— Ты создаешь мне небольшую баньку. Там я спрятаться смогу, поближе к хозяину, опять же, а я возьму все затраты силы за содержание на себя. Ты в плюсе. Мелочевку там хранить любую сможешь. Со временем дом вообще забабахаем. Место уединения, отдыха. Дело ведь говорю, а?

— Я подумаю.

— Ты думай, только недолго. Хорошо? Нам бы до приезда твоих оболтусов успеть. Ну, чтобы без лишних глаз.

И исчез, словно его и не было. А я стал изучать раздел «Создание и расширение замкнутого и прочих пространств с помощью артефакта». Жалко рядом не оказалось Зыбуниной, тогда бы все получилось намного быстрее. Но с горем пополам я все же понял, что большая часть формул относилась к физике твердых тел, что совсем неудивительно. И держать их предлагалось в уме при создании любого замкнутого (или нет) пространства.

Далее, чтобы что-то сотворить, надо нечто откуда-то отнять. Ни один маг не мог создать абстрактную комнату. Необходимое пространство предполагалось вычленить или вырвать из реальности. При столкновении с этим местом в действительности немощные будто спотыкались и обычно обходили его стороной. Но все равно предлагалось вычленять пространство из наиболее безлюдной местности.

И третье, самое важное, создание артефакта. Для этого подходил любой драгоценный камень, какой-нибудь обычный предмет и сила. Точнее, очень много силы. В идеале нужен был профессиональный верстак для создания артефактов, но Потапыч меня убедил, что мы справимся и так.

Впервые в своей жизни банник был участлив и рассудителен в общении со мной. На второй день он притащил точную схему бани. Интересно только, где ее нарисовал? Сама парилка оказалась скромная, всего два на три метра, с двумя рядами полатей — одни повыше, другие пониже, небольшой печкой, здоровенной бочкой для холодной воды, деревянным тазом и ковшами.

— А печку мне тоже надо из реального мира туда переместить? — поинтересовался я.

— Нет, это, как бы тебе по умному сказать, вроде выдумка. Чем сильнее ты в нее веришь, тем явственнее та будет. Но и законам этого мира она подчиняться должна, потому что в нем же и существует.

— Сложно, — признался я.

— Просто только кошки родятся, — заключил банник. — А в магии без бутылки не разберешься. У меня, кстати, совершенно случайно тут оказалась…

— Так, Потапыч, никаких бутылок. Ты лучше скажи, как вот это создать?…

Неожиданно для себя я увлекся изучением пространственной магии. Точнее того самого раздела, который подсунул Потапыч. И день теперь разбился на две половины. В первой я бегал и получал затрещины от Филочкина, изредка пытаясь обидеть и его, а во второй корпел над учебником и высчитывал все пропорции для будущего сотворения.

За три дня до окончания зимних каникул наступил день ИКС, а может и Х, все дело в вопросе восприятия. Вообще, я бы перенес создания бани (и кое-чего еще) на пару недель, чтобы окончательно все просчитать. У меня даже мозг опух от всяких двухскатных крыш, черновых потолков, сквозных щелей, стесывания крайних бревен и прочего. Со всем этим помогал Потапыч. Как и с самым важным — созданием артефакта.

— Ты смотри, это должно быть что-то, что всегда с тобой. Что нельзя потерять.

Колец у меня не имелось, всякие безделушки в карманах тоже были отметены, их легко потерять, оставался лишь один вариант. Нательный крестик на цепочке, подаренный еще бабушкой. Банник осмотрел его, подергал, проверяя прочность и благодушно кивнул.

— Годится. Вот, держи.

Теперь он выудил небольшой пурпурно-красный камень, вытер его рукавом, словно тот испачкался и все же протянул мне.

— Драгоценный? — спросил я.

— Конечно, ты разве артефакторику не учил? Для созданий волшебных вещей первое дело — это драгоценные камни.

— Маленький какой.

— Ну, для поместья боярского, может, и не хватит, а вот для нашего дела сойдет. Давай, теперь, стало быть, твой черед.

Потапыч крепко обнял меня за ногу, и я почувствовал, как тело начинает медленно наполняться силой. Чужой, невероятно мощной и древней. Тягучей, как кисель, насыщенной. Подумать только, да этот банник, наверное, раза в два сильнее меня. Я потряс головой, пытаясь освободиться от ненужных мыслей и сосредоточился.

