«Предводитель легиона Вархаил-Завоеватель вести в бой на первый город Фиролл. Десница подниматься высоко, меч блестеть… волшебный камень Вратарей сверкать в мече... Вархаил биться как корнолев против пяти кабиридов, но умирать, а камень потеряться. Много веков спустя святыня возвращена и украшает Аарат Тхель».

Навык Аксиологии повышен до тринадцатого уровня.

Ну теперь хоть что-то прояснилось. Видимо, камнями раньше действительно обладали Игроки с определенными Ликами, от того и мне они дались без особых усилий. Артхол принадлежал Спасителю, Картхол – Разрушителю, Сертхол – Завоевателю. Вопрос в другом, почему здесь говорится о «камне Вратарей». Или я что-то не так понял?

Покрутившись еще немного, я покинул храм. С наскоку Сертхол не захватишь, стражники не дадут. Чапаю думать надо. Причем шевелить мозгами придется весьма основательно. Я обошел сад, отметив еще два арочных выхода отсюда. А после вернулся к Троугу, рассказав ему об увиденном.

– Четверо? Надо дождаться, пока кто-нибудь отойдет. Нужду справить или еще чего. Тогда и нападем.

– Умерь пыл, нападатель. Ты даже в райский сад пройти не можешь. Или мне подойти к архалусам и предложить выйти, чтобы поговорить? Не вариант. Тут надо действовать как-то по-другому.

– Как по-другому?

– Я пока еще не придумал. Давай завалимся в какой-нибудь местный бар и покумекаем. Если ни до чего своими мозгами не дойдем, то вернемся к Лицию и Рис.

– Я видел одну харчевню возле центральной площади, – оживился Троуг.

Я задумчиво кивнул ему, все размышляя о Сертхоле. Он был так близко и одновременно далеко. Что-то внутри меня говорило, что камень мой и должен принадлежать только мне (привет, Голум). Однако, как завладеть им, не было никакой даже самой плохонькой мысли.

Мой взор бесцельно бродил по широкой улице Миллета, как вдруг зацепился за странную фигуру, что притаилась в проулке. В груди тревожно кольнуло. Эх, моя родимая Интуиция. Я нарочно не стал рассматривать того, кто находился в тени, чтобы не спугнуть недошпика.

– Троуг, нам сюда, – потянул я корла за собой, уводя в сторону на одну из улочек.

– Харчевня же дальше, – возмутился мой друг.

– Так надо.

Мы зашли за угол, и я тут же приложил палец к губам. Троуг, скажем откровенно, хоть иногда и был валенок валенком, тут же сообразил и кивнул, прижавшись к стене дома. Я и сам замер, прислушиваясь. Тихие поспешные шаги, свидетельствующие о том, что преследователь торопится, но одновременно старается себя не выдать, после чего я увидел его. Того самого архалуса, что толкнул меня совсем недавно. Выделяющегося своей несуразностью среди красавцев-сородичей.

– Ой, – вскрикнул пернатый и бросился назад. Сказать честно, для такого нескладного существа, припустил он весьма шустро.

∞

Короткий рывок вперед, навстречу выходящему из-за угла архалусу, и вот он уже трепыхается в моих руках. Выглядел пернатый испуганно, даже жалко. Я его понимаю, слишком резкая смена декораций. Из преследующего он превратился в преследуемого.

– Ч-ч-что вы хотите от меня? – наконец сказал он.

– Скорее, что ты хочешь от нас? Я тебя запомнил. Это ты налетел на меня на площади. Зачем теперь преследуешь?

– Не понимаю, о чем вы говорите, – архалус если не успокоился, то постарался взять себя в руки и выглядеть невозмутимо.

– Не понимаешь? – я обернулся, вокруг никого. – А как ты смотришь на то, чтобы мы тебе немного подрезали крылышки.

Я придавил пойманного пернатого одной рукой, а другой полез в инвентарь, чтобы достать кацбальгер. Пошарил раз, второй, третий и не совсем понял. Это куда кошкодер делся? Почему-то мои манипуляции очень сильно повеселили архалуса. Он прыснул от смеха и даже спросил:

– Меч ищете?

– Ах ты, грязь, – я вытащил лунный клинок, что находился в ножнах на плече и прижал к горлу пернатого. Перед глазами потемнело от злости, а внутри родился страшный, пожирающий душу гнев. Видимо, с моим лицом тоже что-то произошло, потому что архалус струхнул.

