— Эх, как же хочется принять ванну. Голова вся чешется.

Как только я пробормотала это, воспоминания Майн заставили меня признать печальный факт: максимум, на что я могу рассчитывать — ведро с водой, которое можно вылить на голову и рваную тряпку, чтобы немного подтереться. Такое никак не назовешь ванной! Подождите-ка, а как у нас тут обстоят дела с туалетом?! Надеюсь, хоть на ночной горшок я могу рассчитывать? Мне нужно время, чтобы свыкнуться со всеми трудностями… Итак, боженька, который меня сюда посадил, обращаюсь к тебе, кем бы ты там не был: я вообще-то была бы не против современных условий, удобства и комфорта.

Мне хочется плакать от всего, что происходит вокруг. Честно, в моем новом окружении плохо абсолютно все. Когда я была еще Урано, я жила в очень даже нормальном доме. У меня никогда не было проблем с едой, одеждой, пользованием туалета или книг.

Эта новая жизнь — полное разочарование.

Кажется, я… Я скучаю по Японии. Она была наполнена огромным количеством невероятных вещей, которые я принимала как должное. Мягкая, только что постиранная одежда, удобная кровать, книги, книги, книги… Сколько бы я не впадала в ностальгию, у меня нет другого выбора, кроме как жить в новом мире. Слезы ни к чему хорошему не приведут. Я должна показать своей семье, в чем заключается настоящая ценность чистоты и бытия чистым.

Как бы глубоко я не погружалась в свои воспоминания, казалось, Майн болела на каждом шагу, будто празднуя болезнями любое событие. Здоровье у нее очень слабое. Простуды и лихорадки приковывали маленькую девочку к кровати почти всю ее сознательную и бессознательную жизнь. Если не улучшить качество своей жизни, я умру в крайние сроки. Если кого-то здесь настигнет болезнь, врачей можно не ждать, на них просто не хватит денег. Хотя даже если откуда-то здесь и появятся врачи, очень сомневаюсь, что мне захочется, чтобы они меня лечили.

Нужно убраться в комнате и выяснить, каким образом возможно принять хоть какое-нибудь подобие ванны как можно скорее. Вообще, я очень ленивый человек, и обычно избегаю любых дел по дому, особенно если они хоть как-то заменяются электрическими приборами. Меня больше книги всю жизнь заботили, чем помощь маме. Как я вообще тут выжить собираюсь?

Слишком много неприятных мыслей вместе собралось, мне захотелось тряхнуть головой, и разум после этого стал немного яснее. Как я уже сказала, то, что я переродилась — удивительное, прекраснейшее чудо из всех. Мне нужно больше думать о хороших вещах, и вообще быть позитивной. Итак. Ох, какая же удача, что я хочу почитать книги, которых еще не изобрели на этой планете!…ладно, кажется здесь перестаралась.

Если я хочу почитать книги, мне сначала нужно позаботиться о своем теле, в котором я собираюсь их читать. Глаза закрылись сами по себе, и мне сильно захотелось поспать. Проваливаясь в бессознательное, в сонливую темноту, в моей голове продолжала крутиться лишь одна мысль:

Мне не важно, чего это потребует, но я хочу почитать книги как можно скорее, насколько это возможно. Какой бы бог меня сюда не поместил, сжалься надо мной! Награди хоть одной книжечкой. Ну, может и еще желаньице есть, оно может быть немного и побольше, но я бы еще хотела библиотеку, до краев заполненную книгами, чтобы на каждой полке не хватало места, и все книги разные, и такие интересные, одна лучше другой…

Через три дня я окончательно выздоровела и даже смогла сама есть. Меня кормили пресным супом с мелко нарезанными кусочками овощей. Неплохо на первое время после болезни, но не думаю, что смогу это есть, когда буду полностью здорова. Также я почти привыкла к имени Майн. Я буду жить с этим именем всю жизнь, так что следует привыкнуть к нему побыстрее.

— Майн, ты закончила? — Тули заходит в комнату, чтобы проверить меня.

— Да.

Я отдаю ей пустую тарелки и укладываюсь обратно на кровать.

— Тебе стоит отдохнуть, Майн.

