– Валяй.

– А для чего тебе старинный медкомплект?

Кузнец замешкался, затем закрепил третий стежок:

– На случай, если занесет куда-нибудь, где нанниты не работают.

– Но ведь единственное место, где…

– Эдмунд Тальбот?

Хозяин обернулся и машинально направил меч на визитера. Перед ним стояла аватара Шейды Горбани.

– Эдмунд, Пол все-таки предпринял попытку переворота, – заговорила проекция. – Мне нужна помощь каждого, кто имеет военный опыт, чтобы… в общем, чтобы вести войну. На моей стороне. Боуман уже напал на энергостанции, их нужно защищать. Могу перенести тебя на место прямо сейчас.

– Нет, – отказался Тальбот, помогая Гарри присесть.

– Эдмунд, я уверена: ты не станешь помогать Полу. Его политика приведет…

– Я знаю, к чему она приведет! – отрезал кузнец. – И не собираюсь ему помогать. Но здесь мой дом. Обязательно передай Шейде мой ответ, а еще – что она мыслит тактически, а не стратегически. Так и скажи.

– Хозяйка желает, чтобы вы вошли в Совет, – сообщила аватара.

– То есть? – не понял Эдмунд.

– В битве за Палату Совета захвачено два Ключа. Шейда хочет, чтобы одним из них голосовали вы.

– Ни хрена себе, – присвистнул Гарри. – Член Совета?..

– Нет, – чуть поразмыслив, отказался Тальбот. – Передай: мое место – здесь. Прежде чем действовать, необходимо восстановить разрушенное. Я нужен Шейде здесь. Скажи: главное – стратегия, а не тактика.

– Обязательно, – заверила аватара, мерцая и растворяясь.

– Ну и что, черт подери, это значит? – потребовал ответа Чеймберз, наклоняясь к другу. – Больно же!

– Ну что ж, дам-ка я тебе обезболивающего, – решил Эдмунд. – К счастью, я недавно поставил бродить зерновую брагу – должно быть, уже добродила.

– Звучит заманчиво.

Друзья, прихрамывая, вошли в дом и направились на кухню, где хозяин усадил Чеймберза в кресло и принялся исследовать буфет.

– Прежде всего тебе требуется восполнить потерю жидкости, – сообщил кузнец, отправив бутылку скользить до противоположного края стола. – А потом – луносвет.

– Что ж, не откажусь, – признался Гарри, отхлебнув побольше синей жидкости. – А что, все пропало?

– Кажется, да, – кивнул Эдмунд.

– И мне нельзя вернуться домой, – заметил Чеймберз, вновь прикладываясь к бутылке.

– Если только не отправишься в Лондон наземным путем. Роберт строит исторические корабли – не средневековые, а корветы, бригантины и прочее. Наверное, сможет доставить тебя домой.

– А как же Даная? И Рейчел?

– Никаких вестей, – ответил кузнец, сделав большой глоток луносвета. – Ничего узнать невозможно. Если бы я принял предложение Шейды…

– Но это же…

– Происходит по всему миру, – холодно продолжил Эдмунд. – И не только с моей семьей – со всеми. Только представь, в каком тяжелом положении оказались другие. Мы – в помещении, созданном, чтобы выстоять без энергии. А Фукуяме с его чертовым летающим замком…

– Ну да, согласен. А ты остаешься здесь?

– Прежде всего ответь: найдется ли теперь более привлекательное убежище? – Эдмунд жестом руки обвел жилище. С балок свисали связки луковиц и окорока. – Куда же я пойду?

– Может быть, на юг – искать Данаю и Рейчел? – предложил Гарри.

– Наверное, ты прав. Но… многие знают, где находится мой дом. Знаешь, как мало людей умеют отыскать путь по карте? Пойдут беженцы – понятие древнее, как «раб» или «вассал», но они пойдут! По последним дорогам.

– «Все дороги ведут на Ярмарку», – произнес Чеймберз.

– Да, черт подери, едва ли не все, что остались. Ну так что, хочешь, чтобы вместо меня всем Мирон распоряжался? Или, может, Тармак?

– Нет, – согласился Гарри.

– Именно это я и имел в виду, когда посоветовал Шейде мыслить стратегически. Если только не случится немедленной победы одной из сторон, то это… то эта война – вот, кстати, еще одно старинное слово – затянется. А если конфликт продлится, то кому-то придется держаться поближе к земле, чтобы обеспечивать пропитание. Думаю, мое место здесь, а не на посту, на страже какой-то дурацкой синтез-станции…

– А если победит Пол?

