Я не рассчитывала, что смогу навредить камню, просто вымещала кипевшую во мне злость. Но, немного опомнившись, с удивлением заметила, что кинжал легко входит в камень, подобно ножу в мягкое масло. Из нанесенных мною порезов сочилась черная густая кровь.

Подпрыгнув, я наугад вонзила лезвие в то место, где у всех нормальных людей располагается сердце. Сталь свободно вошла в камень, обломившись у самой рукояти. Золотая змейка, подобно тонкому золотому стилету, вошла в черный камень. От удивления я разжала пальцы. Обломок упал на землю. Позади меня раздался нечеловеческий крик. Я обернулась.

Рейна прямо на моих глазах превращалась в высохшую мумию.

Идол разрушался, распадаясь на большие черные каменные глыбы и заливая серую, высохшую траву черной кровью. Поняв, что тут мне больше делать нечего, я бросилась к Дейну.

— Потерпи, пожалуйста, — умоляла я, падая перед ним на колени. — Сейчас я помогу тебе. Не умирай! Ты только не умирай! — Я вновь приложила свои ладони к ране, чувствуя, как сила переливается в его тело. — Сейчас, милый! Потерпи!

Дейн приоткрыл глаза.

— Не старайся,— услышала я его слабый шепот.— Все бесполезно...

— Нет! — закричала я, стараясь отгородиться от страшной беды этим коротким словом.— Тебе нельзя умирать! Твои люди... Твой народ останется без тебя! Подумай о них. Вспомни о них и постарайся выжить... Портал! — вдруг засуетилась я.— Нужно срочно открыть портал и перенести тебя! Тебе поможет Талейн!

Я сосредоточилась и принялась создавать портал. Почему-то ничего не получалось. Сквозь пальцы я ощущала, как моя энергия проходит в его тело, но казалось, что она не задерживается в нем. Значит, ничем ему не помогает.

— Ты сама сейчас слишком слаба,— прошелестел Дейн. — Не пытайся! Побереги себя, ты уже даже облик сменила. Будешь в Лиоде, зайди во дворец. В моей комнате на столе возьми обруч. Камень признает...

— Что ты несешь?! — возмутилась я.— Какой еще камень! Сейчас нужно вытащить тебя, а потом уже думать о каких-то там камнях!

Вместо ответа Дейн захрипел и выгнулся в моих руках.

Страшный отчаянный крик всколыхнул мертвый лес. Уронив голову на окровавленную грудь друга, я зарыдала.

Я не знала, сколько прошло времени, но мои слезы вдруг иссякли. Я посмотрела в бледное дорогое лицо и, наклонившись, поцеловала безжизненные, но еще теплые губы. Затем поднялась с земли. Холодная ярость затопила мое сознание, вытеснив жгучую боль.

Подойдя к тому месту, где лежала Рейна, я носком сапога принялась пинать мумию до тех пор, пока она не рассыпалась в пыль.

— Успокойся, родная! — послышался чей-то голос.

— Не трогай! — зарычала я на кого-то, не видя его, поскольку перед глазами все расплывалось из-за слез.

— Лайса, здесь уже ничего нет! — Чьи-то сильные руки обхватили меня.

Вытерев рукавом слезы, я увидела перед собой Талейна. Это он держал меня.

— Эта гадина Рейна убила Дейна! — заплакала я. — Я ничем не смогла ему помочь!

— Ты успокойся, пожалуйста! А я сейчас посмотрю, как там Дейн, и попробую ему помочь,— принялся утешать меня Талейн.

— Да! — моментально вскинула я голову. — Помоги ему! Ты же самый сильный маг! Ты же все умеешь! Я знаю, ты его спасешь!

Видимо, в моих глазах светилась такая всепоглощающая надежда, граничившая с самым настоящим безумием, что Талейн резко отпрянул. Но через мгновение взял себя в руки и, кивнув мне, отошел к Дейну.

«Он сможет! — твердила я про себя, невидяще глядя в пространство.— Он обязательно воскресит Дейна! По-другому и быть не может. Он очень сильный и могущественный маг!»

