— Энергия, информация, материя — это одно и то же, — покривился Винтэр. — Для нас нет принципиальной важности в различиях меж этими понятиями. Важно другое: из информационного поля Земли можно качать информацию. Скачивать данные, как в компьютерах. Конечно, процесс гораздо сложнее, чем в электронных устройствах, но при известной степени округления он практически идентичен.

— Кто-то уже скачивал оттуда информацию?

— Да. Это делали астеры накануне Слияния. Они знали, что Слияние неминуемо, но не знали, почему. Посчитали, что это естественный процесс, задуманный Создателем и внесенный во Великую Вселенскую Программу. Их можно понять, ведь вряд ли кто-то из самых мудрых светлых догадывался о происках Сатаны…

— Я уже слышал, что астеры каким-то образом сумели узнать о грядущем катаклизме, — вспомнил Диерс. — Но он назывался Коллапсом. Именно потому они поспешили превратить Коллапс, уничтоживший бы вселенную, в Слияние, окончившееся в результате катаклизмом местного масштаба. В следствие открывшихся им знаний астеры стали создавать Серое войско, хотя им было невдомек, что все три мира пляшут под дудку Дьявола.

— Вероятно, астеры не так поняли открывшиеся им знания, — перебил Винтэр.

— Пусть так. Но что ты говорил о тех, на кого охотился?

— Со многими я беседовал. Пытался понять их логику, понять, по каким критериям они разделяют добро и зло, свет и мрак.

Философствовал с ангелами, прежде чем убить их. Забавно.

— Беседы иногда длились часами и выходили за пределы обозначенной мною проблемы. Так, например, я от многих слышал легенды о живших до всех нас существах. Гиперборейцах. Скорее всего, гиперборейцы были такими же людьми, какие живут сейчас. И пережили они то же, что сейчас переживает Земля. То есть Слияние. Астеры многократно упоминали о них, о цикличности жизни на планете, о цикличности колебаний магической энергии. И сами делали предположение, что Слияние — далеко не уникальный, не единичный процесс.

— Цикличный… — Разговор с давним знакомым казался Диерсу одним из самых насыщенных разговоров за всю его длинную жизнь.

— Когда-то существовал другой Яугон, и другой же Актарсис. Слияние уничтожило параллельные миры и привело к краху цивилизации гиперборейцев. А потом параллельные измерения появились вновь.

— Curriculum vitae, — прошептал вампир. — Круг жизни…

— Скорее, круг магии. Но все равно смысл остается таким: Слияние приводит к краху нынешней цивилизации и «очищению» планеты от излишков магической энергии. После чего все начинается заново. И Царствие, и Преисподняя, и вечная борьба Света и Тьмы. Всё.

Джонатан Диерс поймал себя на том, что принимает слова собеседника за чистую правду. Ведь существовали же неизвестные цивилизации, крайне развитые. Взять хотя бы Атлантиду. Впрочем, Атлантида вряд ли принадлежала ко времени той эпохи, когда жили гиперборейцы, однако учеными еще в начале двадцать первого века было установлено, что, скажем, в Египте существовали гальванические элементы, существовали знания об электричестве, и те знания применялись на практике. Да и опережающие время изобретения Леонардо да Винчи кажутся выуженными им из глубины веков. Кроме гальванических батарей еще до шумерской цивилизации, задолго до шумерской цивилизации существовали народы, знавшие секреты строительства огромных сооружений, создававшие летательные аппараты, использовавшие превосходные системы счета и письменность. Так мало известно о тех временах лишь потому, что упадок, вызванный Слиянием, в конечном итоге стер прежние великие народы, а время уничтожило доказательства их существования.

Легенды об инопланетянах, изображения летательных аппаратов странной формы и скафандров, что сохранились на стенах многочисленных гробниц, на глиняных табличках и посуде по всему миру — это не что иное как эхо царивших давным-давно цивилизаций.

Но больше всего Диерса поразила вероятность избавления нечисти от магической, темной составляющей.

Вампиры перестанут быть вампирами! Оборотни перестанут быть оборотнями! Мы вновь станем простыми людьми!

И все вернется на круги своя…

— Так что нам просто необходимо уничтожить Источники. Ты со мной согласен?

