– Привет, ребята, – подошел к ним Герцер, он продолжал обнимать Морген за талию. – Как дела?

– К черту, Герцер, дрянь дело, – ответил Круз. – Что у тебя за подружка?

– Морген, это Круз Фоскью и Хсу Шилан, но все зовут ее Шилан. Круз, Шилан, это Морген.

Герцер поставил корзину на землю и вытащил зелень, завернутую в большие листья лопуха, а затем подстилку, которую тут же расстелил на земле. Мельком взглянул, нет ли на ней очевидных пятен.

– Слушай, ты всегда ко всему готов, парень, – покачал головой Круз. – Откуда у тебя этот корм для кроликов?

– Мы гуляли в лесу, – ответила Морген и вдруг покраснела.

– Баст показала мне некоторые съедобные весенние растения, – сказал Герцер. – Эти листья можно есть сырыми, но некоторые из них вкуснее, если их отварить. – Он вытащил из пучка спаржу и принялся ее жевать. – Хм… вкусно. Олени ведь тоже все это едят.

– Да, вкусно, – согласилась Морген, попробовав спаржу, потом взяла лист папоротника. – И это тоже.

– О-о-о-о! Сливы. – Круз выхватил плоды.

– Нет, это кудзи, – поправил его Герцер, а лицо Круза выразило явное удивление.

– Обалдеть, как вкусно. – Круз протянул ягоды Шилан.

– Да, только будьте внимательнее с соком. – Сказал он это вполне серьезно, но Морген не удержалась и рассмеялась.

– Мне нужно в туалет, – вдруг призналась Шилан. – Пойдешь со мной, Морген?

– Пошли.

Девушка отряхнула руки.

Молодые люди смотрели вслед уходящим девушкам, но вот Круз покачал головой.

– Они это делают специально, чтобы мы нервничали. Тебе это известно?

– Да, – ответил Герцер. – Но, как ты думаешь, они знают, что мы знаем?

– В туалете они перемоют нам все косточки.

– В уборной, – поправил Герцер. – Может, конечно, в женской уборной не такой запах, как в мужской, иначе им там долго не продержаться.

– Ага, ты прав, – пожал плечами Круз. – Но они вполне могут обсудить нас и на улице. Кстати, парень, у меня есть к тебе вопрос.

– О чем? – наморщил лоб Герцер.

– Ты что, какие-то таблетки принимаешь или как? Я понимаю, что ты бегаешь по лесу с лесным эльфом, настоящей нимфоманкой…

– Она не нимфоманка! – возразил Герцер.

– Какая разница! Ей не меньше трехсот лет, и она наизусть знает «Камасутру»!

– Ну, может, не наизусть, – скромно заметил Герцер. – И вообще, «Камасутра» в сравнении с ней – это букварь для начинающих!

– Бог ты мой, парень! – расхохотался Круз. – Так в чем же секрет? Таблетки? Тогда дай и мне.

– Я не знаю, – ответил Герцер. – Я и сам задавал себе этот вопрос. У меня такое ощущение, что женщины сошли с ума. «Ну вот, наступил конец света. Затащим-ка теперь в постель Герцера!»

Круз смеялся до изнеможения, он катался по земле и жестами просил Герцера замолчать.

– Это нечестно. – Он погрозил Герцеру пальцем. – Ты ведь не последний оставшийся на земле мужчина! Должна же быть справедливость!

– Не знаю. Наступает конец света, и женщины вдруг обнаруживают, что я им интересен. Не задавай вопросов мне, я живу как жил! Если бы на свете существовали подобные таблетки, то последние пять лет своей жизни я бы только и делал, что принимал их. А кроме того, что там у вас с Шилан? Не тебе жаловаться.

– Я целую неделю обхаживал Шилан, – устало ответил Круз. – Ты же спокойно проводил эльфийку, и в первый же день в городе нашел ей замену!

– Не знаю, – пожал плечами Герцер. – Наверное, виной тому моя неотразимая внешность.

– Катись ты! – шутливо бросил Круз. Сам он был почти два метра ростом, с длинными волнистыми светлыми волосами, зелеными глазами и точеным лицом.

Вокруг вообще было очень много красивых людей, но Круз выделялся даже на их фоне.

– Послушай, Круз, только не говори мне, что тебе трудно найти себе девушку, – попросил Герцер. – Когда я рос, у меня была генетическая проблема со здоровьем. Со мной происходили всякие противные штуки. Я дрожал, знаешь, не мог ровно держать руки, голова тоже все время подергивалась. Ко мне никто не приближался на расстояние ближе десяти метров, особенно девушки; видимо, боялись, что болезнь заразная. Даже мои чертовы родители предоставили мне самостоятельность в четырнадцать лет. Но и к тому времени я года три их не видел, за мной ухаживали нянечки.

