– ЧЕРТ ПОБЕРИ, ПОЧЕМУ ВЫ ЕЩЕ ЕДИТЕ, ПТЕНЧИКИ? – услышал он у себя за спиной, направляясь к выходу из столовой.

Едой их беды не закончились. Теперь сержанты были недовольны состоянием самого барака, а потом они гоняли рекрутов маршем туда-сюда по плацу, потом вверх по Холму и, наконец, назад в барак. Герцер не имел представления, который час, но понял, что их теперь будут муштровать с рассвета до заката. Когда они вернулись в барак, он просто валился с ног от усталости.

– Назначьте часовых, смена через два часа, – приказал Джоунз, установив факел на улице. – Часовые должны следить, чтобы под рукой всегда был запасной факел и чтобы от факела не загорелся барак. – Он поднял вверх песочные часы. – Часы рассчитаны на полчаса. Часовой обязан переворачивать часы, как только весь песок перетечет вниз. Четыре поворота, и новая смена. До подъема двенадцать поворотов. Еще один поворот от подъема до первой проверки. Спокойной ночи, птенчики. – И он ушел.

– Бог ты мой! – воскликнул Круз. – И зачем только я сюда подался?

– Несправедливый мир, – ответил Герцер. – Слушайте. У кого остались нитки с иголками? У нас ведь еще куча работы.

– Что ты хочешь сказать? – выпалил один из рекрутов. – К черту. Я иду спать.

Тут все зароптали, а Герцер гневно их оглядел.

– Что вы хотите, бегать в этой жуткой форме и получать пинки от сержантов? Скажу больше, мы встанем за полчаса до подъема и приведем в порядок весь барак. Когда они придут, здесь все должно быть идеально. Понятно?

– Черт бы тебя побрал, – бросил один из рекрутов и повернулся спиной к Герцеру. – За кого ты себя принимаешь? Тебя что, кто-то сделал богом?

Герцер схватил парня за воротник и почти без усилий прижал его к ближайшей стене.

– Сержант Джеффкоут и я не собираемся отвечать за весь ваш хлам.

Он опять гневно оглядел всех рекрутов; Круз подошел к Герцеру и встал рядом с ним.

– Вопросы еще есть?

– Да, кто будет первым стоять на часах?

– Как тебя звать? – спросил Герцер у парня, которого прижал к стене.

– Брайан, – ответил тот, мрачно качая головой.

– Ты первым стоишь на часах, но и остальные еще не скоро лягут спать. Ты следи за песочными часами и переворачивай их вовремя.

В течение следующего часа он назначил остальных часовых, занимался переделкой формы и уложил всех рекрутов на полу ровными рядами, а не как попало. Он не был уверен, удастся ли ему самому хоть немного поспать, но спать тоже нужно.

– Запомни, встаем за полчаса до подъема, – предупредил он часового, который должен был дежурить последним.

– Понятно, – сонным голосом пробормотал тот.

Герцер покачал головой и огляделся. Большинство рекрутов уже спали. У двери сидел Сталь, он тоже клевал носом, но все равно следил за факелом.

– Вставай, – сказал ему Герцер.

– Зачем? – спросил тот, но все же поднялся на ноги.

– Иначе ты уснешь. Передай остальным: будить меня при каждой смене часовых. Если кто-нибудь уснет на посту или будет сидеть, я так высеку, что маму родную позабудете.

– Возомнил о себе… – пробурчал Брайан и прислонился к стене.

– Стоять смирно и не спать, – приказал Герцер и прошел к своим вещам на полу. В его распоряжении было одно лишь одеяло, но он, бывало, спал и в худших условиях и сейчас моментально провалился в сон.

Остальную ночь он помнил смутно, его периодически будили проверить смену часовых, утром же вставать не хотелось совсем.

– Полчаса до подъема, – возвестил часовой. – Чуть-чуть больше.

– Еще один славный день нашего легиона, – пробурчал Герцер, вскочил на ноги и крикнул: – Подъем!

Рекруты начали шевелиться, кто-то поправлял вещи, складывал одеяла, кто-то начал одеваться, но Герцер остановил их и заставил вначале привести в порядок места. Когда часовой сделал знак, что в барак идет сержант, приборка была закончена.

– Смирно! – выкрикнул часовой, и все рекруты вытянулись по стойке «смирно» у своих мест.

