– Но в нем содержится тот же кофеин, – с улыбкой произнес Эдмунд.

– Ну, только следы, – фыркнула Шейда. – Правда нет шоколада?

– Для его производства необходимо несколько продуктов, которые произрастают лишь в тропиках, – печально произнес Мирон. – Шоколада нет. По крайней мере, пока мы не наладим торговые связи.

– Значит, с этого и надо начинать!

– Цитрусовые, – покачал головой Эдмунд. – Лично мне будет не хватать цитрусовых. И так здорово помогают от цинги.

– Их как раз можно выращивать в Фестиве, – ответил Мирон. – Стоит только погоде наладиться.

Все началось через день после Спада: погода испортилась и с тех пор так и не пришла в норму. Ветер, дождь, мокрый снег, все реки переполнены. Казалось, бури не прекратятся никогда, что вся сдерживаемая до сих пор энергия природы обрушилась на землю.

– Должна наладиться, – тряхнула головой Шейда. – Вы слышали, что случилось?

– Нет, – ответил Мирон.

Остальные тоже выразили свою заинтересованность.

– Программа по наблюдению за природными явлениями очень стара. Я не знала, что этот ИИ не управляет климатом, а всего лишь предсказывает погоду.

– Проклятие, ну и рухлядь! – воскликнул Мирон. В это время порыв ветра обрушился на крышу таверны. – Значит, она может предсказывать то, что творится сейчас?

– Наверное. Когда произошел Спад, Совет занялся военными действиями и позабыл о контроле за природой. Теперь мы можем только предсказывать.

– О-ох.

– Зовут ее Листра, именно ее, я подчеркиваю. Она не прячется, как большинство искусственных интеллектов, она объявила, что занимает строго нейтральную позицию. Ее не волнует, кто выиграет в этой войне, единственное, что для нее важно, это чтобы выигравший снова привел в порядок всю систему, а она могла бы опять следить за природными явлениями. Сейчас ей очень, очень плохо.

– Смех, да и только.

– Да, единственное смешное место во всем этом хаосе. Листра говорит, что осталось месяца полтора.

– Наверное, за это время сумеем один раз посеять. Но сначала надо, чтобы земля подсохла. И несколько новых плугов нам не помешают.

– Этим занимаюсь я сам, – ответил Эдмунд. – Энгус прислал нам немного стали. Надо отправить кого-нибудь к нему, чтобы получить еще. Ему ведь тоже нужна будет пища. Необходимые ему продукты придется выделять обязательно.

Мирон отпил пива и спросил:

– А о Рейчел что-нибудь известно?

– Нет, – спокойно ответил Эдмунд.

На здание обрушился новый порыв ветра.

– Их нет дома. Одна моя аватара побывала у них, но там никого не было, – тихо ответила Шейда. – Мать не допустит вмешательства в личную жизнь. Черт побери, не могу же я объявить розыск без одобрения большинством Совета. Мне придется сильно потрудиться, чтобы разыскать их, а я не могу попусту тратить энергию. Я организовала скаутов на поиск беженцев. Будем надеяться, что их найдут и отправят на Воронью Мельницу.

– Каких таких скаутов? – спросил Эдмунд.

– Ну… полуавтономных существ типа андроидов или хобов, они вполне справляются с некоторыми видами экологических программ. Я нашла низкоэнергетический обновленный канал, при помощи которого перепрограммировала их. Теперь у них есть карта с дорогой в безопасную зону, и если они встретят путников, то смогут направить их куда следует. Пока я ничего больше сделать не могу. Может, позже.

– Для большинства беженцев никакого «позже» не существует, – заметил Эдмунд.

Вот уже две недели, как они в пути, а такой отвратительной погоды Рейчел за всю жизнь не видала.

Дом неожиданно оказался заполнен всевозможными предметами, предназначенными для путешествий. Рейчел была поражена тем, как много вещей в доме связано с увлечением отца. Иногда, по мере того как она все разбирала, ей начинало казаться, что Эдмунд Тальбот имел большее влияние на дом, в котором никогда не бывал, чем все его обитатели. Эта мысль неприятно кольнула ее.

