Задрав голову, я сквозь слезы наблюдаю, как вездесущий снег садится на его рыжую бороду.

Мне четырнадцать. Я вижу, как два горожанина громко спорят, выясняя, кому принадлежат часы, лежащие на тротуаре. Господин справа явно выигрывает в споре благодаря своей наглости и напористости, хотя я четко почему-то знаю, что часы принадлежат господину слева. В итоге «правый» господин, накричавшись вдоволь и собран толпу зевак, поднимает часы и уходит, а обиженный «левый» господин, в силу своего мягкого характера, остается ни с чем. Его робкие замечания никто не желает выслушивать.

На меня же никто не обращает внимания, и я легко следую за «правым» господином. Той же ночью я забираюсь к нему в дом, а утром следующего дня отдаю часы «левому» господину. Радость доброго господина приятно греет душу, а первый заработок за этот странный поступок обещает безбедную неделю. Я с восторгом ссыпаю монеты в карман!

Мне восемнадцать. Не помня себя от радости, я бегаю по своему новому двухэтажному дому. Первая шикарная покупка. Правда, в доме никого нет, лишь я одна. Он немного пустоват. Ничего, зато целых пять комнат!

Мне двадцать, Я выхватываю черного кота из рук фанатичного священника и через портал сматываюсь к себе домой.

— Смотри, киса, это мой дом! — поочередно раскрываю я перед пушистым мурлыкой все двери.— Я приглашаю тебя жить в нем вместе со мной. Все в твоем распоряжении, если ты согласен!

Кот важно шагает по полу, заглядывает во все комнаты, затем прыгает ко мне на колени. Золотые глаза смотрят внимательно и доверчиво:

— Меня Тимофеем зовут! А брюшко почешешь?

А вот это уже недавно: черные глаза, черные волосы, смуглое тело, сквозящее сквозь лохмотья одежды, цепи, щемящее чувство чего-то неправильного, острое желание все исправить. И летящая смерть, от которой я должна успеть закрыть, заслонить, защитить! Не себя, его. Потому что...

Я дернулась в руках старика. Тот, увидев, что я пришла в себя, разжал пальцы.

— Дейн! Он там! — выдохнула я в лицо старику.

— Да, детка, правильно. Он там, а ты здесь, и тебе пора возвращаться. Спасибо тебе за Дейна! За то, что не дала ему умереть.

— Он жив?! — Мой громкий вскрик встряхивает серую мглу этого странного мира, заставляя туман испуганно попятиться от меня.

— Да, он жив, ты успела,— успокаивает меня старик.— И я как отец от всего сердца благодарю тебя.

Я изо всех сил отрицательно качаю головой:

— Нет не благодарите, я бы не смогла иначе.

— А ты знаешь, почему не смогла бы иначе? — Его глаза, кажется, смотрят мне в самую душу.

«Потому что если в городе узнают, мне никогда не простят гибели князя!» — пронеслось в моей голове. Но губы уже шептали совсем другой, удививший мое сознание ответ:

— Потому что я люблю его?

Старик ласково улыбнулся. В черных глазах засветились искры смеха:

— Порою сложно понять свое сердце. Жизнь идет своим чередом, что-то меняя, что-то сохраняя. Живи, детка, для тебя припасено еще много загадок!

— Но раз я здесь, то кто же защищает его там? спохватилась я, думая о своем и пропустив прозвучавшие слова мимо ушей.

— Не волнуйся, время, проведенное тобой здесь, за Гранью, равно нескольким земным секундам. Он дождется твоего возвращения!

— Он? — вдруг горько усмехнулась я.— Не думаю, что ему это так уж важно. К тому же там у него имеется весьма воинственно настроенная невеста, которую я, если бы могла, прибила бы с большим удовольствием!

— Ты можешь это сделать,— мягко, но с заметной грустью ответил старик.

— Я? Да она мою магию одной левой убирает! — воскликнула я.— К тому же она не человек.

— Твою досадную помеху убьет яд змеи. Когда ситуация станет совсем безвыходной и ты поймешь, что оказалась в тупике, вспомни о своем поясе. О том, что находится на нем, — вновь ласково улыбнулся старик. А затем его черты стали стираться, туманный мир вокруг заколебался, и я потеряла сознание.

