— Ты такая красивая! Тули, ты приятно пахнешь.

Кажется, она отчего-то радовалась, когда расчёсывала мои волосы. Я была счастлива, что стала такой красивой… но как же Майн узнала, как это сделать?

Майн и правда стала странной. Если она будет становится страннее всякий раз, как у неё будет жар… страшно об этом думать.

…И хотя мама и была в шоке, когда увидела, как мы отмываем ведро, я хотела узнать, что дальше выкинет Майн. Я даже немного этого ждала… совсем чуточку…

Раз у меня нет книг, я сделаю их сама.

С тех пор, как у меня появилось направление действий, моё настроение резко улучшилось, и мышление стало более дальновидным. Проблема в том, что в доме не было ни кусочка бумаги. Это я узнала из ранее проведённого осмотра дома. Итак, мне нужно пойти и купить бумагу, но совсем нет идей, где её найти. Плохо то, что в этом городе нет круглосуточных магазинов, хозяйственных магазинов, супермаркетов или канцелярских магазинов.

Ну где, чёрт возьми, мне купить бумагу? Старик из магазина сказал, что книгу нужно переписывать вручную, поэтому я подумала, что могут продаваться пустые книги. Вот только где, чёрт возьми, мне найти такие? Возможно, здесь есть магазин, специализирующийся на бумаге.

Если бы я была в Японии, это заняло бы одно мгновение. Я бы писала в папке с отрывными листами или блокноте, или на сцепленной бумаге для принтера. Зато здесь моим проблемам не было конца.

В доме совсем не было бумаги, так что мне нужно было найти немного, если я хотела попытаться сделать книгу. Мама ушла утром на работу, поэтому дома были только Тули и я. Конечно, это означало, что обратиться я могу только к одному человеку.

— Тули, не знаешь, где купить бумагу?

— Хм? Что ты сказала?

— Бумага! Где я могу… ох!

Тули вопросительно на меня посмотрела, наклонила голову на бок, и её коса качнулась. Передо мной было лицо человека, который не понимает использованное мной японское слово.

Плохо. Я не знаю, как сказать бумага на этом языке. Аргх! Мне нужно спросить старика-продавца, как она тут называется!

— …ты не знаешь, да?

— Прости, Майн. Думаю, нет. Хотя это забавное слово.

Я драматично опустила голову и глубоко вздохнула. Правда в том, что бумага — только одна из моих проблем. Я также не знаю, где найти ручки или карандаши. Судя по тому, что я видела в городе, сомневаюсь, что механические карандаши или шариковые ручки существуют. Маловероятно, что есть хотя бы авторучки.

И чем же мне тогда писать? И, конечно, где я могу найти это? И, прежде всего, я не могу сама выйти на улицу, чтобы купить нужные материалы. Это правда проблематично.

— А! Папа забыл это! — из кухня донесся голос Тули.

Я зашла на кухню и увидела у нее в руках свёрток.

Конечно же, это была вещь, о которой папа говорил утром: «Мне нужно это для работы, можешь достать?» Мама разозлилась и ответила: «Почему ты не мог сказать мне раньше?», а затем лихорадочно рылась в кладовой. При мысли о том, что она вышла бы из себя, если бы узнала о том, что папа забыл эту вещь, по спине пробежали мурашки.

— Тули, мамочка разозлится, да?

— А ты как думаешь?

Не знаю, семья ли такая или мир, но местные люди очень искренни в своих эмоциях. Когда они смеются, то это раскатистый смех и идиотская ухмылка, когда они злятся, то бушуют, словно пламя. Другими словами, взрывной гнев мамы меня пугает.

— Тули, нам лучше отнести это папочке?

— …э-э-эм, ну, оставить тебя одну, эх…

Когда она выходила помыть посуду, я выскользнула из кровати, а потом очень долго плакала. Когда я ходила с мамой за покупками, я потеряла сознание и рухнула на землю. Моя семья, вероятно, считает меня проблемной, так что Тули не собирается упускать меня из виду.

— Если папочка не получит это, у него будут проблемы, да?

— …Майн, ты сможешь дойти до ворот?

Вместо того, чтобы оставлять меня одну, она собиралась взять меня с собой. Расстояние от дома до городского рынка заставляло меня волноваться, но гнев матери был гораздо страшнее. Я сжала кулачки и собрала всё своё мужество.