– Нет, нет, пожалуйста. Нет.

– Сергей, – заволновался Троуг.

– Зачем ты нас преследовал?

– Письма, письма!

– Какие письма?

– Которые я у вас вытащил. Я вор. Эти письма очень заинтересовали моего шефа, – залепетал архалус.

– Да? – я мельком просмотрел инвентарь и понял, что писем, которые выпали с Вальфаила, отца «Макса» действительно нет. – И меч ты тиснул?

– Да. Показал все шефу, он начал читать. Что-то там было. В общем, он приказал следить за вами. А когда узнаю, где вы остановились, сказать ему. Чтобы мы нанесли визит вежливости.

– Знаешь, что мы сделаем? Мы сами нанесем визит вежливости. Веди нас к своему шефу.

Никогда не решайте ничего сгоряча. Походите, подумайте, попейте кофе или чего покрепче. Взгляните на ситуацию заново, а потом уже примите правильное решение. За прошедшее время сможете сами найти минусы в своем плане. Почти всегда. К примеру, мне даже далеко ходить не пришлось. В прямом смысле.

Миновав очередной дом, мы спустились по узким ступеням в канализацию. А там уж я задумался. Куда поперся, зачем? Иду поболтать к какому-то криминальному элементу, который имеет виды на письма убиенного Вильфаила. Что в них – я понятия не имею. Как разговаривать с местным авторитетом – тоже слабо представляю. Конечно, эффект неожиданности всегда хорош. Когда ты выкатываешься с пулеметом против пехоты. У меня же создавалось ощущение, что Сережа с голой задницей бежит на танк.

Успокаивало лишь присутствие Троуга, и какая-то необъяснимая внутренняя наглость, граничащая с самоуверенностью. Одна часть меня хотела вырваться отсюда и бежать к друзьям, а там уж думать и обсуждать сложившуюся ситуацию. А другая предлагала вломиться к Шефу и показать, кто здесь папа. Я слышал, что обычно так и начиналась шизофрения. Пока же внутри бушевали бразильские страсти, мы продолжали топать вперед по ранее заданному маршруту.

Хоть Троуг и говорил всякую чушь, однако Миллет был большим городом. И его канализация оказалась не меньше. Потому что какими бы красивыми не были архалусы, как бы пушисты не казались их перья и не отливался бронзой загар на коже, даже такие почти совершенные существа, извините, испражнялись.

И это предстало немалым испытанием. Идти вдоль текущей реки с разными… отходами жизнедеятельности – то еще удовольствие. На наше счастье – сверху то и дело виднелись решетки, видимо, играющие роль ливневок. Благодаря им мы еще не потеряли сознание в этом смраду.

Прок, тот самый архалус, которого мы крепко взяли за тестикулы, бодро шагал впереди. И чем дальше мы заходили, тем его походка становилась увереннее. За очередным поворотом мы резко ушли от речки-вонючки и теперь двигались по длинному узкому коридору, пока не вышли в небольшую приземистую то ли залу, то ли комнату. Я кастанул Свет вперед и увидел еще два коридора, один слева, другой справа. Прок двинул в последний, напоследок махнув нам рукой. Он даже не обернулся, лишь кинул.

– Я сообщу о вас Шефу.

И мы были бы рады следовать за ним, однако дорогу преградила группа побитых жизнью архалусов. Я привык видеть пернатых в блестящих доспехах, с расправленными могучими крыльями, поэтому вид понурых и немного злых мужиков передо мной ввел в замешательство. Серые перья явно давно не знавали чистой воды, вместо одежды какое-то странное рубище, у одного нет руки, у другого повязка на глазу. Шестеро обыватели и единственный Игрок. Голосящий. Хотя про себя я прозвал его одноглазый.

– Стойте, где стоите, – сказал главный.

Я даже не удивился, что он у них Ищущий. «Врубил» погасший Свет снова и еще раз всех осмотрел.

– Вы воры?

– Мы предпочитаем называть себя свободные от денежных предрассудков архалусы.

– Значит, воры, – кивнул ему в ответ.

Странно, изначально я не хотел выводить его из себя. Но чем дальше заходил разговор, тем больше во мне просыпалось странное, чужое, нездоровое чувство. Нет, я всегда любил внести в беседу нотку сарказма, но никогда не имел намерения обидеть людей… ну или других существ. Сейчас же мне хотелось, чтобы Голосящий сорвался. И я был больше, чем уверен, что мы с этой семеркой без труда справимся.