Вампир медленно кивнул.

— Of course, my dear, — выдал он одну из любимых своих насмешливых фраз. — Ведь тогда мы станем теми, кем постоянно мечтаем стать. Людьми…

— Ты мыслишь плоско, Джон, — покорил Винтэр. — Мы обязаны уничтожить Источники, ибо иначе цикличность нарушится. А коли такое произойдет, никто не в силах предсказать, что последует нам в качестве наказания.

Однако Джонатану Диерсу было глубоко плевать на нарушение или не нарушение цикличности. Он поклялся уничтожить Источники лишь потому, что давно хотел вновь стать простым смертным. Хотел сразу, как обратился в вампира.

Высокий, светловолосый человек в длинном кожаном плаще, черной водолазке, черных штанах и высоких армейских ботинках с двойной шнуровкой прошел в вестибюль штаб-квартиры клана Сангрес — высотки в тридцать два этажа. Небоскреб, достроенный аккурат перед Судным днем и ничуть не пострадавший в войне людей, венчала большая вертолетная площадка, а сразу под нею располагались апартаменты главы Сангреса. Блондин, бледный лицом, точно тяжело больной, пересек нарядный вестибюль и остановился у лифта. Встречавшиеся ему на пути люди склоняли головы в почтении и спешно прятали глаза.

Когда лифтовая кабина открылась, человек шагнул в нее и нажал самую последнюю кнопку. Он был неуловимо похож на Джонатана Диерса, хотя не имел столь шикарного телосложения и внушительного лица. Зато он был непосредственным хозяином Диерса.

Лифт, тихо жужжа, пополз вверх. Его шахта была стеклянной и располагалась вне стен здания, так что с каждым новым метром подъема открывался все более просторных вид на город.

То был Красноярск. Центральный город Сибири, некогда красивый, изобилующий памятниками и фонтанами, знаменитыми местами отдыха и просто красивыми пейзажами. Ныне город практически полностью лежал в руинах, лишь немногие здания сохранились и продолжали служить людям верой и правдой. Прямо впереди шла, сужаясь в перспективе, улица Ленина, параллельно ей тянулась самая красивая улица Красноярска — улица Мира.

Когда-то — самая красивая… Теперь ее тротуары завалены битым кирпичом, стеклом и всяким хламом, а дорожный асфальт местами провалился на многометровую глубину.

Примерно в километре можно было разглядеть уцелевшее здание краевого Парламента, перед которым раскинулась обширная площадь Революции, главным достоянием которой последние шесть лет перед Судным днем являлись двадцатиметровая бетонная башня выгребной системы метростроителей и уверенно показывающий дорогу в светлое будущее Владимир Ильич. Ленин, разумеется. Памятник, разумеется. Чем выше поднимался лифт, тем больше становилось видно. Вот в поле зрения попала срезанная посередине Часовая башня, знаменитый красноярский «Биг-Бен», возвышавшийся над мэрией города. Рядом громоздилась гора бетона, когда-то представлявшая собою высотку Енисейского речного пароходства, а за ней через широкую реку на правый берег тянулся Коммунальный мост, обрушенный в трех местах. В легкой туманной дымке можно было разглядеть Академгородок и Северо-Западный районы города, присыпанные снегом, мертвые, навсегда покинутые жителями. По ту сторону реки также застыли пустые глазницы зданий, поникли краны нефтебазы, и лишь одиноко курился дым подожженных кем-то автомобильных покрышек. Посередине Енисея давным-давно сел на мел теплоход «Антон Чехов», когда-то проданный, но потом вновь вернувшийся в родной город. И умерший посреди своей стихии. Театральная площадь перед сгоревшим дотла Театром оперы и балета, некогда бывшая одним из живописнейших и любимейших мест отдыха красноярцев и туристов, ныне стала базой для бронетехники, принадлежащей Сангресу; ровные ряды танков и бронетранспортеров застыли в ожидании боя. Когда-то эти машины спасли город от завоевания китайцами, отбили несколько серьезных атак. Они же в первые послевоенные дни истребляли мародеров и демонов, промышлявших на руинах Красноярска.