Тристан нахмурился и посмотрел на меня, как будто видел в первый раз. Я смотрела на него так, будто никогда не увижу снова. Никто из нас не хотел моргать. Когда он прочистил свое горло, я прочистила свое.

— Слишком много? — спросила я.

— На самом деле, слишком много. Итак, на этой ноте… — он провел рукой по волосам. — Я заметил книгу «Пятьдесят оттенков серого» в твоих руках, когда последний раз подстригал газон.

Мои щеки покраснели, и я пихнула его.

— Не суди меня, это для книжного клуба. Плюс, это здорово отвлекает.

— Я и не сужу. Ладно, хорошо, сужу. Хотя только чуточку.

— Не критикуй до тех пор, пока не попробуешь этого, — ухмыльнулась я.

— Оу? И как много из этого ты на самом деле пробовала? — он подарил мне самодовольный взгляд, и я клянусь, мои щеки зарделись.

Тихо хихикая, я начала идти назад по направлению к нашим домам.

— Ты такая задница, — пробормотала я. — Давай, Эмма, пойдем, помоем тебя и подготовимся к твоей ночевке.

— Ты идешь неправильным путем, — отметил Тристан.

Я остановилась, развернулась и пошла позади него, выбрав противоположный путь.

— Ты все еще задница, — улыбнулась я. Он улыбнулся в ответ и пошел рядом со мной, когда Эмма и Зевс последовали за нами.

Было десять тридцать вечера, когда я услышала звонок. Я поднялась с кровати, чтобы открыть дверь. Сьюзан стояла там, скрестив руки на груди, выглядя очень недовольной и рассерженной. Эмма стояла позади нее до сих пор в своей пижаме, держа свою сумку и Буббу.

— Сьюзан, что случилось? — спросила я, тревога распространилась по всему моему телу. — Эмма, ты в порядке? — малышка не ответила, просто стояла, глядя в землю, почти смущенная. Я повернулась к Сьюзан. — Что случилось?

— Что случилось? — прошипела она. — Случилось то, что твоя дочь считает нормальным рассказывать истории про зомби остальным девочкам, заставляя их паниковать. Сейчас у меня в доме десять девочек, которые отказываются идти спать, потому что бояться кошмаров!

Я нахмурилась.

— Прости. Я уверена, что она не хотела причинить вред. Я могу прийти и поговорить с девочками, если ты хочешь. Уверена, что это было всего лишь недопонимание.

— Недопонимание? — снова прошипела она. — Она начала ходить, как ходячие мертвецы, и сказала, что хочет съесть мозги! Ты сказала мне, что она не страдает ни от каких травм после смерти Стивена.

— Она и не страдает, — сказала я, гнев начал расти. Я посмотрела на Эмму и увидела слезы, капающие из ее глаз. Опустившись вниз, я притянула ее в объятия. — Все хорошо, милая.

— Ну, очевидно, она не в порядке. Ей требуется профессиональная помощь.

— Эмма, дорогая, прикрой свои ушки ненадолго, — попросила я. Она сделала, как я сказала. Мои внутренности сжались, и я выпрямилась, встречая Сьюзан лицом к лицу. — Я скажу кое-что, и намереваюсь сделать это самым лучшим возможным способом. Если ты скажешь еще хоть что-нибудь о моей дочери, я надеру тебе задницу, выдеру твои нарощенные волосы, и скажу твоему мужу, что тебе трахал кассир из продуктового магазина.

— Как ты смеешь! — взвизгнула она, пребывая в ужасе от моих слов.

— Как смею я? Как смеешь ты думать, что это нормально — прийти ко мне и говорить о моей дочери в такой грубой и унизительной форме? Я думаю, тебе пора уходить.

— Думаю, да! Возможно, тебе следует держаться подальше от моего книжного клуба тоже. Твоя энергичность и стиль жизни ядовиты для нашего клуба. Держи ее подальше от моей Рейчел, — приказала Сьюзан, уходя прочь.

— Не беспокойся, — закричала я, — обязательно буду!

Существует что-то, что случается даже с самыми здравомыслящими людьми, когда другие говорят об их детях: вы превращаетесь в зверя и делаете что угодно, чтобы защитить своих детей от всех волков мира. Я не была горда словами, которые сказала Сьюзан, но в глубине моего сердца я сказала все, о чем действительно думаю.