Первым вошел в барак Джеффкоут, в руках у него был фонарь. Он огляделся и недовольно заворчал, потом прошел по рядам рекрутов, на выбор открывая ящики с личными вещами, и так дошел до Герцера. Нахмурился и прокричал:

– Одеться и строиться, птенчики. – Герцер наклонился к своему ящику, но сержант перехватил его руку: – А ты погоди.

Он отвел его в сторону и прижал к стене:

– Как давно все на ногах?

– Сержант, я поднял всех за тридцать минут до подъема, – признался Герцер.

Сержант уставился на него, потом покачал головой.

– Как догадался?

– Читал в книгах, – ответил Герцер.

– Собираешься делать это каждое утро?

– Пока буду рекрутом-триарием, – пожал плечами Герцер. – Или пока мне кто-нибудь не воткнет нож промеж ребер.

Сержант минуту-две внимательно смотрел на него, потом кивнул.

– Иди одевайся, Герцер.

Утренняя проверка прошла не совсем успешно, но Герцер точно знал, что если бы он не поднял рекрутов на полчаса раньше, то дела обстояли бы куда как хуже. После того как все оделись, сержанты вывели их на утреннюю пробежку. Половина рекрутов сошла с дистанции, другая половина к концу пробежки еле дышала. Им дали тридцать минут на то, чтобы умыться (из бочек с дождевой водой), потом был быстрый завтрак. На улице перед построением Герцер остановил Круза.

– Ну что, лучше здесь или на обучающей программе?

– Понятия не имею, – усмехнулся тот. – По крайней мере, тут не валим деревья.

Стоило им построиться, Джеффкоут снова внимательно всех оглядел и покачал головой.

– Никогда не видел ничего более жалкого. Но мы сделаем из вас мужчин, можете не сомневаться. Первое, что вам предстоит зарубить на носу, это что значит быть солдатом. Все считают, что если будут размахивать мечом, то сразу выбьются в солдаты, но это дело последнее. Перво-наперво надо научиться многому другому. Кто умеет обращаться с двуручной пилой?

Герцер еле сдержался, чтобы не расхохотаться, поднял руку и заметил, как вслед за ним поднял руку и Круз.

– Отлично, мы не навсегда поселились в этих замечательных бараках. Первое, что должен научиться делать солдат, это разбивать лагерь. Именно этим мы сегодня и займемся.

Они прошли строем вдоль холмов, вышли на поляну недалеко от тропинки, которая вела вверх на Холм, и принялись устраивать лагерь, более похожий на небольшой форт. На поляне были запасены кипы кож, и один декурий под руководством декуриона Джоунза принялся делать из них палатки. А остальные тем временем расчищали место для лагеря.

Работа напоминала лесоповал у Джоди, но в то же время все было по-другому. Не было быков, которые оттаскивали бы бревна, поэтому их тут же распиливали и рубили, а потом уносили уже на своих плечах. «По-солдатски», то есть бегом, в такт своеобразному ритму «уга-чука-уга-чука». Когда наконец расчистили территорию, а на это ушел почти весь первый день, они принялись за выкорчевывание пней и рытье траншеи вокруг поляны. Палатки поставили в одну линию, выкопали отхожие места, в общем, получился настоящий военный лагерь.

В свободное время сержанты устраивали нескончаемые проверки, проводили учения по правилам личной гигиены в полевых условиях, особенно если замечали, что кто-нибудь из рекрутов пытается улизнуть от купания в дождевой воде.

Но вот лагерь был устроен. Палатки не протекали, ворота можно было открывать и закрывать, ямы, оставшиеся после выкорчевывания пней, засыпали землей; даже сержанты остались довольны плацем и брустверами. Лагерь был небольшой, но в нем имелось все, что нужно. И тут им привезли еще кожу.

В течение нескольких дней сержанты и ремесленники, прибывшие с повозками, демонстрировали рекрутам, как кроить из кожи рюкзаки, короткие кожаные куртки и юбки. Когда кожу опускали в кипяток, а потом смазывали растительным маслом, она становилась практически непромокаемой. В то же время они получили первую партию ботинок. Ботинки были тяжелыми, кожаными, на подошвах виднелись шляпки больших сапожных гвоздей. С точки зрения Герцера, его прежние ботинки были куда как лучше. Все без исключения рекруты поначалу натерли себе ноги, но со временем мозоли прошли. Вскоре они получили и разную утварь: котелки, топоры, лопаты.