- Ты ведь его ненавидишь, - сказал Бальтазар, - Ты ведь Лимбо! Вечная служба всегда ломает человека в худшую сторону. Поэтому таких рабов никто не держит, - спустя несколько напряжённых секунд он добавил, - И им никто не верит.

Поднимаю на него глаза и думаю вслух:

- Это разумно: не верить рабам Лимбо. Никто не знает, что я выкину через минуту, никто не знает, почему я это сделаю и для чего.

- Твоё существование зациклено на жизни Хозяина.

- А с другой стороны с его смертью я обрету свободу. Но я пока ещё способна объективно оценивать его вклад в моё спасение. Да и сказать плохого ничего не смогу, в силу оков. А как хочется иногда...

Очень хочется. Меня раздражает, что он постоянно меня провоцирует, выбивает из колеи, кидает в пекло и прочее. Моя натура пытается сопротивляться его давлению, как загнанный зверь выжидает момента свободы, как лань, которую я подстрелила.

Мне часто снится, как вдруг меня перестаёт тянуть туда, где мой Хозяин, мне становится очень и очень на всё плевать, впереди только Крайнее море, а сзади ничего такого, что тянуло бы меня вернуться. Что я стаю по колено в воде, и делаю шаг вперёд. К Свободе.

- А вам не пора распрягать своих лошадей? - вспоминаю я, - У нас через двадцать минут тренировка, и не дай вам Бог опоздать, - перевожу тему я.

Ребята встали и сквозь смешки и дебильные шуточки пошли к конюшне. Остался только Артемис:

- Я помню тот день, когда тебя привезли в замок, - заговорил Арти, - Я видел карету с моста. Такая маленькая хрупкая босая девчонка, укутанная в плащ этого жирного слуги, идущая по снегу, и Блэквелл на две головы выше. Как обманчив мир, да? - он смеётся и делает большой глоток из кружки, - Я шёл следом и смотрел, как твои волосы движутся наперекор ветру. Такое сложно забыть.

Я подошла и поцеловала его в лоб, ничего не говоря. Что сказать? Что он очень мил и я его очень люблю? Лишнее. Но я знаю, что его влюбленность пройдёт. Знаю.

- Ничего не скажешь? - спрашивает он.

- Тренировка на тебя тоже распространяется, Риордан. И спрошу с тебя по полной.

- Это хорошо. Ты всегда с меня больше всех спрашиваешь. И это не потому что я самый талантливый, чтобы ты не говорила.

- Я такого и не скажу, это не педагогично.

- Просто ты любишь меня больше всех! - он выпятил грудь и улыбнулся как ребёнок.

- Жопу оторви и бегом распрягать лошадь, самодовольный засранец! - жёстко приказала ему я, с трудом сдерживая улыбку, - Хотя... Артемис, выручай. Мне надо появиться на балу в Мордвине завтра. Не хочу идти одна.

- У нас свидание? - ехидно спрашивает он.

- Да, - говорю я с вызовом.

- Серьёзно? - переспросил он, его лицо удивлённо вытянулось.

- Сам-то как думаешь?

- Думаю, ты меня обманываешь.

- Всё верно, это не свидание, а дружеских поход в террариум.

После дневных тренировок и заданий у меня занятная ночь с кипами бумаг и контрактов - это ужас. Я отсортировываю важное от неважного и самое значимое отправляю в Мордвин, а остальным занимаюсь сама. И ещё рапорты, рапорты, рапорты... отвратительно!

Потом подъём в 5 утра, но я просыпаю... да, это безответственно с моей стороны показывать такой анти-пример моим подчинённым, но не могу пересилить себя. Я люблю либо долго спать, либо вообще не спать, поэтому каждое утро ко мне заваливается Дрейк, сгребает меня в охапку и тащит на службу.

Дрейк классный. Мне нравится его отношение, он будто бы поставлен надо мной, чтобы контролировать моё расписание, он всегда помнит то, что я не помню, тащит за руку если я туплю, несёт стакан воды, когда я ещё об этом не подумала. Если бы у меня был старший брат, то он был бы таким: заботливым, снисходительным, внимательным и очень саркастичным. Артемис ревнует, но уже почти смирился. Ребята вообще-то ладят между собой, но пока ещё только притираются. Они стояли в холле, Артемис одет для приёма, Дрейк только вернулся с обхода:

- Ооо! - ехидно начал Дрейк, увидев друга в парадной одежде, - И куда это мы такие накрахмаленные?

