– Именно шаман представлял основную угрозу, хотя поначалу казалось, что орки – единственные противники, – заметил учитель. – Только ты виноват в том, что не смог как следует изучить местность. Помни: враг старается обхитрить. Показаться слабее, чем на самом деле. Знай своего врага, знай себя. Остальное придет со временем.

– Ну что, Герцер, в войну играешь? – Из-за плеча аватары выглянул Дионис, но, казалось, искусственное создание не обратило на вторжение ни малейшего внимания.

– Только что закончил, – ответил Герцер, допивая воду.

– Мы у Шона затеяли вечеринку, будет весело, – сообщил старший. – Хочешь прийти? – Мак-Кейнок не приглашал, а приказывал.

Герцер чувствовал сильное утомление, и физическое и умственное, но терять расположение Диониса не хотелось.

– Дай мне немного времени оправиться от боя, – попросил юноша, – скоро приду в себя.

– Отлично, – Мак-Кейнок оскалил в улыбке зубы, – жду.

– Мне пора. – Герцер отдал учителю флягу.

– Помни, юный Герцер: познай себя, – произнесла на прощание аватара.

Эдмунд бил молотом по пылающему клинку, поворачивая заготовку на наковальне и гадая, сколько еще работы осталось. Кузнец поклонился вошедшему в кузницу Мирону Рейберну.

– А я как раз хотел попросить тебя перековать меч на орало, – усмехаясь, произнес гость.

– Очень смешно, – проворчал в ответ Тальбот. – Чем могу помочь, Мирон?

– Похоже, сегодня утром ты не в духе. – Фермер склонил голову набок.

– И в раю растет терновник, – загадочно ответил Эдмунд. – Так какое орало ты хотел?

– По-прежнему допекает Дионис? – поинтересовался Мирон, присев на наковальню поменьше. Управляющие погодой компьютеры пропустили осенний циклон к восточному побережью, и наковальня приятно согревала после путешествия по холодным полям.

– Нет, после нашего небольшого спора Дионис не проделывал никаких фокусов, – произнес кузнец. – Вот и все, что я могу сказать. И не желаю больше говорить на эту тему.

– Ясно, – кивнул фермер. – Собственно, я пришел потому, что удалось разыскать автоматическую запруду для канала, который орошает виноградник, – с усмешкой сообщил фермер.

– Хочешь установить ее у мельницы? – нахмурился Эдмунд. – Но запруда же противоречит эпохе. «Поклонники прошлого» просто осатанеют. – Тальбот задумался и с улыбкой спросил: – Помочь?

– Установить машину я и сам смогу, – в тон ответил улыбающийся Рейберн, – но, хотя механизм берегли, тысячелетия все-таки дают о себе знать. Пара рычагов требует серьезной починки…

– Ты можешь получить их через репликаторы, – покачал головой Тальбот, – глупо выковывать лишние детали.

– Эдмунд, – развел руками фермер, – я знаю, но… Но, ради Гху, я же на лошадях пашу! Постройку сделаю репликатором, так и быть, иначе придется дожидаться ярмарки, чтобы отыскать добровольных рабочих, но…

– Согласен, – вздохнул Эдмунд и хохотнул. – Я рад, что мы не в тринадцатом веке.

– И я тоже. Встроенный водопровод…

– Медицинские нанниты…

– Электроизоляция…

– Дворфы! – с сильным акцентом серьезно вставил кто-то, стоявший на пороге.

Посетитель был невысок – ниже пяти футов, ширина туловища не уступала росту. От непогоды гостя защищали меха, надетые поверх кожаной амуниции и кольчуги. Через плечо перекинута широкая обоюдоострая секира, на голове – круглый шлем без забрала. А сквозь бороду, достающую до полу, просвечивала широкая улыбка.

– Энгус! – шагнул к нему Тальбот и стиснул в объятиях широкие плечи дворфа. – Мог бы и гонца послать!

– Ни один дворф не согласится скакать верхом, если можно добраться до места на своих двоих или в повозке, – заметил вошедший, прислоняя секиру к стене. – И все-таки чертовски холодная погода для путешествий. Хорошо, что у тебя в кузнице можно отогреться.

