Во-вторых, это несправедливо по отношению к Виолетте. Какой бы ни была эта девчонка, суррогатных отношений она не заслужила.

В третьих, я предаю самого себя. Ева достойна лишь презрения. Да, каждый человек, в том числе и женщина, волен поступать, как считает нужным.  Даже спать за деньги со старым таможенником.

Но, черт возьми, я не обязан уважать этот выбор.

Шлюхи достойны лишь презрения. Точка. И я сейчас говорю не о проститутках, у которых в жизни могло и не остаться иного выбора. Я говорю о таких вот девочках, как Ева, не представляющих из себя ровным счетом ничего, кроме красивого тела, и торгующих им без зазрения совести, хотя вполне могли избрать иной путь. Послушаться родителей, получить образование, освоить достойную профессию. В конце концов приносить хоть какую-то пользу обществу!

- О чем ты задумался, Егорчик? – мурлыкает Виолетта.

- Да так… Устал что-то.

- Еще бы, - хмыкнула она, - Ты был так хорош, что у меня ноги до сих пор не сходятся. Обожаю, когда ты такой агрессивный!

Да уж…

А я нет.

- Давай я за тобой поухаживаю! – Виолетта бодро вскакивает и начинает суетиться. Наливает в таз теплую воду, поливает ею меня из ковшика. – Ложись, Егор, попарю тебя веничком!

Устраиваюсь поудобнее и наслаждаюсь.

Виолетта знает дело. Силы в ней будь здоров, веником хлещет вполне достойно.

Я наблюдаю, как от активных движений рук колышется полная грудь Виолетты. Прозрачные капельки стекают по ее бархатистой коже, свисают на бледных сосках, бегут по животу, минуя пупок, и ныряют в темную аккуратную дорожку волнистых волос на лобке. Круглые ягодицы, все еще розовые от моих ладоней, энергично дрожат. Девушка целиком очень соблазнительная, красивая и податливая мне.

Но я ее больше не хочу.

Да и грязь с собственной души в бане не смоешь.

Я закрываю глаза и пытаюсь не заниматься психоанализом. Хотя бы сейчас.

Спустя примерно час мы с Виолеттой прощаемся. Летняя ночь окутывает прохладой разгоряченную баней кожу. В свежести спящей природы дышится легко. Пройтись пешком десяток километров сейчас кажется настоящим блаженством. И все же я выбираю короткий путь. Лесная тропа ведет мимо памятника советским воинам, погибшим в годы великой отечественной войны, через лес вокруг Мрачного озера. По ней можно выйти как раз возле наших соседей Коротковых.

Я шагаю по мягкой почве, присыпанной сухими иголками, ветками и сосновыми шишками. В тишине безмолвных сумерек мои шаги звучат оглушающе.

Я присел всего на пару секунд, чтобы завязать шнурок, и услышал странный шорох со стороны невысокой стелы. Приподняв голову, разглядел небольшую фигуру в темной толстовке с капюшоном, ползающую у памятника.

Похоже, в лесу я не один.

Кому и что могло понадобиться в такое время в таком месте?

Решил посмотреть поближе, что происходит. Как можно тише, шаг за шагом, подбираясь к странной фигуре, пытался понять смысл в ее действиях.

Как назло под ногой хрустнула сухая ветка. Треск, словно гром, разразился в тишине. Мысленно чертыхнулся, взглянул под ноги, а когда вновь поднял глаза, фигура исчезла.

Меня заметили. Скрываться дальше не имеет смысла.

- Кто здесь? – громко спросил и прислушался.

Глухо.

Обошел памятник, но безрезультатно. Слишком темно, чтобы можно было увидеть хоть какие-то следы.

Замер и медленно обвел глазами окружающее пространство. Сам себе не смог бы объяснить, что меня так напрягает. Но инстинкты буквально вопили – искать! Искать! Искать!

Вот оно!

Среди темных еловых лап бесшумно мелькнул черный силуэт.

Ноги сработали быстрее головы. Еще даже не успел подумать, как уже бежал во весь опор, не опасаясь более быть услышанным.

Пульс подскочил. Кровь разогналась. Адреналин затопил мозг.

Включился режим охотника.

В тусклом лунном свете разглядел фигуру. Невысокая. Это все. Просторный балахон и широкие спортивные штаны скрывали остальные особенности.

