Надо мной стоял Герасим. Мужчина был явно моложе и выглядел намного лучше, но это точно был бродяга с кладбища. Он мычал, отчаянно тряс мое непослушное безвольное тело и рыдал.

Я так и не смогла пошевелиться. Даже моргнуть. Глаза нестерпимо жгло от сухости. Мне хотелось кричать, вдыхать воздух, до краев наполняя легкие, бежать без оглядки. Но лишь продолжала безвольно таращиться на звездное небо и слушать дикий вой мужчины.

Его я не боялась. Паника отступала. И сознание отключилось.»

Проснулась я ранним утром в легком смятении. Никогда не замечала за собой столь эмоционального отклика на события. Приснится же такое, подумала я, чувствуя, как меня передергивает волна ужаса. Ощущения во сне были настолько реальными и живыми, что кажется, до сих пор трудно дышать.

Что же принесет мне новый день?

Даже страшно представить.

А день, надо сказать, начинался весьма неплохо. После раннего завтрака Вениамин собирался на службу. Как бы ни хотелось ему остаться дома, чтобы контролировать каждый мой шаг, позволить этого он себе не мог. Особенно сейчас, когда надо угождать проверяющим федералам.

Я же старательно делала вид, что ничего особенного не происходит. Егор в это же время собирался к Семеновне. С самого утра он был сам на себя не похож. По долгу зависал, уставившись синими омутами в одну точку. На мои дежурные вопросы, о том, сколько сахара добавить в его чай, или овсянку он предпочитает на воде или молоке, Королев отвечал сквозь зубы, не удостаивая и мимолетного взгляда.

В чем я уже успела провиниться? И главное когда?

Непонятно.

Решив не придавать этому особенного значения, я с напускной ленью наблюдала, как мужчины собираются по своим делам. Мне же было велено ждать курьера из свадебного салона. Я даже покапризничала, что умру от скуки и спросила, не хочет ли Вениамин остаться дома, чтобы мы могли выбрать платье вместе.

Гусь, если и хотел, все равно отказался и, глядя на то, как я устраиваюсь на диване перед телевизором, первым уехал из дома, не уведомив о том, когда теперь появится вновь.

Вслед за ним, хмурясь и раздражаясь по всяким пустякам, собрался на выход Егор. Котеночек к этому времени и вовсе был не в духе. Все валилось у него из рук. Начиная с любимой чашки, на белоснежном гладком боку которой зеленым шрифтом были написаны все самые популярные пароли, типа 123456, qwerty, qazwsx и тому подобное. Кружку Егор уронил в раковину, отколов при этом ручку. Затем брякнулся об напольную плитку телефон, повредив защитное стекло, что мерзкой паутиной расползлось по черному экрану. Потом хрустнул об угол двустворчатого шкафа в прихожей его мизинец. Сломалась пластиковая ложка для обуви, пришлось по старинке развязывать и завязывать шнурки. Затем Егору пришлось разуваться, чтобы найти ключи от тойоты, и вновь расшнуровывать и зашнуровывать кроссовки. Выглядело это забавно и даже смешно, но я не проронила ни звука.

Просто, сливаясь с обстановкой, наблюдала за ним с дивана, не смея ни жалеть парня, ни комментировать происходящее. Чувствовала, что Егор вот-вот взорвется, как переваренные яйца, оставляя жуткое месиво на стенах и потолке. Я старалась даже дышать тихо, не раздражая взвинченного Королева.

Не говоря ни слова, он вышел из дома. Не успела я облегченно выдохнуть, как Егор ураганом ворвался обратно.

Забыл что-то.

Разулся.

Обшарил кухню, гремя чем ни попадя.

Вырулил оттуда с телефоном в руках.

Обулся.

Хлопнул дверью.

Фууух!

Однако, рано я обрадовалась.

Злой Королев бешеным зверем, метающим искры из синих глаз, вновь показался на пороге. Глядя на то, как яростно он сдирает с ног кроссовки, тихо матерясь себе под нос, я, не сдержавшись, хохотнула.

О, это была фатальная ошибка!

Он ТАК на меня посмотрел, что одновременно захотелось тут же, словно провинившейся псине принести в зубах негодующему хозяину тапочки, и забиться под кровать в самый дальний угол, не вылезая оттуда до самого вечера.

