– Тогда, полагаю, она устроилась на работу в твою больницу.

– Нет, просто она ворвалась ко мне в квартиру посреди ночи с исцарапанным и опухшим лицом, в разорванной рубашке, и только тут я первый раз сумел по-настоящему ее разглядеть.

Сидония ошеломленно уставилась на него.

– Именно в этот момент, дорогая, я понял, что в самом деле люблю тебя, и, если бы мы жили в другом веке, я бы просто застрелил твоего жирного приятеля и посмеялся. Но ничего не вышло. Мне потребовался почти год и нападение, чтобы понять, каким глупцом я был, что прошлое – это прошлое, а нам надо думать о будущем. Сидония, неужели для тебя имеет значение только твоя карьера?

– Нет, глупый мальчишка, – крикнула она, смеясь над ним, – я жадная, и мне нужно все сразу: ты, дети, музыка, и все прочее. Финнан! – Она упала на колено. – Ты согласен жениться на мне?

– Боже и все святые на небесах! – вздрогнул он. – Я думал, ты никогда не спросишь об этом!

Эта неделя в Хоув, насколько позволяло присутствие маленькой Мэри, стала настоящим временем подавляемой страсти. Двое людей, одна из которых была несчастна много лет подряд, а другой всего несколько, в конце концов смогли быть вместе в последнюю ночь. Все произошло так чудесно, так удивительно, что оба поняли: они никогда не смогут расстаться, их связало нечто большее, чем даже волшебное заклятие.

– О Сара! – произнес Донни, вытягиваясь рядом с ней с удовлетворенным вздохом. – Я, наивный человек, никогда и не подозревал, что такое возможно!

– Честно говоря, я почти все позабыла, – ответила Сара, чувствуя, как все ее тело изнывает от радости долгожданного наслаждения.

– Может быть, сейчас неподходящее время для признаний, но я просто не могу удержаться. Сара, я любил тебя все эти годы как друга, а теперь наконец люблю как свою любовницу. Ты удостоишь меня величайшей милости – позволишь любить тебя как жену?

Сара смущенно взглянула на него. – Донни, я на семь лет старше тебя. Когда тебе исполнится пятьдесят, мне будет уже почти шестьдесят.

– Ты выглядишь моложе меня, и всегда будешь такой – в этом я твердо уверен.

– Но ни у кого из нас нет ни гроша, мы бедны, как церковные мыши.

– Я уже познал, что такое бедность. Во второй раз испытать это будет легче.

– Но ты меня плохо знаешь. За нами всего десяток встреч…

– Немного больше – я считал каждое свидание. Во время них я успел достаточно хорошо узнать тебя, чтобы иметь представление о твоем характере. Ты – честная, открытая, любящая и добрая женщина. Чего еще я могу пожелать?

– А что ты скажешь о моем постыдном прошлом?

– Что оно значит по сравнению с нашим божественным будущим!

– Послушай меня, – твердо произнесла Сара, – ты совершаешь жизненно важный шаг. Подумай хорошенько.

– Я задам тебе один вопрос, – Донни приподнялся на локте, чтобы лучше видеть ее лицо. – Вы любите меня, леди Сара?

– Всем сердцем, дорогой.

– Если так, я ничуть не сомневаюсь, что мы будем счастливы, несмотря на бедность, возраст и все другие препятствия, которые ты пытаешься поставить на нашем пути.

– Но…

– Никаких «но». Я обожаю тебя, глупышка. Я никогда не пожалею о том, что женился на тебе – этого я хочу больше всего в жизни. Знаешь, эта мысль пришла ко мне уже давно – ты снилась мне много лет подряд. А что касается твоего прошлого, пусть оно катится к черту. Ну, теперь ты выйдешь за меня замуж?

– Да! – ответила она, прижимаясь к нему и ощущая блаженную теплоту его тела. – Да, да, да – тысячу раз да! Мой брат будет против, Сьюзен тоже, но мне все равно!