— Я… я смогу!

— Ну, тогда пошли.

Взяв свёрток, мы пошли, закутанные в бесчисленные слои одежды. Хоть мы и надевали много одежды, ничто из этого не было хоть чуть-чуть модным. Она была исключительно для защиты от холода.

Кстати, мой набор одежды включал две пары нижнего белья, два цветных шерстяных платья, вязаный свитер, две пары трикотажных штанов, похожих на кальсоны, две пары вязаных шерстяных носков. И я надела всё это.

— Тули, эта одежда не слишком тяжёлая, чтобы двигаться в ней?

— Если мы не наденем это, ветер проникнет через заплатки и швы. Ты очень легко можешь простудиться, поэтому обязательно должна носить это всё.

Было бессмысленно спорить с матерью, когда она говорила надеть это, но у меня проскользнула мысль, что я могла пойти против Тули. Она, однако, была твёрдо уверена в том, что мне нужно одеваться подобным образом, чтобы не заболеть. Я сдалась под её сильным чувством ответственности. Из-за этого сейчас мне очень трудно двигаться.

Тули спортивная, поэтому, хоть она и была укутана так же как и я, она оставалась такой же проворной как обычно. К тому же, она всегда ходит за дровами с другими детьми и выполняет поручения мамы, поэтому она привыкла много ходить. Я же наоборот не была ни сильной, ни быстрой. И на мне была тонна одежды.

— Майн, ты в порядке?

— Ха-а-ах… ха-а-ах… если мы пойдём… немного медленнее… то всё в порядке.

Как и в прошлый раз, я начала задыхаться после спуска по лестнице. Я хожу в своём собственном темпе. Если я перестараюсь и упаду, то только доставлю Тули проблем. Очень важно вернуть обратно её доверие.

Тем не менее, идти по брусчатке так тру-у-удно…

Она ужасно неравномерная, поэтому, если не следить за каждым шагом, за тем, куда ты наступаешь, то можно запнуться и упасть. Я держала Тули за руку, позволяя ей вести меня, пока я концентрируюсь на том, чтобы наступать в правильные места.

Мы прошли совсем немного, и раздался мальчишеский голос.

— О, это Тули! Что ты делаешь?

Я подняла голову. Три мальчика с деревянными колчанами и луками бежали прямо к нам. Трио с красными, блондинистыми и розовыми волосами привлекало внимание.

Их одежда, должно быть, была цветной, но годы пятен от грязи и еды сделали её серой. Она, покрытая пятнами, казалась поношенной. Это не сильно отличалось от того, что носила я, так что их уровень жизни был, наверное, таким же, как у нас.

— А, Ральф! И Лутц с Фэем!

Поскольку Тули была дружелюбна к этим трём, вполне вероятно, что Майн тоже их знала. Я нахмурилась, копаясь в памяти Майн.

Ах, да, вот оно. О, это дети соседей.

Ральф ровесник Тули. Он красноволосый и самый сильный. Главный среди детей, словно старший брат для всех.

Фэй тоже ровесник Тули. Розововолосый, с озорным выражением лица, он был худшей вариацией шутника. Майн никогда не была с ним близка, может, из-за различий в телосложении, так что о нём было мало воспоминаний.

Лутц, младший брат Ральфа, одного возраста со мной. Он пытается быть похожим на старшего брата, но остаётся милым маленьким мальчиком, который хочет вырасти.

Эта троица была частью компании Тули, когда они ходили в лес, и, похоже, иногда они брали Майн с собой. Воспоминания об этих вылазках были гораздо яснее, чем другие воспоминания Майн.

Пока я была сосредоточена на том, что рылась в своей памяти, Тули завязала живой разговор с Ральфом.

— Мой папа забыл кое-что, так что мы идём к воротам. А вы собрались в лес?

— Ага. Хочешь пойти до ворот вместе?

— Конечно!

Когда я увидела, как при разговоре с Ральфом сияет её лицо, я поняла, как много хлопот причиняю ей каждый день. Конечно, пойти в лес с друзьями гораздо веселее, чем нянчиться со мной, разве нет? Прости за то, что твоя младшая сестра такая медленная. Хотя у меня был жар несколько дней, так что начать ходить было даже хорошо. Особенно для того, чтобы найти магазин, где продавали бы бумагу.