- Егор, да не разувайся, иди так, я все уберу, - без тени улыбки затараторила я, но Королев демонстративно разулся и влетел вверх по ступеням.

Через секунду послышался грохот и устрашающий рык. Ноги сами понесли меня на звук. В обычно идеально убранной спальне Егора сегодня царил хаос. Не заправленная кровать хранила следы беспокойной ночи ее хозяина, сбившееся в пододеяльнике одеяло и смятые подушки отчего-то вызвали щемящую грусть. Шкаф стоял распахнутый настежь, шторы криво занавешены, на полу сидит Королев, сжимая в левой руке футболку, рядом на полу распластались вчерашние джинсы с вывернутыми карманами, раскрытое портмоне, и осколки стеклянной рамки для фотографии. Само фото зажато в правой руке парня.

- Эй, ты чего? – осторожно, почти шепотом спросила я Егора, усаживаясь рядом на полу.

Парень пялился на фотографию, не обращая на меня никакого внимания.

- Ты в порядке? – аккуратно тронула я его плечо, отчего Королев слегка вздрогнул и будто пришел в себя. Только сейчас смогла разглядеть его помутневший взгляд.

- Кошелек забыл, – спокойно ответил мне котеночек, - Рамка разбилась… Порезался…

Приглядевшись, поняла, что Егор не просто держит в руках футболку, а зажимает ею рану.

- Господи, Егор, не смотри! – предвкушая его обморок, воскликнула я, положив свою руку ему на глаза.

- Не трогай меня! - дергает он головой, - Уходи отсюда!

- Дай посмотрю! Ты же сейчас в обморок грохнешься!

- Надеюсь, - ответил мне Королев и стянул окровавленную вещь с ладони.

Порез оказался неглубокий. Крови было немного. И все же я замерла от страха за котеночка, помня о его фобии.

Егор внимательно наблюдал, как из его раны на белую ткань футболки алыми каплями струится кровь, и … и оставался нормальным. Он сжал и разжал кулак, растер терпкую влагу между пальцами и… все еще был в сознании. Он вздохнул, поднес ладонь к носу, вдыхая металлический запах и… и ничего не изменилось.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - Это чудо! Смотри, ты излечился! – обрадовалась я, слегка переигрывая, надеясь разрядить обстановку.

Впрочем, Королев, восторга не оценил. Нахмурился и как будто огорчился.

- Блядь, сегодня все через задницу!

Его ответ неожиданным образом смутил.

- Егор, что вообще происходит?

- Не знаю, Ев, - как-то ехидно сказал парень, - У тебя-то все нормально? Потому что у меня одна сплошная херня в жизни! И ты сыграла в этом не последнюю роль! –перешел он на крик.

Я не люблю, когда на меня кричат. Вот вообще! Тут же подхватила волну и сама завелась.

- Бедный ты несчастный! Еще слезу пусти! – явно не ожидавший и моего крика  Его, сверкнул яростным взглядом, - Что? Хочешь, чтобы я пожалела тебя?

- Сама себя пожалей!

- Не имею такой привычки! И в чужой жалости не нуждаюсь!

- А в чем нуждаешься, Женева?

- Я ЕВА!

- Да мне по хер! Хорошо тебе, ЕВА? Перед кем угодно готова ноги раздвинуть? Вижу цель – не вижу препятствий, так? Отец, сын – один хер! Замуж – пожалуйста! Отсосать – не вопрос! Может, нам вдвоем тебя трахнуть? Ты ж явно не против! Ради какой великой цели хоть стараешься, малыш? Много через тебя кобелей прошло за это год? Или в тот раз ты была такая же штопанная девственница?

Я пожалела. Очень-очень-очень сильно пожалела, что не умею бить кулаком в лицо, ломая нос! И за свои слова отделался котеночек лишь звонкой пощечиной, окрасившей щеку в алый.

Сучонок!

Теперь еще рука болит!

Вот только оправдываться я ни в чем не собираюсь! Нечего меня стыдить!

- Конечно штопанная, котеночек! – засмеялась ему в перекошенное от гнева лицо. - У меня для таких целей всегда с собой нитка с иголкой. Каждый вечер новую заплатку на девичью честь накладываю! Твой папа, знаешь ли, любит девочек с нетронутыми цветочками! И вдвоем трахнуть меня не получится. Вениамин убежденный собственник! Так что, котеночек, оставь свои фантазии для своей правой руки!