Прихожу в себя. Снова неудобно лежать и раскалывается голова. На этот раз для разнообразия ругаются двое. У меня же такое Ощущение, будто мое многострадальное тело табуном истоптали.

«Мамочки! — врывается память в сознание.— Меня же молнией разорвало! Значит, я сейчас должна тут лежать живописно разбросанными клочками! Хотя странно, разве клочки могут думать?»

Желая немедленно получить ответ на возникший вопрос, я слегка приоткрыла глаза. В поле зрения попала моя рука. Та часть, что была мне видна, выглядела очень даже целой. Да и крови не наблюдалось.

— Смотри! — оглушительно ворвался в мои размышления визгливый женский голос. — Оборотень несчастный! Она даже умереть не может по-человечески! Любого Нормального человека разорвало бы на куски, а ей ничего!

«Вот-вот, я тоже так думаю,— мысленно поддержала я скандалистку,— выходит, со мной и вправду ничего не случилось!»

— Я убью тебя! — вдруг услышала я мужской голос.

Прозвучавшая абсолютно спокойно фраза тем не менее была переполнена жгучей ненавистью. Мне стало жаль дамочку, поскольку я, даже не видя лица Дейна, поняла: убьет. Причем не задумываясь.

Кстати, насчет «убьет»... Что там говорил отец Дейна? «Вспомни о поясе»? А что такого у меня на поясе? Ой, два кинжала! Один из дома, а другой тот, что я забрала у разбойников. «Твою помеху убьет яд змеи». Где же я возьму сейчас змею? И тут пришедшая мысль вызвала дрожь во всем теле. На разбойничьем кинжале есть змея! Может, это о ней говорил старик?! Яд змеи на моем поясе! Выбора у меня не оставалось. Времени на раздумье тоже. В данный момент Рейна стояла ко мне спиной, что-то выговаривая Дейну, полностью списав меня со счетов.

Еще до конца не поверив в собственную затею, я одним прыжком вскочила на ноги, одновременно выхватив кинжал из-за пояса. Рейна даже не успела обернуться, когда холодное лезвие прикоснулось к ее шее.

— Что, дорогая,— тихим, но твердым голосом спросила я ее, — не ждала?

Глаза Рейны расширились.

— Выжила, мерзавка?! — злобно прошипела она.— Неважно! Ничего ты мне не сделаешь! Меня невозможно убить. Ясно тебе, оборотень плешивый? Так что убери свое жалкое лезвие!

— Ну, во-первых, я не плешивая! — несколько обиделась я.— А во-вторых, дорогая, я не верю твоим словам. Предпочитаю во всем убедиться сама!

С этими словами я легко погрузила сталь в белоснежную плоть.

К моему удивлению, у змеи на кинжале засветились глаза, она приподнялась и точным ударом вонзила свои зубы в шею Рейны рядом с лезвием. У Рейны от ужаса расширились глаза.

— Откуда у тебя Укус змеи? — слабеющим голосом спросила она.

— Забрала у каких-то разбойников, в счет моральной компенсации,— ответила я, удивившись отсутствию крови, несмотря на то, что рана была очень глубокой.

— Древний кинжал! — прошептала Рейна.

— Видимо, ты, под стать ему, настолько древняя,— съязвила я,— что даже крови в тебе нет, пересохла от времени.

Но Рейна была настолько удивлена и напугана, что даже не делала попыток хоть как-то мне ответить.

Я наблюдала за ней. В том месте, где укусила змея, плоть почернела и чернота быстро распространялась по всему телу.

— Не думай, что так легко победила,— успела огорчить меня Рейна.— Я еще вернусь, и тогда посмотрим, кто проиграет!

Через пару минут дамочка осыпалась к моим ногам горсткой черного пепла. Кинжал с легким звоном упал на пол. Змейка замерла, вновь превратившись в красивое украшение.

Я подняла кинжал, стряхнула с него пепел. Последние слова погибшей эхом звучали в моем сознании. Я вздохнула и перевела взгляд на кинжал.

— Так вот ты какой? — задумчиво прошептала я. Внимательно вглядевшись в глаза змеи и не найдя там ничего, кроме рубинового блеска камней, я повесила кинжал обратно на пояс. Затем повернулась к Дейну: