– Как главы ВСНХ? – усмехнулся Дзержинский. – Слышал я, что ты и так неплохо понимаешь – с производством даже архиважных вещей у нас все плохо.

– Кстати, это тебе. – протянул ему пухлую папку Фрунзе.

– Что это?

– Проверка органами моего наркомата состояния военной промышленности. Сколько станков есть. Сколько исправно. Сколько рабочих в наличии и какой квалификации. Сколько потребно и каких. В каком они состоянии. Здесь не ситуация в развитии, а мгновенный срез.

– Все плохо?

– Все очень плохо. Но не так, чтобы паниковать. Главное – это чтобы твои ребята постарались наладить на местах трудовую дисциплину и пресекали пьянство с прогулами. Одно это позволит вдохнуть новую жизнь в производства. Стараясь минимально арестовывать, особенно квалифицированных сотрудников. Их у нас крохи. Разбежались все после революции. И новых пока брать неоткуда. Можно и нужно учить, но это годы, долгие годы.

– Понимаю. Посмотрю, что можно сделать.

– На все не замахивайся. Наверняка будут перегибы на местах. Ограничься пока предприятиями, что выпускают военную продукцию. И лучше не сразу всеми, а потихоньку отрабатывая и расширяя методику наблюдения, контроля и пресечения.

– Разберусь. В этом и должна заключаться моя помощь?

– Не только. Для вооружения армии и спецназа потребуется много все полезного. В том числе и того, что у нас либо вообще не производится, либо делается не надлежащего качества. Полагаю, что у ОГПУ с НКВД тоже есть не реализованные запросы.

– А у кого их нет?

– Поэтому я предлагаю сделать ход конем. Выйти на капиталистов, которые делают нужные нам вещи. И сделать им выгодное предложение. Например, они строят у нас на свои деньги небольшой заводик и производят там потребное нам изделие. А мы на десять лет полностью освобождаем этот заводик и самого капиталиста от налогов и сборов. Нам он продает по себестоимости установленное количество искомых изделий. В период действия налоговых каникул. А остальное вывозит на продажу куда пожелает. Если же продавать будет у нас, в Союзе, то с акцизами, дабы наших производителей не разорял. Если же повезет в туже Германию или Китай – то без налогов, пошлин, акцизов и так далее.

– А они согласятся?

– А почему им не соглашаться? Выгода весьма приличная. Главное – это гарантии и возможность поддерживать на предприятиях рабочую дисциплину. Кстати, в качестве дополнительных мер можно предложить вариант обучения персонала. Например, через пять лет у него на производстве должно быть восемьдесят процентов местных работников. А через десять – все сто процентов. Если он это сделает, то получит сверху еще пять лет налоговых каникул.

– Мудрено получается. Тебе не кажется?

– Нам нужны производства. Многие и разнообразные. Сами мы явно не справляемся. Значит надо подманивать капиталистов. Чем их приманивать, как не сладкой морковкой? Понятно, что какие-нибудь передовые и важные вещи мы таким образов вряд ли получим. Хотя все может быть. Но вот массу полезной мелочевки получим. Причем в сжатые сроки.

– Это да. Только эти производства не будут наполнять Союзный бюджет. Налоги то они не платят.

– Отчего же? Это рабочие места. Много. Люди будут получать зарплаты и тратить эти деньги на покупку советских товаров. Еда, одежда и так далее. А значит косвенно станут пополнять бюджет.

– Это не то.

– Почему же? Вполне то. Меньше, чем прямые налоги, но будут пополнять. Плюс нам не придется на всю эту мелочевку тратить валюту. Тоже – косвенное пополнение. В целом это дает на выходе вполне сопоставимую выгоду, нежели прямые налоги. Получение же полноценно действующих заводов с полностью отечественным персоналом – вообще бесценно. Причем, заметь, не за нас счет…

Разговор был интересным. Долгим. И продуктивным.

После чего Фрунзе прямо с Дзержинским отправились на импровизированный учебный полигон. Туда, где упражнялась охрана самого наркома.

После покушения Михаил Васильевич выделил себе для перемещения три одинаковых автомобиля. Покрашенные в оливковый цвет и с надписью РККА на бортах. На одном ездил сам Фрунзе, на двух других – его охрана. Еще две машины были зарезервированы на случай ремонта основных.

Охрана была не личной. Ведомственной. Он при наркомате он создал маленькое структурное подразделение – СОН – службу охрану наркома. Зародыш будущего спецназа. Вот эти ребята и упражнялись на полигоне. Ежедневно. В свободное от дежурства при наркоме и отдыха время. Жгли патроны напропалую, учась стрелять быстро да в движении. И не только. В общем – Михаил Васильевич водил Дзержинского по этой площадке. Показывал все. Рассказывал. Демонстрировал упражнения и успехи ребят. Описывал, что нужно добавить и кого пригласить. И так далее, и тому подобное…

Освободились Фрунзе лишь ближе к вечеру.

Подъехал к дому. А там его уже ждали. Причем давно, так как он увлекся и изрядно задержался.

Дело в том, что за несколько дней до этого с ним связался по телефону Алексей Толстой, напросившись в гости с другом. Этим другом оказался другой писатель Александр Беляев. Который очень увлекался фантастическими сюжетами. На самом деле они не дружили. Но Беляев попросил познакомить его с увлекающегося литературой наркомом, о чем уже болтали обе столицы. И Толстой, используя это как повод для новой полезной встречи, охотно пошел навстречу.

– Как же, как же. Слышал о вас. И читал даже про голову профессора Доуэля. Весьма увлекательный сюжет.

– Увлекательный?

– Он спровоцировал меня фантазировать…

Беседа под кружечку-другую чая потекла рекой.

Оживленно обсуждали перспективы научно-технического прогресса. Беляев был в известной степени увлечен футуризмом.

– Что вы… футуризм – неблагодарное дело, – возражал Фрунзе. – Мыслил ли кто в XVIII веке о том, что уже столетие спустя весь мир преобразится из-за паровых машин? Нет. Они просто не знали, что эту технологию изобретут. В этом суть беды футуризма. Мы гадаем о будущем, опираясь на прошлое.

– Вы полагаете, что будущее не предсказуемо? – поинтересовался Толстой.

– Если говорить об отдаленном будущем, то да. Тут и новые, неизвестные нам технологии, способные изменить мир. И всякие катаклизмы, о которых мы пока не ведаем. И иные факторы. Например, внеземные формы жизни. А почему нет? Представляете, как изменится наша жизнь, когда мы столкнемся с ними?

– Новый виток прогресса?

– Совсем не обязательно. – мягко улыбнулся Фрунзе.

И зашел с козырей.

Понятное дело, что знаменитый роман «Война миров» уже четверть века как существовал. Однако он фокусировался на повседневной жизни и не сильно уделял внимание пришельцам.

Михаил Васильевич же кратко-сжато пересказал Беляеву не то сюжет, не то концепцию «Чужого». Насколько он помнил первую и вторую серию. Понятное дело, с «поправкой на местность». Что, де, в будущем Советский Союз уже располагался в нескольких звездных системах. И его корабли бороздили Большой и Малый театры… ну, то есть, глубины космоса. Но существовали и отщепенцы, пираты, наемники, разбойники и так далее, создающие свою экосистему на окраинах огромной державы. Вот в тех краях события эти и происходили. Героиня же, которую сыграла Сигурни Уивер являлась комсомолкой, спортсменкой и просто красавицей, похищенной космическими работорговцами…

Что было дальше?

Безумное количество вопросов. По сути – мозговой штурм. В котором они втроем прорабатывали разного рода детали. Фрунзе лишь изредка вмешивался, когда писатели увлекались и их заносило сильно не туда.

1926 год, март 21, Москва

Фрунзе вошел в небольшой зал.