Тут вдруг я скорее почувствовал, нежели увидел над головой какое-то движение. Подняв взгляд, я чуть было не бросился бежать. Ноги подкосились и мигом наполнились тяжеленным свинцовым расплавом, сердце замерло, а дыхание остановилось. Испытывая дикий ужас, я смотрел, как рядом с нами опускается странное, если не сказать страшное, существо на огромных перепончатых крыльях, какие должны быть у летучей мыши. Существо внешне походило на человека, но лишь при беглом взгляде! На деле же это был монстр из кошмарных снов, монстр с багрово-красной кожей, с абсолютно лысой головой, на которой разбросаны были угловатые наросты. Из висков демона выходили толстые бараньи рога, и в точности как у баранов, завивались в кольца. Могучее мускулистое тело демона, впрочем, было более или менее человеческим: ни копыт, ни хвоста я не заметил.

Но особо меня поразили глаза этого кошмарного существа. Они пылали леденящим кровь кроваво-красным огнем, по-настоящему пылали, а еще испускали странный зеленоватый туман, быстро растворяющийся в прохладном воздухе.

Демон коснулся земли. Его гигантские крылья медленно сложились за спиной, а потом натуральным образом исчезли, просто пропали, и все, пару раз неясно мигнув, будто отключившаяся голография. Облаченный в черную кирасу и черные накладки на руках и ногах, исписанные золотыми узорами, демон испытующе смотрел на нас. Взгляда его невозможно выдержать, так что я опустил глаза, предпочтя уставиться в лед на асфальте.

Демон же вдруг перешел сразу к делу:

— Кто из вас Энвиад?

Голос его был глух, очень низок и чрезвычайно опасен. Не знаю, как голос может быть «опасен», но именно так и обстояло дело. Я, вдруг осознав, что нашу группу остановили именно из-за меня, едва не рухнул в обморок. Разум словно погрузился в удушливый смрад болотных испарений, прекратил всякие попытки мыслить, даже созерцать. Секунды выросли до невообразимых временных промежутков, так что я не мог сказать, минута прошла или целый год, прежде чем демон повторил свой вопрос.

— Среди нас нет Энвиадов, — наконец ответила Ника дрогнувшим голосом. — Мы просто проходим через город. Движемся на запад.

— Ты лжешь, женщина! — зычно рявкнул демон. — Не смей лгать мне, Владыке Абадонне!

Стало ясно: пред нами явился один из самых сильных демонов Яугона, Владыка, некогда изгнанный из Царствия Небесного вместе с Люцифером. В памяти вдруг невесть откуда всплыло: Абадонна — это демон-разрушитель, олицетворяющий собою гнев и ярость, месть и беспощадность, стирающий все то, что мешает ему и противно ему. С таким парнем, уныло подумал я, шутки не пройдут…

Абадонна стал обходить всех нас по очереди, приближаясь почти вплотную и заглядывая в самые глаза. Когда подошла моя очередь, заключительная, я не в силах был поднять голову и посмотреть на демона. Тогда он просто схватил меня за подбородок и заставил взглянуть на него. Пылающие адским огнем глаза гипнотизировали; я уловил слабый запах смеси серы и чеснока, исходящий от архидьявола.

А еще я с ужасом понял, что демон смотрит на меня гораздо дольше, чем на любого другого из двух экипажей. Неужели он догадался, что я Энвиад?! Боже мой, смилуйся… Не дай рабу твоему…

— Кто ты? — прервал мою сумбурную мысленную молитву демон.

Пересилив дрожь и страх, я промямлил:

— В-в-виктор Л-лазарев…

— Мне не нужно твое имя, червь! — проорал мне прямо в лицо Абадонна. — Каково твое занятие?

В этот раз я не нашел в себе сил ответить. Уже на грани беспамятства я ощутил, как демон убрал руку от моего подбородка и отошел прочь.

— Я знаю, что среди вас есть Энвиад! Не хотите говорить по-хорошему, скажете по-плохому…

Громогласно озвучив угрозу, демон что-то приказал окружившим нас людям, но что, я понять был не в состоянии из-за обуявшего меня липкого ужаса… Затем Абадонна «отрастил» свои черные крылья, пару раз со свистом взмахнул ими и исчез в накрывшем Гродно сумраке.

Оба экипажа «Чертей» были конвоированы в то самое здание кинотеатра, которое мы недавно проехали мимо. Внутри, как и ожидалось, повсюду сатанинские граффити и мрачные типы с автоматами наперевес; один из кинозалов с особым тщанием задрапирован черными полотнищами с пентаграммами и черепами. На небольшом подиуме перед белым киноэкраном с красной перевернутой звездой стояли уже другие лица: три облаченных в просторные и длинные хламиды «жреца». Из лица были скрыты в тени капюшонов, руки, выглядывающие из рукавов, узловаты и сухи, как у старцев.