На столе лежал раскрытый учебник по пространственной магии, но я и так все запомнил. Для начала необходимо представить место, которое ты позаимствуешь из реальной жизни для своего «схрона». Желательно безлюдное. Такое было. Оно вырывалось из моих детских воспоминаний ослепительной вспышкой. Лето, мне семь или восемь лет, мы с мамой собираем грибы в глухой деревне под Ершовым. Ветер пригибает мокрую после дождя траву, солнце отражается в каплях на листьях, птицы выводят свои лесные трели. Не слышно человеческих голосов, шума техники. Вокруг никого.

Так, с местом определились, теперь фиксируем то, что надо создать. Нельзя забыть ни одного гвоздя или половицы. Благо, Потапыч притащил кучу разрисованных листков и повесил на стене, для пущего эффекта. С этим вышло чуть подольше, но тоже прошло без особых проблем. Теперь самое сложное. Не ошибиться бы с кристаллическими решетками создаваемых объектов, иначе получится не пойми что. Голова пухла от обилия информации, Потапыч продолжал вливать силу, а я копил ее, пока наконец не понял — пора.

На мгновение в комнате стало так ярко, будто здесь что-то взорвалось. В следующий миг рубин пропал. Не рассыпался подобно прогоревшему углю, а просто исчез. А вот крестик остался на месте. Я перебирал его пальцами и не мог понять, удачно ли все прошло? По ощущениям — ничего не изменилось?

— Потапыч, ну что скажешь? Получилось?

— Что скажешь, — проворчал банник. — На, попробуй, каково оно.

Он щелкнул пальцами и на меня словно гора навалилась. Тяжесть обрушилась неожиданно, даже ноги подкосились, но, что еще хуже, я чувствовал, как потихоньку начинает утекать сила. Едва заметно. Словно тонкий ручеек из большого озера. Но она уходила.

— Впечатлился? — ухмыльнулся банник, щелкая еще раз и все прекратилось. — По ощущениям, ты создал чуть больше, чем мы договаривались.

— Еще маленькую полочку для личных вещей. Совсем крохотную. Ты же сам разрешил.

— Видишь, что я даже не ругаюсь. Цени мою доброту? Теперь в баню пускай.

— Как?

— Можешь башкой мотнуть или просто внутри себя добро дай. Я и погляжу.

Я мысленно разрешил Потапычу пробраться в баню, а тот только этого и ждал. Подпрыгнул, коснулся крестика и исчез. Я даже не почувствовал ничего. Зато следом раздался приглушенный голос банника.

— Ну ты чего, совсем не интересно? Идем.

— А как?

— Крестик тронь и о месте подумай.

Мне показалось, что я едва коснулся нательного «артефакта», как меня выплюнуло на дощатый пол. Рядом ходил Потапыч. Он деловито обогнул предбанник, заглянул в печь, залез на полати.

— Неплохо. Так, дрова я сюда натащу, там аппарат самогонный поставлю, по субботам парить тебя буду. Для укрепления здоровья. Хорошо, успел венички нарезать. Надо будет сбегать, забрать. Ну, как, тебе самому-то нравится?

— Это все я сделал? — руки уперлись в стены, а голове до сих пор не укладывалось. Смог. Получилось. Невесть что, совсем крохотная банька, но ведь удалось.

— Ага, теперь и банник под рукой всегда будет. А баня она силу мне дает.

— А как мне обратно вернуться? — я пощупал шею. Крестика не было.

— Э, артефакт там остался, где ты стоял, — усмехнулся Потапыч.

— И что будет, если кто-то, пока нас нет, его разрушит?

Банник как-то искоса, совсем недоверчиво посмотрел на меня. Но убедившись, что никаких глупостей я делать не собираюсь, ответил.

— Да ничего. Все, что в голове создал, пропадет. А что спрятал, наружу вывалится. Ну, и сам ты, если здесь сидишь, то там окажешься.

— Получается, я могу спрятаться, в случае чего?

— Опытный маг артефакт сразу увидит. И распознает для чего он. Но это ладно. Есть у меня к тебе хозяин, разговор серьезный.

Вот почему-то чего-то подобного я и ожидал. Не могут истории с Потапычем заканчиваться словами: «и жили они поживали, добра наживали» или «домой ребята ехали уставшие, но счастливые». Скорее «жили они недолго, но в итоге получили по щщам».