Двести лет тому назад предания о дворфах так потрясли Энгуса Пятерку, что он Изменился и стал одним из легендарных существ, основав дворфское поселение на Стальных Холмах Сильвы. Залежи полезных ископаемых выработали тысячи лет тому назад, но за последнее тысячелетие большую часть руды вернули на прежнее место – либо в рамках экологической программы, либо как содержимое свалок для металла, которыми стали отработанные шахты.

Энгус добавил минералы, прежде не свойственные горам: серебряные жилы, всевозможные драгоценные камни, золото, а в самой глубине – разработанный с применением нанотехнологии материал, который, по мнению дворфа, вполне мог называться неразрушимым. Все вещества разместили при помощи генератора псевдослучайных чисел, и последние двести лет Энгус пытался найти все, что спрятано в горах.

Сам он называл свое занятие настоящей горной добычей, а друзья – масштабнейшим в мире мародерством. Другие дворфы то приходили, то уходили, а Энгус все так же поддерживал систему забоев, разыскивая новые залежи и попивая пиво.

Эдмунд полагал, что увлечение друга зашло чересчур далеко. С другой стороны, пристрастия самого Тальбота отвадили от кузнеца немало подруг, включая и единственную любовь его жизни. А потому не Эдмунду осуждать других.

– Я добыл для тебя сталь, – сообщил Энгус, подойдя к горну погреть руки. – И кстати, наконец-то я отыскал залежи проклятого неразрушимого материала. Что скажешь? – Дворф протянул брусок грязно-серого вещества размером с ладонь.

– Выглядит не очень впечатляюще, – ответил Эдмунд, подбросив образец в руке. Как ни странно, материал казался почти невесомым, хотя и ложился на ладонь с ощутимым давлением. – Укреплен с помощью наннитов?

– Укреплен, но, как видишь, внутри наннитов нет, – сообщил Энгус. – Его разработали… хм… примерно в двадцать третьем веке или около того. Хотели создать реактивный материал для усиленной брони. Так что можно применять в боевых поединках без правил, где запрещено использовать энергию!

– А, вот как, – сказал Мирон. – Но все равно пользоваться таким уродством никто не захочет.

– В работе неразрушимый материал меняет вид, – пояснил Энгус, забрав брусок и кинув на наковальню. – Раскалить нельзя: не возьмет ни один из видов пламени, даже мультифазовое. В фотосфере с ним ничего не случится: для преобразования придется использовать наннитов и электромагнитные поля. Но в обработанном виде… – Дворф вытащил из-за пояса нож и крикнул: – Смотрите, вот он, неразрушимый материал!

Лезвие ножа блестело, словно чистое серебро, по которому проносились радужные блики. Эдмунд взял клинок и попробовал пальцем, срезав мозоль. Затем ухватил заготовку меча, над которой работал, и провел по ней лезвием. Вместо того чтобы оставить тонкую полоску или надрез, нож глубоко вошел в металл.

– Черт подери… – ошарашенно выдохнул Мирон.

– Кстати, я уже говорил, что металл образует мономолекулярный край? – спросил Энгус, вновь улыбаясь во весь рот.

– Странное чувство, – задумчиво произнес Тальбот. Подбросив оружие пару раз, метнул, и нож впился в дверь по самую рукоятку. – Металл, неизвестный в прошлом. Совет запретит использовать на турнирах.

– На обычных – не разрешит, – согласился Энгус, пожав плечами. – Но на турнирах без правил, где нельзя пользоваться энергией, – одобрит.

– Угу, – согласился Эдмунд. – Так как, ты говоришь, его обработал? – Кузнец вытащил материал из огня, прикоснулся смоченным в воде пальцем, но, как Тальбот и предполагал, тот даже не нагрелся. – Странная штука.

– А молекулы еще странней. Нанниты создают молекулярную решетку едва ли не с первого захода. А дальше работа идет легче. Главное – убедиться, что материал готов к дальнейшей обработке.

– Ну, тогда многое понятно, – усмехнулся Эдмунд, – теперь я и сам смогу сделать неразрушимый материал.

– Что ж, валяй, – ответил Энгус, улыбаясь в бороду. – Древние исследователи так и не догадались, что вещество можно вырабатывать из разной руды. Из тех видов, что встречаются в природе.

– Но такой металл все равно нельзя использовать на турнирах, – заметил Тальбот. – Да и для боев без правил найдется кое-что получше. В общем, прикольная игрушка, но не более.