— Зачем пожаловала? — небрежно затягиваясь сигаретой, поинтересовался он.

— Извиниться хотела. За вчерашнее недоразумение. — Сглотнула Леся. От дыма у нее начало щипать глаза.

— А мне твои извинения ни к чему. И здесь нет твоего казахстанского миллионера. Здесь всем правлю я. Так что, можешь ехать обратно домой. Если тебя мои друзья там, на входе, отпустят, конечно. Только я что-то сомневаюсь, что они проглотят то, что ты им сказала, прежде чем сюда подняться, — зловеще сверкнул синими глазами Михаил.

В глубине души темной волной поднялось возмущение. Подонок. Был таким, и навсегда им останется. Нет у него никаких чувств к ней.

— Как знаешь, — максимально равнодушно пожала плечами Олеся и повернулась в сторону двери. Дернула ручку и, уже было шагнула обратно к лестнице, как Миша вскочил со своего кресла и в одну секунду оказался рядом с ней.

— А ну, стой! — хлопнув дверью у нее перед носом, заорал он. — Ты что, думаешь, если оделась, как последняя шлюха, тебе можно продолжать носом крутить?

— А тебе, значит, не нравится, как я оделась, да? — уставилась на него сверкающими от ярости глазами она. — Не встал у тебя?! Так что ж ты мне тогда дорогу перегородил? К друзьям своим отпусти, чего здесь меня держать? Они слюни пузырями пускали, когда я мимо них к тебе поднималась!

— Я тебе сейчас покажу, как у меня не встал… — щелкнув замком на двери, прохрипел Михаил.

Схватил ее за горло, впился губами в рот, жадно, властно, не давая вдохнуть, и толкнул к столу. Завалил на спину, завел руки над головой и, ни капли не церемонясь, дернул юбку вниз.

— Ты меня еще умолять остановиться будешь, — не давая ей опомниться, рычал он.

— Не смей! — задыхаясь от возмущения, извивалась под ним она.

— Я тебе покажу, как к другим мужикам бегать! — проорал ей в лицо Михаил. Жалобно треснула шелковая ткань на блузке и пуговицы со звоном разлетелись в разные стороны.

— Ты… ты…

— Заткнись, Леся! Слышишь?! — снова впившись пальцами ей в горло, прохрипел Миша. — Или я задушу тебя прямо сейчас! Здесь есть только я. И только я буду решать, как поступить с тобой дальше!

Она зажмурилась, отчетливо понимая, что последует за его словами. В отчаянии изо всех сил оттолкнула его от себя. Миша на мгновение потерял равновесие и выпустил ее горло из рук.

— Придурок… — заплетающимся от страха языком пробормотала Олеся. Подняла голову, и сердце замерло. Миша, раздираемый яростью, нависал над ней, сидящей на краю стола, словно коршун над своей добычей. Синие глаза горели холодным, жестоким блеском и желанием обладать ею.

— Если сделаешь это со мной сейчас, я уйду навсегда, — дрожащим голосом проговорила она.

Он уже было дернулся в ее сторону, чтобы довершить начатое, но остановился. На миг в глазах мелькнуло что-то, похожее на отчаяние.

Осознав, что он на нее не бросится, Леся потянулась за вещами. Растрепанная, дрожащая, кое-как натянула обратно юбку, попыталась застегнуть блузку, на которой не хватало доброй половины пуговиц.

Взяла пачку сигарет со стола. Трясущимися руками достала сигарету, осмотрелась в поисках зажигалки. Миша, пригладив растрепанные черные волосы, нащупал зажигалку у себя в кармане брюк и швырнул ей. Потом, ругнувшись, плеснул на дно стакана успевшее нагреться на солнце виски и залпом опрокинул в себя.

Она соскользнула со стола, села на небольшой диванчик из коричневой кожи у самого окна и закурила. Затянулась горьким дымом один раз, другой. На лбу проступила глубокая морщинка. В голове крутилась страшная мысль о том, что она зря его остановила. Может, так даже было бы лучше. Без романтичных признаний и поцелуев.

Миша взял бутылку и снова плеснул виски на дно стакана.

Леся молча потянулась за стаканом и отхлебнула. Горло тут же обожгло. Заслезились глаза, и она закашлялась.

— Ты даже пить не умеешь, — брезгливо передернул плечами Михаил и забрал у нее стакан.

