говорит кто-то один, я же совершенно ничего не понимаю! Элин?

В ответ на обращенный на нее взгляд, девушка только громче всхлипнула и вовсе опустила в ладони лицо, разразившись рыданиями вперемешку с икотой.

— Хорошо. — Начав раздражаться, выдохнула Кассандра и обратилась к другой девушке, еще державшейся, но тоже шмыгавшей носом. — Рэйна, что случилось?

Та, на мгновение подняв лицо к потолку, будто то могло заставить закатиться слезы обратно, начала обмахивать себя ладонями, через силу выдавливая почти каждое слово:

— Матушка Селин сбежала и мы не знаем… когда. Оказалось, что вместо нее в темнице все это… все это время сидела горничная, Айна… а мы все думали, куда она запропастилась! Когда Нэйман узнал — послал за начальником стражи, но и того не было. А ведь это он был в ответе за заключение матушки…

— Не называй ее так больше! — Зло воскликнула Эллин и, нервно утерев лицо краем рукава, продолжила за нее. — Нэйман тут же отправился следом, но было это сегодня ночью… а мы только узнали… раз все еще не вернулся… вдруг он… вдруг он! — Громко всхлипнула девушка и вдруг повалилась рядом с Кассандрой на постель, навзрыд зареве в одеяло.

— Нет-нет, с ним все в порядке! — Бросилась утешать сестру Рэйна. — Вот увидишь, он скоро вернется. Не важно с ней или без нее…

— А если нет? Если Амделл уже здесь?

— Ну с чего бы ему, глупая? А если и так, то наш брат не дурак! За стенами замка ему ничего не грозит, и он вернется сюда, как только сможет. Уж кому-кому, а ему известны все ходы в замок. Такие что и старым слугам не всем известны.

Стоит ли говорить о том, что весь день прошел в гнетущем ожидании развязки. Все это время девушки держались вместе — сестры, изо всех сил поддерживая друг друга, а Кассандра в молчаливых раздумьях. Именно сейчас страх перед будущим был как никогда силен… а ведь могла ли эту историю ждать другая развязка, кроме встречи с Амделлом лицом к лицу? Проведя весь день в компании Эллин и Рэйны Кассандра просто не могла отделаться от мысли, что все страшное, что может случиться в будущем — ее вина. Да, не ее рук дело… но причиной страшных последствий будет являться ее упрямство, которое уже давно из способа защиты от несправедливости мира превратилось в способ попросту отгородиться от неизбежного.

Все было тщетно — никаких следов Селин и Ардина! И виной тому не только дождь, ливший по эту сторону Хайморского хребта с прошлого утра. Они могли в равной степени исчезнуть из замка, как три дня назад, так и выскользнув прямо из-под носа у Нэймана.

Допрос людей Ардина тоже мало что дал; получив приказ, начальник стражи вызвался сам охранять узницу и даже не распорядился о сменах. Еду к дверям было доверено носить горничной Айне, которую после и обнаружили в застенках, но и за тем где она пропадала, да и выполняла ли свои обязанности, не следил никто.

Одно слово — разруха.

Если вспомнить как велось хозяйство при его отце, то совершенно ничего удивительного не было в том, что спустя так мало лет после его смерти, земли Ридов под управлением негодяйки Селин пришли в такой упадок… и ведь она будто специально делала все для того чтобы добиться этого!

Как знать… размышлять о том у Нэймана не было ни желания, ни сил, потому, распрощавшись с Грэттом и другими людьми, которых среди ночи поднял на поиски беглянки, лорд Рид отправился в большую обеденную залу, где, как он был уверен, его дожидались безутешные сестры.

Но ошибся.

Единственной живой душой в комнате с высоким потолком и огромным жарко растопленным камином была Кассандра. Хрупкая девушка куталась в шаль и отблески пламени бросали на ее лицо живые, но недобрые тени. Она казалась вымотанной и будто бы злой… но без сомнения все такой же прекрасной, как и в первый день их встречи. Хотя, быть может то была и не злость, а отчаянная решимость, с которой она произнесла, едва Нэйман пересек порог:

— Я согласна.

— Согласны. — Эхом отозвался лорд Рид и, задумавшись на мгновение, кивнул. Не ей, а самому себе, собственным мыслям. Хотя и мускул не дрогнул на его лице, в груди мужчины тут же разлилось тепло, как бывает, когда все наконец встает на свои места. Но показывать ей свои истинные чувства, когда Кассандра произносит такие важные для него слова так, будто из жалости готова купить его полудохлую клячу? Ну уж нет!

Подойдя к огню, мужчина повесил на стойку для кочерги вымокшую под дождем куртку и взъерошил руками темные влажные волосы, приведя и без того неаккуратную прическу в еще больший беспорядок. Посеревшая рубашка влажной тканью прилипала к широкой мускулистой груди и плечам — и Нэйман, к собственному удовольствию, поймал на себе заинтересованный взгляд девушки. Которая, впрочем, тут же поспешила найти себе другой предмет для созерцания.