Я отвела Эмму в гостиную, и мы сели на диван и обнялись.

— Мама, девочки сказали, что я урод, потому что мне нравятся зомби и мумии. Я не хочу быть уродом.

— Ты не урод, — пообещала я, притягивая ее ближе к себе. — Ты идеальна такая, какая есть.

— Тогда почему они сказали это? — спросила она.

— Потому что… — я вздохнула, пытаясь подобрать правильный ответ. — Потому что иногда у других бывают сложные времена, включающее ссоры с людьми. Ты знаешь, что зомби не реальны, правда? — она кивнула. — И ты не пыталась напугать других девочек, не так ли?

— Нет, — сказала она быстро. — Я просто хотела, чтобы они поиграли со мной в персонажей «Отеля «Трансильвания»». Я не хотела напугать их. Я просто хотела, чтобы у меня были друзья.

Мое сердце разбилось.

— Хочешь поиграть с мамой? — спросила я.

Она затрясла головой.

— Нет.

— Ну, как насчет того, чтобы посмотреть мультик на «Нетфликс» (Примеч. Netflix — американская компания, поставщик фильмов и сериалов на основе потокового мультимедиа) и устроить нашу собственную ночевку?

Ее глаза загорелись, и слезы остановились.

— Можем мы посмотреть «Мстителей»? — она любила супергероев почти так же, как и ее отец.

— Конечно, — ответила я.

Она уснула прямо перед тем, как на экране появился Халк. Я уложила ее в кровать и поцеловала в лоб. Эмма начала улыбаться в своем сне, и тогда я пошла в кровать — искать свои собственные сны.

Элизабет

— Тристан, — еле слышно пробормотала я. Мое дыхание было неровным и тяжелым.

Его рука коснулась моей щеки.

— Соси его медленно, — приказал он, пробегая своим большим пальцем по моей нижней губе. Он проскользнул пальцем в мой рот, позволяя мне нежно сосать его, пока он двигал им внутрь и наружу. Затем он вытащил его и пробежал этой влажностью вниз по моей шее, вдоль лямки моего лифчика, вниз по ложбинке моей груди. Мои соски затвердели от его прикосновения, страстно желая, чтобы он нашел путь к каждому из них.

— Ты красивая, — пробормотал он. — Такая чертовски красивая.

— Нам не следует, — простонала я, чувствуя его твердость напротив моих трусиков. «Нам следует», — подумала я про себя. — Мы не должны допустить этого снова… — мои вдохи были тяжелыми, изголодавшимися по ощущению его внутри меня, по ощущению его, берущего меня глубоко. Я хотела, чтобы он развернул меня, раздвинул мои ноги и жестко взял. Но он игнорировал мой протест — как я и хотела — скручивая мои волосы в одной руке и двигая другой вниз по моему телу, останавливаясь на моих черных кружевных трусиках.

— Ты влажная, — сказал он, наклоняясь ближе и пробегая своим языком по моей щеке перед тем, как прижать свой рот к моему. Он что-то бессвязно пробормотал, когда скользнул своим языком между моих губ.

— Я хочу попробовать тебя всю, — прошептал он. Его пальцы коснулись моих трусиков, мое дыхание сбилось, когда его большой палец начал кружить над клитором через тонкую ткань.

— Пожалуйста, — молила я. Я выгнула спину, страстно желая, чтобы его рука убрала этот тонкий барьер.

— Не здесь, — сказал он, подняв меня в сидячее положение. Он отодвинул мои трусики в сторону и наклонился вниз, позволяя своему языку попробовать мою влажность. Мои бедра невольно двинулись навстречу ему, а руки запутались в его волосах. Тристан поднял свою голову и прижал свой рот к моему, позволяя попробовать себя, попробовать его. — Я хочу показать тебе кое-что, — пробормотал он напротив моих губ.

Что угодно. Покажи мне все, что угодно.

Я посмотрела на его эрекцию, скрытую боксерами, и улыбка изогнула мои губы. Он поднял меня с кровати и прижал к ближайшей двери.

— Насколько сильно ты этого хочешь?

«Сильно», — подумала я, неспособная заговорить. Мое сердце стучало, как бешеное, и я почти боялась, что оно предаст меня, неспособное совладать с моими потребностями, моими желаниями. Я хотела взорваться с ним. Хотела потерять себя с ним. Он терся своими бедрами об меня, прижимая свою твердость к моему телу.