Она с таким отчаянием в глазах посмотрела в его сторону, что даже забыла выдохнуть сигаретный дым, отчего снова закашлялась.

Он отнял у нее сигарету и выбросил в окно. Сел рядом. Осторожно провел ладонью по щеке, коснулся пальцами припухших от его грубых поцелуев губ.

— Я не хотел, чтобы в первый раз у нас с тобой все получилось именно так. Тебе не стоило так наряжаться. У меня долго не было женщины, а ты повела себя слишком вызывающе.

У тебя не было женщины? — ошеломленно посмотрела на него Леся. — У тебя?

— Да.

Он привлек ее к себе. Прикоснулся к волосам, с наслаждением вдохнул аромат морского бриза и тропических фруктов.

— Лесь…

— Что?

— А поехали к морю?

— К морю? — опешив от резкой смены темы, пробормотала она.

— Ну, хоть на несколько дней? Так надоело все… Ты в Крыму была?

— Нет.

— Вот и я тоже еще не был. В Ялту хочешь?

— Хочу, — прикоснувшись ладонями к его колючим щекам, выдохнула Леся. — Даже представить себе не можешь, как сильно я этого хочу…

— Вот и отлично. — Его губы мягко коснулись шеи. Пальцы заскользили по шелковой блузке, освобождая плечи, прикасаясь к каждому миллиметру кожи, заставляя ее покрываться мурашками.

Леся не сопротивлялась. Не пыталась освободиться. Она тихо сидела, прислушиваясь к своим ощущениям. Вот он нащупал застежку на лифчике. Сжал ладонями обнажившиеся упругие груди, снова прижал ее к себе, на этот раз осторожно коснувшись губами рта.

Ее бросило в дрожь. Не от страха, не от отвращения. Это было совершенно другое чувство, и она уже испытывала его, когда он целовал ее раньше.

Его руки скользили по обнаженной спине, поглаживали, разжигали желание. Она несмело обвила руками его шею. Сердце заколотилось сильнее, горячая волна пробежалась по позвоночнику, и Леся инстинктивно прижалась к Михаилу всем телом.

Он мягко уложил ее на диван, быстро стянул через голову свитер и, склонившись над ней, усыпал горячими поцелуями шею и плечи.

Тело предательски откликалось на его ласки. Он потянул юбку вниз, отбросил ее в сторону. Провел пальцами по резинке черных шелковых трусиков, отодвинул тонкую полоску ткани в сторону. Она прикрыла глаза. Дыхание участилось, все тело свело сладкая истома.

Он целовал ее, ласкал, поглаживал, пока она не сдалась окончательно и не уступила. Бедра инстинктивно приподнялись, она прогнулась ему навстречу и впилась ногтями в широкие плечи. И только тогда он вторгся в нее, уже не сдерживая себя, срываясь на хриплые стоны, слыша ее вскрики под собой и от этого желая ее еще сильнее.

Где-то глубоко внутри она ощутила, как рухнула куда-то на дно своего сознания, окончательно освободившись от себя прежней. Теперь под его руками всхлипывала от наслаждения другая Леся. Больше не было той глупышки, которая плакала на ступенях здания университета накануне. Опаленная болью потери, она не любила своего нового мужчину. Но он был здесь, рядом, а дальше, вперед, она старалась не заглядывать.

Море. Бескрайнее, бесконечное. Бирюзовое, синее, изумрудное. Соленая вода настолько прозрачная, что режет глаза. Такое море может быть только в Крыму.

Леся стояла на Ялтинской набережной и никак не могла надышаться свежим соленым ветром, треплющим ее светлые волосы и полы длинного пепельно-серого платья. От яркого весеннего солнца у нее слезились глаза, но она не спешила надевать солнечные очки. Огромные волны бились о берег, осыпая ее ледяными брызгами, но она не отходила в сторону.

Миша бросил все дела в ресторане ради того, чтобы исполнить ее желание, и привез сюда на целых десять дней. Леся даже боялась думать о том, сколько денег у него ушло на то, чтобы успеть за сутки достать билеты на самолет и забронировать номер в отличной гостинице в самом центре Ялты. Но он это сделал, и теперь она стояла здесь, наслаждаясь каждым мгновением, впитывая в себя дикую, необузданную энергию взбунтовавшейся стихии. Боль, которой была пропитана ее душа последние два месяца, постепенно растворялась и отступала. Ей снова хотелось дышать полной грудью. Здесь, на солнечном побережье, хотелось жить.