– Это речи маленькой проказницы, которая теперь превратилась в самую совершенную женщину, чья ножка когда-либо касалась земли.

– Донни Напье, клянусь всеми святыми, вы становитесь настоящим льстецом-искусителем, прямо-таки библейским змием!

– Поэтому лучше сразу отведать яблоко, – ответил капитан и привлек к себе любимую женщину, зная, что каждый из них наконец-то нашел свою тихую пристань.

Хорошенько поразмыслив, герцог Ричмондский пришел в волнение от всей этой связи. Не удовлетворившись просто словами о том, что капитан Напье слишком молод для Сары, он продолжал перечислять все недостатки такого неудачного брака, из которых главным считал то, что Саре придется покинуть дом, который он, герцог, построил именно для нее, причем покинуть не ради кого-нибудь, а ради неизвестного нищего солдата. Наставленная должным образом Сьюзен написала письмо почти в таких же выражениях, чем окончательно исчерпала терпение Сары. К своей чести, Сара ответила самыми разумными объяснениями:

Донни сделал предложение в мае, а затем вернулся в Ирландию – забрать свою дочь и уладить все оставшиеся дела. Таково было его намерение, ибо после того, как Сара согласилась выйти за него замуж, он хотел пребывать неподалеку вплоть до того момента, когда сможет повести ее к алтарю. Однако в тот самый момент, когда разразилась буря, Донни как раз был в отъезде и Сара осталась одна перед гневом брата.

– Твоей жизни можно позавидовать, Сэл, – у тебя есть собственный дом и все, чего только можно пожелать. Зачем рисковать, если ты опять можешь все потерять?

– Затем, что я влюблена, Чарльз. Неужели ты не знаешь, что такое чувства?

– Любовь! Может быть, напомнить тебе, куда завела тебя последняя любовь? Она кончилась всего-навсего ужасными неприятностями.

– Но теперь я стала старше.

– Старше, но не умнее. Если ты выйдешь за Напье, ты станешь жалеть об этом всю жизнь.

– Ты можешь думать так, как тебе угодно.

– Действительно, и мое мнение побуждает меня умыть руки в отношении всего этого дела.

– Неужели ты даже не попытаешься остановить мое последнее стремление к счастью?

– Я ничего не буду предпринимать – ни помогать, ни мешать. Если кто-нибудь из семьи совершит глупость и будет поддерживать тебя – вольному воля.

С этими словами герцог Ричмондский повернулся к бумагам на своем столе, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

Май 1781 года прошел весьма уныло, но в начале июня вернулся Донни со своей дочерью, снял дом неподалеку от Сары, и их брачные планы наконец-то стали принимать четкие очертания. Было решено, что, поскольку герцог наотрез отказался присутствовать на церемонии, обязанности главы семьи будут возложены на леди Луизу Конолли при помощи леди Эмили и леди Элбермарл. Кроме того, все пришли к мнению, что обеим девочкам следует быть в церкви, а посаженым отцом будет муж Луизы Томас. Оставалось только назначить сам день события. Донни настаивал на том, что брак должен совершиться в июне, но Сара предпочитала отложить его до тех пор, пока герцог Ричмондский не уедет за границу на лето. Это было единственное разногласие между двумя людьми, настолько счастливыми в обществе друг друга, что их искренняя радость передавалась всем, кто их видел.

– К чему отсрочки, Сара? Неужели твой брат способен устроить скандал?

– Нет нет. Просто я буду чувствовать себя лучше, если он окажется подальше отсюда.

– Разве я настолько отвратителен ему?

– Он просто беспокоится о наших финансах – вот и все.

– В этом беспокойстве он не одинок, – мрачно ответил Донни.

– Гораздо важнее сейчас то, как прореагировала твоя семья. Могу себе представить их ужас при мысли о том, что ты связываешь свою жизнь с женщиной такой репутации, как моя.

– Напротив, они в один голос заявили, что я достаточно стар и безобразен, чтобы знать, что делаю, и пожелали мне счастья.