Какой-то молодой пацанчик – мелькнуло в мыслях. Силуэт петлял среди деревьев, путал, сбивал. По всему было видно, что он отлично ориентируется на местности. На какое-то время я упустил объект из виду.

Замер. Прислушался.

Справа хрустнула ветка. Я помчался на звук и заметил, что впереди, метрах в двадцати, капюшон пацана зацепился за сук и слетел с головы.

Лунный свет отразился платиной на светлом затылке.

Что-то неприятно зашевелилось внутри. Догадка. Мысль. Озарение.

ЕВА???

На секунду опешив, я споткнулся и кубарем покатился по земле, собирая на светлой одежде пыль, сор и сухую хвою.

Не может этого быть!

Это невозможно!

Она в городе с отцом!

Теперь уже я бежал прямым маршрутом, не выискивая в темноте фигуру в черной толстовке, не прислушиваясь к шорохам и прочим звукам. Теперь мне надо было только одно – получить опровержение собственным подозрениям. Понимая всю абсурдность предположения, я все равно не мог отделаться от мысли, что видел именно Еву.

В этом нет логики.

Еще сложнее отыскать смысл.

Но какая-то чертова неведомая сила вопила – ЭТО ОНА!

ТВОЮ МАТЬ!

Я бежал по тропе, стремительно приближаясь к дому Коротковых, это единственная тропа через лес, другой нет. Кто бы ни бежал в обход озера, он вышел именно здесь. Рядом с Коротковыми.

Ну…

Или добрался вплавь.

Замерев на несколько секунд, вновь прислушался.

Тишина. Оббежал соседский участок.

Едва не взревел, пока искал ключ от калитки.

Пииик.

Еще и входная дверь заперта.

Черт!

Два оборота и я внутри. Скидываю пыльную обувь, несусь наверх.

На верхних ступенях лестницы останавливаюсь. В доме темно и тихо. В ушах шумит, дыхание частое, легкие практически горят от быстрого забега.

Надо успокоиться.

Медленно вхожу в свою комнату.

Ветер раздувает занавеску на распахнутом окне. Понимаю, что не помню – закрывал ли я его. А еще отчетливо слышу, как за стеной льется в душе вода.

ТВОЮ МАТЬ!

Они что вернулись?

Отец дома? Или вызвали на работу, а невеста сразу решила прогуляться под луной?

Ева, блядь, ты мне нравишься все меньше и меньше. Что-то ты скрываешь! Надо срочно поговорить с отцом.

Выхожу из комнаты и приближаюсь к закрытой двери отцовской спальни. Прислушиваюсь. Ничего.

Но нам точно надо поговорить. В свете последних событий, рассказанных генералом Коротковым, правильнее всего будет рассказать отцу правду.

Выдыхаю и…

Осторожно стучу.

Тишина в ответ.

Поворачиваю ручку и медленно вхожу внутрь.

Горит тусклый ночник. Кровать расстелена. Легкий беспорядок. Повсюду бумажные пакеты из магазинов одежды. Под дверью ванной виднеется тонкая полоска света.

Подхожу. Прислушиваюсь.

Вода шумит.

Совершенно не задумываясь о последствиях, приоткрываю дверь.

За прозрачными стеклянными перегородками в клубах пара моет волосы Ева. По ее светлой коже с головы на узкие плечи стекает пена. Она медленно ползет по выпирающим острым позвонкам вниз. Сглотнув, не могу найти силы, чтобы отвести взгляд, и продолжаю наблюдать за движением мыльных пузырей.

Под вершинками лопаток строго по центру вижу цветные очертания вдоль позвоночника. Это татуировка. Жадно разглядываю рисунок, позабыв о том, кто я и где я.

Это птица с расправленными крыльями.

Парящий воробышек.

Красиво.

Хочется увидеть маленькую попку, но высокая кафельная перегородка закрывает обзор.

- Если отец тебя здесь увидит, Егор, МНЕ влетит, – неожиданно произнесла Ева, даже не обернувшись. – Уйди, пожалуйста.

Вот же зараза. На затылке у нее что ли глаза?! Я вошел в ванную и прикрыл за собой дверь.

- Зачем ты была в лесу?

- О чем ты?

- Не притворяйся, я видел тебя.

- Ты что выпил?

- Что ты делала у памятника?

- Не понимаю, о чем ты говоришь.

- Ева!