– Мне кажется, ты прав, – поддержал его Герцер. – Я никогда не думал сам становиться фермером…

– Экономический строй такого типа базируется на сельском хозяйстве, – с энтузиазмом начала Кортни. – Работа тяжелая, наверное, самая тяжелая из всех существующих, но и результаты могут быть сногсшибательными. При условии, что земля попадется хорошая, а сам фермер умеет работать. Мы сможем. – Она потянулась и взяла Майка за руку. – Я уверена, что сможем.

– Но вы все равно сначала пройдете обучающую программу? – спросил Герцер.

Он заметил, что Майк почувствовал себя неловко, когда Кортни взяла его руку, и постарался побыстрее высвободить ее.

– Я хочу посмотреть, что у них тут есть еще, – ответил он. – К тому же в сельском хозяйстве многое надо знать, это ведь не то что просто сунул семена в землю. Немного бондарского, плотницкого и кузнечного дела не помешает.

– Еще неделю-две будут учить воевать, – заметила Кортни.

– Что ж, думаю, я тоже узнаю подробнее об этой программе, – проговорил Герцер. Солнце уже садилось на западе, и он вдруг понял, что чертовски устал. – Где тут спят?

– У них отдельные бараки для мужчин и для женщин, – ответил Майк. – Обычно я провожаю Кортни до ее барака, а потом уже ищу место себе.

– Если хочешь, пойдем с нами, – предложила Кортни.

– Угу… – Герцер взглянул на Майка, а тот равнодушно пожал плечами. – Хорошо, если не возражаете.

Они прошли сквозь толпу и в сгущающихся сумерках подошли к одному из бревенчатых домов. Вблизи дома казались не такими солидными, как издали, между бревнами местами виднелись большие щели. Крыши были сделаны из дранки, небольших выпуклых кусочков дерева около двадцати сантиметров длиной, десяти шириной и двух толщиной. Герцер сразу подумал, что протекать такая крыша должна, как решето.

Он подождал, пока Кортни поцеловала Майка в щеку и пожелала ему спокойной ночи. Потом они вдвоем отправились через лагерь к своему бараку. Майк легко ориентировался в темноте, а ведь он всего-навсего один день пробыл здесь.

– По-моему, ты намного лучше меня видишь ночью.

Герцер как раз чуть не упал, попав ногой в одну из бесчисленных ямок. До недавнего времени тут росли деревья, после вырубки все пни выкорчевали, а ямы заполнили землей, но из-за постоянных дождей земля снова осела.

– Пару поколений назад по линии моей матери были Изменения в кошачьих, – пояснил Майк. – Я действительно хорошо вижу в темноте.

– А ты не знаешь, почему тут так мало Метаморфов? – спросил Герцер, вопрос уже давно мучил его.

– Не знаю, но мы с Кортни тоже обсуждали это. Она считает, что все дело в приспособляемости. Метаморфам обычно нужно больше энергии, либо в виде пищи, либо из других внешних источников. Поэтому после Спада они оказались в худшем положении. Подумай об оборотнях-медведях, им ведь каждый день надо очень много есть.

– Да-а.

– Или, например, парень с крыльями. Крылья-то у него есть, но летать он может только с помощью внешних источников энергии. А весят эти крылья тридцать-сорок килограммов. Если энергии извне не будет и ему придется каждый день идти по многу миль…

– Да-а.

– Я рад, что не стал Изменяться. А ты когда-нибудь подумывал об этом? – В вопросе звучало чуть ли не обвинение, но Герцер снова решил, что у Майка просто такая манера говорить.

– Нет, – честно ответил он. – Может, если бы я был чуть больше, чуть мускулистее… – Он вспомнил страшную сцену у моста. «Чуть больше» не помогло бы, надо было быть великаном.

– Ты и так крупный, – с вызовом в голосе ответил Майк.

– Это в основном гены, – заметил Герцер. – Я немного прошел мышечное скульптурирование, но и качал мышцы тоже. Я много болел, серьезно болел и никак не рос. Поэтому когда я вылечился…

– Ну, как бы то ни было, – перебил Майк, – мы пришли.

Он откинул дверной полог, сделанный, как показалось Герцеру, из выдубленной шкуры оленя, и провел спутника внутрь. В комнате уже вовсю раздавался храп.

– Вот тут есть место. – Майк показал на середину комнаты.

Герцер ничего не мог разглядеть, к тому же в помещении было холодно.