– Что же произошло? – спросил Круз.

– Слава богу, все устроилось – почти перед самым Спадом. И помогла мне, между прочим, доктор Даная.

– Жена Эдмунда Тальбота? – спросил Круз.

– Ага, мне кажется, они не женаты, но, да.

– Значит, ты знаешь Эдмунда?

– Совсем немного. Первый раз я разговаривал с ним вчера в бане. Но доктора Данаю знаю, а еще я учился в школе вместе с их дочерью.

– Круто. Я здесь вообще никого не знаю. – На какое-то мгновение Круз совершенно растерялся.

– Эй! – Герцер нагнулся и ткнул его в плечо. – Ты ведь знаешь меня, знаешь всех членов группы А-пять, теперь еще знаешь Морген. Не пройдет и дня, как узнаешь всех людей в городке.

– Теперь у меня будет цель, – печально улыбнулся Круз. – Но, знаешь, раньше у меня были друзья. Я никогда не задумывался над тем, что их мало или что живем мы далеко друг от друга, но они были моими друзьями. А теперь… у меня никого нет. Никого.

– Да. – Но у него, Герцера, тоже никогда никого не было, так что же? – Между прочим, ты не видел Майка и Кортни?

– Видел. Кортни утащила Майка танцевать, – ответил Круз.

– Каким образом? – с хохотом спросил Герцер. – Не иначе как тягловых быков привела!

– Примерно так, – с улыбкой ответил Круз. – По-моему, грозилась бросить его. – Он оглянулся и засмеялся. – Не оборачивайся, девушки возвращаются.

– Скажем им, что знаем их тайну? – спросил Герцер.

– Нет, – ответил Круз. – Пусть думают, что знают больше нашего.

Когда вернулись вспотевшие Майк и Кортни, еще оставалось немного зелени. Герцер представил всех друг другу, и вдруг Майк с театральным стоном свалился на землю.

– Все, мне конец, – изрек он, воздев руки к небу. – И это называется день отдыха!

– Скучный ты человек. – Кортни уперла руки в бока, по всему было видно, что ей не терпится снова пуститься в пляс. – Герцер, пойдем потанцуем?

– Нет уж, я обещал танцевать с Морген. – Герцер встал и протянул руку девушке. – Не возражаете, миледи?

И он изысканно поклонился, выставив одну ногу вперед.

– С удовольствием, сэр.

Морген схватила его за руку и вскочила на ноги.

Герцер битый час танцевал с Морген – джиги, и рилы, и кадрили. Наконец он почувствовал, что окончательно выбился из сил. Во время танцев ему пришлось быть в паре и с Кортни, и с Шилан, но он все время возвращался к Морген. После танца рыжеволосая скрипачка подняла вверх свой инструмент, показывая, что сдается.

– Мы делаем небольшой перерыв, – обратилась она к толпе и преувеличенно отерла пот со лба. – И вам советую сделать то же!

Герцер уже было повернулся, чтобы уйти, но тут заметил выходящего из толпы Эдмунда. Он взял Морген за руку, и они оба следили, как Эдмунд поднялся на сцену и поманил пальцем рыжеволосую музыкантшу. Та в ответ вопросительно подняла одну бровь. В городе все шутили об отношении Эдмунда к менестрелям, и потому скрипачка подошла к нему с выражением комического трепета. Герцер не слышал, что именно сказал Эдмунд, но видел, как у скрипачки поднялась и вторая бровь; потом она кивнула, а Эдмунд кивнул ей в ответ, прошел к краю сцены и сделал знак кому-то в толпе. К сцене вышел низкого роста темноволосый мужчина с шотландской волынкой. Скрипачка собрала остальных музыкантов. Мужчина с волынкой поднялся на сцену, и скрипачка вышла вперед и, подняв руки, обратилась к толпе:

– Извините, но нас попросили сыграть еще одну вещь, правда, не танцевальную.

Она пожала руку волынщику, подождала, пока тот надует мехи и кивнула своим музыкантам.

При первых звуках волынки у Герцера мурашки побежали по коже. Он далеко не первый раз слышал волынку, но эта мелодия отличалась от того, что ему доводилось слышать. Она проникала глубоко в душу, затрагивала какие-то потаенные струны, о которых он и сам даже не догадывался. Тут к волынщику подключились остальные музыканты, и Герцер вообще застыл как вкопанный. А когда скрипачка запела, он забыл обо всем на свете.