Последние три дня я ни разу не покидала эту комнату! Я только вставала, чтобы сходить в туалет, а после возвращалась в кровать. Разве не ужасно? К тому же, когда я говорю «туалет», я имею в виду ночной горшок, стоящий в комнате. Это просто унизительно! Более того, вся семья пользуется одним ночным горшком, а содержимое попросту выбрасывает в окно. Не стоит и говорить о том, что ванной здесь нет. В конце концов я не выдержала и пыталась умыться, но все смотрели на меня как на умалишенную. Я не могу больше выносить этот образ жизни!

Тем не менее, я ничего не могу с этим поделать. Я просто больной ребенок, даже если я сбегу, я не смогу обеспечить себе ту жизнь, которой желаю. Это очевидно, ведь я сохранила разум взрослого человека. Как бы меня не тошнило от ситуации, в которую я попала, я не собираюсь попросту сбегать. Судя по тому, что я уже видела, снаружи не намного лучше. Понятия не имею, существуют ли здесь службы по защите детей или приюты, а даже если есть, то я не уверена, что они смогут улучшить ситуацию.

Если я сбегу, мне останется только шататься по улицам, спать в мусоре, и в итоге умереть в какой-нибудь канаве. Мне стоит сосредоточиться на своем здоровье, чтобы самостоятельно улучшить свои условия.

Моя первая цель — выздороветь и встать с кровати, чтобы никто не злился на меня. Что ж, начало положено. Стоит проявить упорство! Я решила полностью исследовать дом. Слишком долго я обходилась без чтения, я уже хожу по краю.

Дайте же мне книгу! А-а-а! Я буду плакать! Взрослая женщина сейчас при всех разревется!

Раз у меня есть старшая сестра, в доме должна быть пара книжек с картинками. Если я не ошибаюсь, я вряд ли смогу прочесть книги на местном языке, но я хотя бы попытаюсь расшифровать значение слов и посмотрю картинки.

Дверь тихо открылась, и Тули просунула в проем голову.

— Майн, ты спишь? — прошептала она.

Я тихо лежу на кровати, и Тули удовлетворенно кивает. Каждый раз, когда я вставала с кровати в поисках книг, я лишь падала в обморок, так что Тули пристально следит за мной. Когда наша мама уходит на работу с утра, она оставляет меня на Тули. Тули отчаянно пытается удержать меня в кровати, а мне, с моим тщедушным телом, с ней не тягаться.

— Однажды я буду тобой командовать, — шепчу я.

— Что ты сказала? — спросила Тули.

— А? Ну, я просто хочу вырасти.

Не совсем понимая мой ответ, Тули улыбается с беспокойством.

— Если ты выздоровеешь, то ты будешь расти. Ты все время болеешь, потому что не ешь, поэтому люди думают, что тебе три года, хотя тебе уже пять.

О, так значит, мне пять? Только я слишком маленькая и хрупкая. Я первый раз слышу о своем возрасте. Не могу вспомнить ни одного празднования дня рождения, так что я не могла посчитать возраст сама. Или же празднования были, а я этого не поняла, потому что плохо владею языком?

— Тули, а ты взрослая?

— Мне шесть, но все думают, что мне семь или восемь. Может, я немножко взрослая?

— А-а-а…

Нас разделяет всего год, но как же различается телосложение. Превзойти её будет невероятно трудно, но я не стану сдаваться так быстро. Я собираюсь питаться правильно, соблюдать гигиену и выздоравливать.

— Мама ушла на работу, — сказала Тули, — так что мне надо помыть посуду. Не вылезай из кровати, правда! Если не будешь спать, тебе не станет лучше, а если тебе не станет лучше, ты не вырастешь!

— Хорошо!

Готовясь ускользнуть, я играла роль хорошего ребёнка ещё с прошлой ночи, чтобы Тули слегка ослабила бдительность. Я терпеливо ждала, пока она наконец не оставит меня одну и не уйдёт куда-нибудь.

— Так, я ухожу. Не шали и оставайся здесь, ладно?

— Ла-а-адно! — ответила я как ни в чем не бывало.

Тули с хлопком закрыла дверь. Я тихо ждала, пока она не возьмёт коробку с грязной посудой и не отойдёт от двери. Не знаю, куда она уходит мыть посуду, но её всегда нет около двадцати-тридцати минут. Похоже, в доме нет водоснабжения, так что, возможно, где-то есть фонтан или колодец.