Спустя некоторое время Талейн вернулся:

— Скажи, родная, а что за божество здесь находилось. Как я понял, камень служил жертвенником?

— Какой-то Гулон! — выплюнула я ненавистное имя.— Эта мерзавка Рейна вернулась, как пообещала, и доделала свое черное дело. Я не смогла его спасти.  Понимаешь? Не смогла! Я думала, что убила ее. Но Укус змеи подвел меня.

Талейн тяжело вздохнул.

— Укус змеи не подвел тебя,— отрицательно покачал он головой.— Послушай! Гулон относится к Запретны богам. Как я понимаю, он вернул Рейну с того света. Но за это она должна была приносить ему жертвы. К этому богу можно обратиться лишь один раз. Вернувшийся с того света при помощи Гулона должен водрузить его статую и поклоняться ей в течении всей жизни, принося жертвы. Каждый спасенный возводит свою статую, и в первый раз поит бога своей кровью. Но если разрушить статую, оживший человек умрет. Только разрушить ее можно лишь одни кинжалом — Укусом змеи. Что ты и сделала, воткну кинжал в сердце статуи.

— Кинжал сломался, — прошептала я. — Как только я вогнала его в сердце бога, змея проникла внутрь статуи, и кинжал сломался. Укуса змеи больше нет!

— Правильно, кинжал выполнил свою миссию, — обнял меня Талейн.— Когда-нибудь, если это будет нужно, он снова объявится в нашем мире.

— Но что с Дейном? — дернулась я.— Скажи, как он? Ты смог все исправить?

Вместо ответа Талейн отвел глаза.

— О боже! — заскулила я, мгновенно оседая в его руках.

— Прости, родная, я не смог,— послышался его тихий голос. Говорил он с трудом, словно что-то сдавливало ему горло.— Я бессилен ровно с того момента, как тело Дейна пронзил нож на проклятом жертвеннике! Он не просто умер, он был принесен в жертву. Вернуть его я не в силах. Прости!

— Но ты же смог сделать Робина живым полноценным человеком! — прорыдала я.

— Да, потому что в костях скелета присутствовала душа. Ей требовалась всего лишь плоть. Я смог вернуть к жизни жителей города, поскольку их души были в короне. Им требовалась также лишь плоть. Здесь же нет души, она ушла. Я не могу вернуть его душу.— Талейн сделал паузу, а затем продолжил: — Есть единственное, чем я могу тебя утешить. Запретному богу стараются приносить в жертву тех людей, о которых потом никто не будет жалеть. Чтобы никто потом не желал их возвращения. Потому что если кто-то очень сильно будет ждать этого человека обратно, то Запретный бог будет вынужден отпустить свою жертву. Ты меня слышишь?

Я вздохнула и, высвободившись из рук Талейна, подошла к Дейну. Присев рядом с ним, я положила его голову себе на колени и зарыдала, крепко обнимая его. Я рыдала горько и безутешно. Долго.

Когда слезы иссякли, я продолжала молча сидеть в обнимку с другом, укачивая его на руках, словно младенца.

«Милый Дейн! — думала я про себя.— Мой дорогой, бесценный друг! Ты ушел и теперь никогда не сможешь узнать о том, что я хотела тебе сказать насчет своего выбора. Но выбор здесь и ни при чем. Я все равно люблю и буду любить тебя! Любовь ведь имеет множество оттенков. Мы любим родителей, супругов, детей, друзей. Мы любим их всех и готовы сделать все, чтобы им было хорошо. Только это совершенно разные оттенки любви. Но одинаково искренние, горячие, сильные. Я люблю тебя, мой друг! Мой родной, любимый человек! Я буду очень ждать тебя! Слышишь?!»

Задумавшись, я смотрела перед собой, не замечая, как вокруг летят белые хлопья, засыпая меня и лежащего Дейна. Нет, это был не снег. Это облетала мертвая оболочка окружающей природы, возрождаясь к жизни.

Талейн, решив не мешать моему прощанию, восстанавливал лес. Лес с готовностью откликался, меняя серую безжизненную окраску на молодую яркую зелень, погребая в недрах своей земли и страшный жертвенник, и осколки каменной статуи, и черный шатер, и прах Рейны.