– Тогда придется отомстить.

– Ну что ж, сама, наверное, виновата, – вздохнула Рейчел и сделала ход виверной.

Доска для игры в трехмерные шахматы представляла собой крупную голограмму, состоящую из расположенных друг под другом платформ. Фигуры двигались в разных направлениях и не были равноценными. Более сильные двигались преимущественно по горизонтали, переходя на верхние либо низшие уровни в соответствующих участках доски. Однако летающие фигуры, наподобие всевозможных драконов, могли передвигаться вверх или вниз на любое количество свободных клеток. Впрочем, драконы не захватывали «пустое» пространство.

На сей раз виверна Рейчел столкнулась с одной из пешек Маргарет: фигура находилась на стратегически важном участке и вполне могла погибнуть. После непродолжительной стычки павшая пешка возникла на стороне доски, принадлежащей Рейчел.

– Глупости какие, – заявила Маргарет, задвинув эфемерной рукой дракониху-матку в угол. – Ты же почти взрослая! Должна иметь право распоряжаться собственным телом. Вот где начинается подлинная самостоятельность. Если не можешь распоряжаться телом, считай, все потеряла. Взять хотя бы меня, например.

– Но ведь твои родители разрешили тебе преобразоваться в наннитов. А мама запрещает любое изменение тела. В общем, просто помешана на всем естественном, представляешь? – Ладья Рейчел продвинулась на одну клетку, готовясь поразить равноценную фигуру подруги, еще недавно прикрытую пешкой.

– Ну, я должна была догадаться, такой избитый трюк, – посетовала Маргарет, рассматривая доску. – Пожалуй, в следующий раз придется использовать программу, когда сяду играть против тебя. Снова выигрываешь.

– Прости, – извинилась Рейчел. – Но ты же… в общем, у тебя все так хорошо получается в спорте, что будет только справедливо, если я отыграюсь на шахматах.

– Ну да, – вздохнула наннитовая девушка. – Если начистоту, то преобразование, оно… ну, не очень-то мне по душе. В общем… очень многое изменилось, представляешь? Теперь нельзя бывать там, где раньше нравилось. Я не совсем… прежняя. А чувства кажутся просто неестественными, понимаешь?

– Ну… вообще-то, нет, – призналась Рейчел, отрываясь от игры, чтобы взглянуть на подругу. – Но…

– Рейч, – встревожилась Маргарет, лицо которой помрачнело, – что-то происходит… – Девушка тянулась рукой к подруге, и ладонь таяла на глазах. – Рейч, помоги мне… пожалуйста…

Рейчел потянулась к исчезающей ладони Маргарет, не в силах понять, что случилось. Но не успела девушка прикоснуться к подруге на другом краю гигантской доски, как Маргарет пропала. Осталась лишь кучка сизой пыли.

– Маргарет! Маргарет!!! МАМА!

Донна Форсин обнаружила, что несется в воздухе, падая со скоростью почти сорок километров в час: отказали энергетические лыжи. Удар о воду оказался неожиданностью, и Донна едва не потеряла сознание. Барахтаясь на поверхности, она оглядела водные просторы.

– Джинн! – крикнула Форсин, плавая среди волн кругами.

Донна не была искусной пловчихой – подобные навыки не обязательны, если уметь пользоваться энергией, но, похоже, на сей раз все вышло из-под контроля.

– Джинн! – вновь заорала девушка, покачиваясь на волнах и пожелав, чтобы энерготранспортация перенесла ее на Гавайи, на сто миль к северу.

Но ничего не произошло.

– Джинн, ты здесь? – уже тише спросила Донна, оглядываясь вокруг.

Налетевшая волна шлепнула по лицу. Форсин вновь погрузилась в океан, снова, барахтаясь, всплыла и осмотрелась в полном отчаянии.

– Кто-нибудь, помогите, – прошептала девушка.

Подобные случаи имели место во всем мире: всякая свободная энергия использовалась для войны между двумя блоками Совета. И каждое существо, не владеющее определенными запасами энергии и зависимое от них, очутилось в серьезной опасности. Те, кто исследовал солнечную фотосферу, попросту испарились, так и не поняв, что произошло, – точно так же, как те, кто трудился внутри магмовых полостей. Нырнувшие в океанские глубины пловцы, жизни которых зависели от индивидуальных защитных полей; люди, летавшие по воздуху без крыльев, при помощи энергии, и тысячи других человек по всему земному шару неожиданно оказались в беде, и спасти их могла лишь энергия.