Потому что задачей его была не красота, а польза. Статуя создавалась не для украшения жилища, а для гробницы. Считалось, что в скульптуре обитал двойник человека – Ка. Именно о его вечной жизни больше всего заботились египтяне. Без надлежащей статуи у двойника Ка оставалось гораздо меньше шансов жить вечно. Так что скульптор оказывался одной из важнейших фигур на пути двойника к вечности. Не случайно скульптор по-египетски назывался «санх» – «оживитель».

Однако создать скульптурную оболочку, обиталище двойника, ещё только полдела. У двойника были свои правила. Он поселялся в статуе с того момента, когда она обретала зрение. Вставка драгоценных камней в глазницы и магический обряд «отверзания» глаз означали начало жизни Ка. С этого момента двойника полагалось кормить. Родные умершего или жрецы приносили в гробницы жертвы, разнообразную еду. Её помещали перед статуей и через некоторое время убирали, переносили в другую гробницу, к другому двойнику. Первый не обижался. Сама по себе еда была ему не нужна, вполне хватало двойника пищи, своеобразного Ка жертвоприношения. И почему в таком случае не поделиться с соседом?

Египтяне были людьми практичными. До того как поместить статуи в гробницы, они старались не наделять их глазами и не оживлять. Ведь тогда статую надо было бы поить и кормить прежде времени. Скульптор создавал статую и готовил её к будущему «оживлению» в собственной мастерской. Но совсем чуть-чуть не доделывал. Зачем ему лишняя забота? До того как заказчик забирал статую, чтобы поместить в гробницу, скульптор оставлял её без глаз. Или без глаза, как это случилось с красавицей Нефертити.

Жила-была задача. Она появилась на свет в конце древности, когда египтяне разучились читать иероглифы. И не успело забыться их причудливое письмо, как появились желающие его понять. Полторы тысячи лет загадка жила себе как ни в чём не бывало. Все эти птицы, звери, человечки – такие простые с виду – не поддавались переводу. Не помогло даже чудо. Оно случилось 15 июля 1799 г., когда близ египетского селения Розетта нашли камень внушительных размеров. Это была базальтовая скала с тремя надписями – иероглифами, ещё какими-то знаками и по-гречески – на языке, хорошо известном учёным. Надпись оказалась хвалой, которую жрецы воздавали царю Птолемею за то, что в тяжёлые времена он сократил в стране налоги, не забыв и храмы. Благодарные жрецы решили воздвигнуть статуи Птолемея и регулярно праздновать царский день рождения. В конце сообщалось, что точно такие же надписи – «священным» письмом (иероглифами), «народным» письмом и по-гречески будут выбиты и в других храмах.

Двуязычная надпись! Прямой перевод с забытого египетского на незабытый греческий. До расшифровки – один шаг. Стоит только сравнить египетскую часть с греческой – и задача решена.

Розеттский камень.

Если бы! 20 лет дразнил учёных Розеттский камень. Надписи сравнивали и так и эдак и даже при помощи циркуля. О смысле отдельных иероглифов догадывались, но в целом прочесть египетский фрагмент не удавалось. Простая с виду задача оказалась на редкость каверзной. Без ответа оставалось множество вопросов. Как читать египетский текст – слева направо или справа налево? Почему к большим иероглифам, выстроенным в линию, примыкают маленькие один над другим? Меняется ли их смысл в зависимости от размера? Что означает один иероглиф – букву, слог, слово?

А. Кирхер. Гравюра. XIX в.