– А одеяла тут есть?

– Нет, только если есть свое, но потом станет теплее, – ответил Майк.

Он провел Герцера по центральному проходу к свободному месту между двумя спящими.

– Ботинки не снимай, а шнурки завяжи двойным узлом, – предупредил он. – В первую ночь кто-то пытался стянуть мои.

– Хорошо.

Герцер сел на пол. Вокруг было грязно, влажно и прохладно, пахло в комнате сыростью и чем-то еще. Но Геррик все-таки сумел заснуть.

Рейчел проснулась и сразу увидела, что на нее сверху кто-то смотрит.

– Кто спит в моей постели? – спросила девушка. Голос странный, шипящий, необычные высокие и низкие нотки, будто говорит она в виолончель.

Рейчел села в кровати, подтянув одеяло под самый подбородок, и обернулась, чтобы разглядеть девушку.

Та стояла рядом с кроватью, уперев руки в бока; была она небольшого роста, не больше метра с четвертью, одета крайне странно. Лицо у нее сужалось книзу и даже было заостренным, черные курчавые волосы ниспадали на спину. Одежда ее более всего походила на зеленый кожаный костюм-бикини, причем кожа была очень мягкой и эластичной. В волосы были вплетены зеленые листочки. На левом плече оплечье лат, правое обнажено, на правой икре металлический наголенник, на левой меховой гетр, на ногах сандалии на небольшом каблучке, а на правом предплечье наруч, как у лучника. Причем последняя деталь туалета явно была не для красоты – с внутренней стороны она вся была в царапинах.

Кончики ушей у девушки были заостренными, а брови резко уходили вверх.

– Ты эльф? – воскликнула Рейчел.

Она знала нескольких эльфов. Все они были высокими, стройными, одевались в красивые одежды – полная противоположность маленькому карикатурному созданию, стоящему перед ней.

– Привет. – Эльфийка протянула ей руку. Еще одна странность, большинство эльфов предпочитали не касаться людей. – Баст, из лесных эльфов. Приятно познакомиться. Но кто ты такая?

– Я Рейчел. Рейчел Горбани… Эдмунд мой…

– Ну да! Я тебя знаю! Но не видела с тех пор, когда ты была совсем малышкой. Неудивительно, что ты заняла всю мою кровать. Я уже готова была забраться в постель к Эдмунду, но он очень устал, и ему нужно выспаться.

– О'кей, – промолвила Рейчел. – Готова была забраться?..

– Ну да, – ответила эльфийка. – Мы с твоим отцом давно знакомы. – И она подмигнула. – Еще до того, как появилась твоя мать. И потом тоже. Хотя если она была здесь, никогда. По-моему, Эдмунд немного тронулся, чтобы ради какой-то там женщины выгнать меня из своей постели. И ты всячески ее обхаживаешь. Но ты ведь не собираешься делать то же самое, что и она?

– С отцом?

– Ну я понимаю, что нет. Хорошо. Тогда будем друзьями. – Баст схватила ее за плечо и вытащила из постели. Рейчел не выпускала одеяла из рук. Несмотря на миниатюрность, эльфийка была очень сильной. – Вставай, девочка! День давно начался! Пора вставать и приниматься за работу! Петь и танцевать! Вина, ребят и песен!

– Боже мой! – воскликнул, открывая дверь, Эдмунд. – А я-то думаю, что тут за шум.

– Мунди! – прокричала Баcт и, пробежав через комнату, прыгнула кузнецу прямо на шею. Она обхватила его ногами за пояс и поцеловала так крепко, что только Эдмунд мог выдержать такой поцелуй.

– Отец! Я не одета! – выпалила Рейчел.

– Я заметил. Черт побери, неужели ты думаешь, я никогда не видел обнаженных женщин? А тебя еще и мыл, когда ты была маленькой. Баcт, – прибавил он, с трудом отцепив эльфийку и опустив ее на пол, – откуда ты появилась, разрази меня гром? Я думал, ты в Эльфхейме.

– Об этом нам как раз и надо поговорить, Эдмунд Тальбот, – с печалью в голосе произнесла Баcт. – Нам вообще много о чем надо поговорить. Но, как я уже сказала твоей дочери, когда я появилась тут ночью, в одной постели спала она, в другой, как я теперь понимаю, Даная, а ты был совершенно усталым. Тебе явно не хватало ласки и заботы, но ты уже спал. Поэтому я отправилась в кузницу.