Всех нас провели к переднему ряду кресел и насильно посадили. Я оказался крайним справа, неподалеку от летнего выхода из кинозала. Впрочем, воспользоваться им я не горел желанием, тем более там дежурили два «рокера» с короткоствольными АКСами. Яркое освещение приглушили, средний из «жрецов» подошел к крайнему левому охотнику и полоснул прямо по его щеке острым как бритва кинжалом. Охотник, имя которого я позабыл, вскрикнул и схватился за раненую щеку, но «жрец» успел мазнуть по ране ватой. Передав эту вату другому «жрецу», тот, первый, прошел дальше и проделал ту же самую процедуру со вторым охотником. Далее шла очередь Георгия Виссарионовича.

— Только попробуй, сучий потрох! — зарычал Гоша. — Я вырву твои сраные кишки, намотаю на твою сраную шею, а твой сраный нос засуну в твою сраную жопу! Понял?!

«Жрец» спокойно выслушал охотника, сделал жест рукой. Вмиг к Георгию Виссарионовичу подскочил огромный бугай и врезал прикладом автомата охотнику прямо в нос. Гоша заорал и попытался вскочить, но был повторным ударом оружия брошен обратно на кресло. «Жрец» же меланхолично мазнул чистым ватным тампоном по текущей из разбитого носа крови и передал помощнику.

Когда очередь дошла до Ники, она шутливым тоном попросила:

— Может, лучше по руке чирканешь? Личико жалко…

«Жрец» подумал, затем оголил запястье девушки и провел ножом по коже. Промокнул тампон, отдал помощнику. В конце концов, острие кинжала полоснуло и мою щеку, вызвав острую, но быстро прошедшую боль, взамен которой пришло нудное жжение в ране. Удовлетворившись, «жрецы» до поры оставили нас в покое и удалились куда-то в боковое помещение кинозала. Я и другие члены экипажей броневиков потирали резаные раны, но сидели молча, исподлобья поглядывая на вооруженных «рокеров».

Вдруг я заметил, что Ника подает мне какой-то знак глазами. Я, конечно же, не понял, что именно она хотела сказать, но догадался: промедление в нашем случае подобно смерти, и если мы не попытаемся освободиться и бежать из плена сейчас, то у нас, возможно, больше не будет такого шанса…

Такая же мысль пришла в голову всем нам, пленникам, потому что секунду спустя девять охотников стремительно набросились на ближайших конвоиров и повалили их с ног. Еще через секунду в руках Молота застрекотал автомат, и двое «рокеров» упали как подкошенные. Развязалась пальба, в которой громкие человеческие крики моментально утонули. Я же, изрядно запоздав, бросился наземь, спасаясь от веерной очереди конвоира, сбил его на пол и в звериной ярости несколько раз опустил свой кулак на его лицо. Видимо, удары оказались действительно сильными, потому что «рокер» потерял сознание, и с помощью его автомата я смог расстрелять еще одного противника. Краем глаза заметил, как Ника метнула потайной нож, сокрытый в воротнике куртки, и острие его по самую рукоять вошло в чей-то лоб. Кто-то из охотников был уже у летнего выхода и кричал нам следовать за ним, но тут двери распахнулись, и сразу три очереди, пущенные одновременно, отбросили охотника к креслам.

В суматохе схватки я не мог замечать деталей; чутье обострилось до максимума, ведь мозг ясно понимал простую истину: либо мы сейчас прорвемся к своим броневикам и свалим подобру-поздорову, либо нас всех пустят на фарш. Потеряв еще одного охотника, мы все же смогли пробить выход из здания и оказались с его правой стороны. Бегом, настолько быстро насколько только могли, мы ринулись к «Чертям» около которых хозяйничали «рокеры»-сатанисты. Завидев нас и услышав выстрелы, посылаемые нам вослед, враги заняли оборону у броневиков, стараясь не допустить нас до них. Бегущий впереди меня Молот меткими короткими очередями сразу двух автоматов уложил нескольких особо нерасторопных противников, после чего словил две пули в живот и плечо, но тем не менее продолжил двигаться и стрелять. Нам повезло: броневики стояли не так уж далеко от кинотеатра, да и танки, преградившие путь, уже убрались восвояси. Через две минуты самого жестокого боя, который мне доводилось видеть, заурчал мотором первый «Черт»; предварительно из него вылетело окровавленное тело «рокера», простреленное насквозь прямо по центру лица.