На последний вопрос учёные получили подсказку. Подсказчиком был египетский жрец римских времён Гораполлон, один из последних людей, ещё понимавших толк в иероглифах. Гораполлон написал книгу о египетских письменах, в которой утверждал, что один знак передаёт одно слово. Теперь мы знаем, что Гораполлон говорил правду. Только не всю. Потому, что хоть и разбирался в иероглифах, но далеко не во всех. А ещё Гораполлон объяснял, почему некоторые иероглифы значат совсем не то, что нарисовано. Вот, например, гусь. Он передаёт слово «сын». Это потому, растолковывал Гораполлон, что гуси очень любят своих детей. В случае опасности и отец, и мать добровольно идут в руки преследователей, чтобы гнездо с птенцами осталось целым. А вот заяц. Он означает «открытие». Потому что зайцы всегда держат глаза открытыми. Почему муха обозначает «дерзость»? Да потому, что, сколько её ни прогоняют, она знай себе жужжит. Так говорил Гораполлон. И ему верили. Правда, толку от этой веры не было, потому что Гораполлон рассказал про 189 иероглифов, а их насчитывалось 2 тыс. Как угадать, какой что означает? После расшифровки египетского письма выяснилось, что одни иероглифы Гораполлон объяснял правильно, а другие просто-напросто придумывал. Но до поры до времени об этом не знали и охотно читали книгу последнего знатока иероглифов. Его читали не только те, кто хотел бы понять египетское письмо. В разное время Гораполлоном увлекались такие личности, как Джордано Бруно или Готфрид Лейбниц. Им казалось, что древние египтяне знали что-то такое о мире, что люди потом забыли, и это знание было зашифровано в иероглифах.

Одним из первых за разгадку этих странных знаков взялся римский аббат XVII в. Афанасий Кирхер, родившийся в немецком княжестве Гессен. Человек он был учёный, прозванный магистром ста наук. Больше других ему нравилась наука рукотворных чудес. Аббат создал в Риме музей. Механический оракул давал там предсказания, вращались планеты механической вселенной, и настоящий кот в зеркальной клетке пугался собственных бесчисленных отражений. Любой желающий мог узнать в музее о причинах рукотворных чудес. Таким же рукотворным чудом казались Кирхеру египетские иероглифы. Он полагал, что их тайну можно разгадать при помощи правильно подобранных «рычагов». Одним из таких «рычагов» Кирхер считал самый поздний вариант египетского языка. После того как древнее египетское письмо было забыто, для ещё живого египетского языка приспособили греческие буквы и стали называть язык коптским, слово «копт» происходит от греч. «египетский». Ещё позже Египет был завоёван арабами и язык покорителей стал постепенно вытеснять местный, коптский, но в некоторых деревнях на нём разговаривали ещё во времена Кирхера. Кирхер написал учебник коптского и, хотя сам не преуспел в дешифровке иероглифов, дал будущим исследователям инструмент, которым те могли при желании воспользоваться.

Неизвестный художник. Портрет С. де Саси. XIX в.

Другим полезным инструментом оказались рамки, в которые были обведены отдельные группы иероглифов. Их стали называть итальянским словом «картуши» – «свёртки». Отдельные картуши изображали верёвки с узлами. Узлы и верёвки люди издревле применяли для защиты от дурных сил. Поэтому несколько учёных, не сговариваясь, предположили: обведённые иероглифы – имена царей и цариц, взятые под защиту. Имена на всех языках звучат похоже. С них и стоит начинать дешифровку. Вот только где какое имя?

В греческом тексте Розеттского камня чаще всего называлось имя Птолемей. Его и надо искать в египетском тексте, решили учёные. За дело взялся французский учёный Сильвестр де Саси. Он нашёл имя царя, но к своему удивлению обнаружил, что написано оно семью знаками, а, если верить Гораполлону, каждое слово пишется одним иероглифом. Де Саси решил на этот раз Гораполлону не поверить. Дело, видимо, в том, подумал учёный, что Птолемей для египтян – слово греческое, иностранное. Специального иероглифа для него не заведено. Что же делать? Увидев, как греки используют знаки для передачи отдельных звуков, египтяне последовали их примеру. Знак для одного звука называется буквой. Египтяне взяли свои старинные иероглифы и стали пользоваться ими как буквами для передачи звуков в греческих именах. А раз так, рассудил де Саси, могут быть и другие греческие имена, написанные египетскими знаками-буквами. Как знать, если изучить все картуши, не получится ли целый алфавит?