- Отъебись! Мы с Али поедем в Мордвин.

- Ух ты! Сумеречный Бал? Надо же, я думал, Леди Лефрой неугодна при дворе.

- Думаю, поэтому она решила меня позвать. Представь, как ей будет там...

- Да пиздец! Блэквелл на неё вечно зол, Совет терпеть не может, так теперь и Графиня у руля.

- Ты Али давно видел? Думал, она уже готова.

- Ну вообще она должна быть у себя. После обеда её не видел, скорее всего опять зачиталась.

Всё это время я стояла рядом за углом. Не то, чтобы я в буквальном смысле подслушивала, просто не хотела выходить из своего укрытия. Настроение было... как будто я собираюсь не в самое любимое место в двух мирах, а на плаху. Долго не могла подобрать одежду, всё раздражало. Одно платье превращала раз 20 не меньше, и выходило всё не так! Не могла сконцентрироваться на одежде, такое редко со мной бывает. В итоге остановилась на шоколадном довольно пышном платье из парчи с заниженным корсетом, который затянула по максимуму, на плечи одела лёгкую почти невесомую объёмную накидку из тончайшего насборенного хлопка цвета кофе с молоком, маленькие перчатки в цвет платья, объёмное колье на шее, волосы собрала на затылке в объемную и нарочито небрежную причёску. И... теперь мой вид был почти идеален, но отражение в зеркале мне всё равно не нравилось.

И так... я стояла за углом и не хотела никому показываться, но раз уж разговор зашёл обо мне, то надо было вылезать из своего укрытия. Я нехотя показалась из-за угла и несколько секунд мои друзья меня разглядывали. Я не выдержала:

- Перебор, да?

- Нет... - ответил Дрейк, - Шикарно. Даже и не догадывался, что коричневый цвет можно использовать на приёмах, обычно это цвет уместен в дороге или в походах.

- Для кого коричневый, а для меня шоколадный, - говорю я и смотрю на своего спутника, который выглядит просто потрясающе.

Артемис очень красив и мне приятно, что меня будет сопровождать такой интересный мужчина. На нём бежевый парадный сюртук с широким английским воротником, шейный платок брусничного цвета.

Я улыбаюсь своему другу:

- Молодец! А Сьюзен ревновать не будет?

- Она знает, что по карьерной лестнице можно продвинуться только через постель, а ты мой шеф, так что... она поймёт! - хихикает он и широко улыбается.

- Ты готов?

- Нет... это страшно?

- Страшно будет на балу среди людей, которые готовы вонзить тебе кинжал в спину, а телепортация интригует! Тем более энергозатраты на мне, можешь выдохнуть.

- Поправка: кинжал в спину не мне, а тебе, малышка!

- Ещё лучше! - криво улыбаюсь я.

Он берёт меня под руку, я делаю глубокий вдох Западного воздуха, и выдыхаю уже на Севере. Артемис начал восторгаться и кричать:

- Юху! Это потрясно, Али!

- Сир, ведите себя подобающе, мы в столице, - сказала я жеманно, чтобы он перестал привлекать внимание.

Мы стояли посреди южного двора Мордвина, где слуги встречали гостей. Мы опоздали на час, потому как я хотела максимально сократить время моей каторги среди сотен ненавидящих меня людей. Нас встретили знакомые мне слуги, и они... они кланялись нам. Меня это удивило, потому как все здесь знают, что я рабыня, что я на таких же по сути правах, что и они.

Слуги вели себя куда проще, чем властимущие господа и дамы. Те встречали меня с брезгливостью, презрением и даже со страхом в глазах. Артемис погладил мою руку, чтобы поддержать хоть как-то, и это очень помогало.

Я сама себе враг. Знала же, что не надо слушать, что обо мне говорят, но зачем-то сосредоточилась на слухе. А уши Примага при должной концентрации творят чудеса:

- Надо же, такой великолепный приём и эта мразь здесь! Как у неё наглости хватило приехать сюда?

- Да совести нет! Решила пробиться в высшее общество! Слышал, как она зарезала асклепа? У той женщины было четверо детей, теперь они сиротки.