Предстояло решить сложную проблему: как из множества вещей выбрать те, без которых не обойтись в дороге. У обеих были прекрасные рюкзаки конструкции конца двадцать первого века, легкие словно перышки и подходящего размера. Но заполнить эти рюкзаки оказалось не так-то просто. Наконец было решено, что самое главное – это еда, удобная одежда и укрытие. Почти все остальное они оставили дома. Рейчел, правда, взяла с собой несколько ювелирных украшений, а Даная – свою единственную «историческую» книгу по медицине, «Анатомию Грея». С этим багажом они вышли на улицу, под проливной дождь и мокрый снег.

Погода не улучшалась. В последние тринадцать дней, казалось, в среднем часов десять каждый день шел либо дождь, либо дождь со снегом, либо снег. Все реки и ручьи были переполнены, уже было зафиксировано несколько случаев сноса мостов, за которыми присматривали специальные группы. Если путешественницы натыкались на реку без моста, им приходилось осторожно перебираться на другой берег по льду или идти вдоль русла в поисках подходящей переправы. Ледяная вода попадала под одежду и в сапоги, но лучше вымокнуть до нитки, чем свернуть с намеченного курса и потерять драгоценное время. В Анаре, однако, им не удалось перейти реку вброд, и потребовалось почти два дня, чтобы найти уцелевший мост.

Именно поэтому они свернули с основного пути через небольшую деревушку Фредар. Вместо этого им пришлось продираться по заросшим лесным тропкам. Нельзя сказать, что они сильно отличались от главной дороги – после дождя кругом стояла одинаковая грязь. Сапоги, которые нашлись в доме, тоже были сделаны в конце двадцать первого века, вода стекала по ним как с оперения утки. Но не так-то легко вытаскивать из грязи одну отяжелевшую ногу, потом другую. При этом легко поскользнуться. Если повезет, можно ухватиться за дерево, а если нет – шлепнуться прямо лицом в болотную жижу. Со всех сторон их окружал лес – деревья, переполненные ручьи и речушки, иногда небольшой луг или поляна.

Каждый новый день был похож на предыдущий. По ночам они спали в своей небольшой палатке, а каждое утро разводили костер. По вечерам они ставили силки и удочки, но в такой дождь им не везло ни с дичью, ни с рыбой. Поэтому ели они в основном взятые из дома припасы, потом собирали палатку и снова двигались вперед. Рейчел прекрасно понимала, что они находятся в относительно благоприятном положении. У них была теплая и сухая одежда, которую специалисты конца эры индустриальной революции разработали для использования в подобных критических погодных условиях. Обувь у них тоже была замечательная, да еще пища и контейнеры для воды. В такое безумное время они вполне могли считать себя богачками.

Путешественницы проходили мимо других беженцев, экипированных гораздо хуже. Перебираясь через реку по бревенчатому мосту, они заметили путницу, которая сидела, согнувшись, на обочине дороги. Со стороны она была больше похожа на груду тряпья.

Рейчел отвернулась, даже не взглянув на женщину, прислонившуюся к дереву, но ее мать подошла и оглядела ее. Она всегда так поступала. Вот она покачала головой и вернулась на дорогу.

– У нее в сумке было нечто, привлекшее собак. На ней непромокаемая одежда, а судя по лицу, она вовсе не умирала от голода.

– Она просто сдалась, – прошептала Рейчел, ступила назад в грязь и, схватившись рукой за дерево, взглянула на небо. Хотя вечер только начинался, уже темнело. Она снова посмотрела на мертвое тело, потом на бурлившую реку. Какой смысл куда-то стремиться? – Я знаю, что она чувствовала.

– Не говори так, – возразила Даная, тоже посмотрев на небо. – Даже не думай так. Вспоминай ярко горящий огонь костра, ухоженные соломенные крыши и аппетитную говядину.

– Еда, – прошептала Рейчел.

Вначале они сократили свой рацион вдвое, просто делили на двоих один саморазогревающийся пакет с едой. Но запасы таяли на глазах. Несмотря на все их усилия, в лесу им ничего не удавалось раздобыть, и теперь они снова в два раза уменьшили паек. Последние три дня они держались на рационе менее чем тысяча калорий в день, а если учесть, что им все время приходилось преодолевать грязь и холод, пробирающий до костей ледяной дождь, снег и слякоть, то пищи явно не хватало.