— Таннер, — сказала я, мой голос стал ниже. — Ты делаешь мне больно.

Он ослабил хватку, оставив красные отметины на моей руке там, где были его пальцы.

— Прости.

Когда я добралась до секции живописи в магазине, я нашла Эмму и Тристана, спорящими по поводу того, что купить, и, конечно, Эмма была права. Тристан улыбнулся и шагнул ко мне.

— Ты в порядке? — снова спросил он.

Я положила ладонь на его щеку и посмотрела ему в глаза. Его взгляд был мягким и нежным, напоминающим мне обо всем хорошем в мире. Пока Таннер видел ад во взгляде Тристана, я видела только рай.

Прошло три недели с моего дня рождения, и медленно все возвращалось к обычному ритму. Этим вечером мы собирались ехать в город, где жила мама. В эти выходные состоится ее свадьба. Перед тем, как нам уехать, Эмма как-то уговорила Тристана и меня поесть мороженого в двадцатиградусную погоду.

— Я думаю, что мятное мороженое отвратительно! — сказала Эмма, когда мы шли из магазина, Тристан нес ее на плечах. Она ела обычный рожок, мороженое постоянно капало на волосы Тристана.

Когда несколько капель упало на его щеку, я потянулась и поцеловала это место, затем нежным поцелуем коснулась его губ.

— Спасибо, что пошел с нами, — сказала я.

— Я пошел только из-за мятного мороженого, — ответил он с игривой усмешкой, которая оставалась у него на губах до тех пор, пока мы не подошли к нашим домам. Когда его взгляд остановился на чьих-то ногах на крыльце, игривость покинула его глаза, и он опустил Эмму с плеч.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я Таннера, который сидел на моем крыльце с газетой в руках.

— Нам нужно поговорить, — сказал он, вставая. Его взгляд метнулся к Тристану, затем снова вернулся ко мне. — Сейчас.

— Я не хочу говорить с тобой, — грозно сказала я. — Кроме того, мы уезжаем через несколько минут, чтобы навестить мою маму.

— Он едет с тобой? — спросил Таннер, его голос стал ниже.

— Не начинай, Таннер.

— Нам нужно поговорить.

— Таннер, слушай, я понимаю. Тебе не нравится, что я с Тристаном, но я с ним. И мы счастливы. Я просто не вижу, почему ты не можешь быть…

— Лиз! — закричал он, прерывая меня. — Я понял, мне все равно. Но мне нужно поговорить с тобой, — его глаза были спрятаны за стеклами очков, челюсть сжата. — Пожалуйста.

Я взглянула на Тристана, который смотрел на меня, ожидая моего следующего шага. Это выглядело так, будто Таннеру действительно было что сказать, что-то, что съедало его изнутри.

— Хорошо. Отлично. Давай поговорим.

Он вздохнул с облегчением. Я повернулась к Тристану.

— Скоро увидимся, хорошо?

Он кивнул и поцеловал меня в лоб, прежде чем попрощаться со мной. Таннер последовал за мной и Эммой внутрь. Эмма ушла в свою комнату немного поиграть, а мы встали возле кухонного островка. Я схватилась руками за край стола.

— О чем ты хотел поговорить, Таннер?

— О Тристане.

— Я не хочу говорить о нем.

— Мы должны.

Разорвав зрительный контакт, я подошла к посудомойке и начала разгружать ее, просто чтобы чем-то занять руки.

— Нет, Таннер. Мне, правда, нехорошо от всего этого. Ты еще не устал?

— Ты знаешь, что случилось с его женой и ребенком? Ты знаешь, как они умерли?

— Он не говорит об этом, и то, что он не желает рассказывать об этом, не делает его ужасным человеком. Это просто делает его человеком.

— Лиз, это был Стивен.

— В смысле был Стивен? — спросила я, складывая тарелки в шкаф с выдвижными ящиками.

— Несчастный случай с женой и ребенком Тристана. Это был Стивен. Он был в той машине, что снесла их с дороги.

Мое горло сжалось, и я посмотрела в его сторону. Наши взгляды встретились, и я покачала головой. Он кивнул.

— Я начал копать информацию на этого парня, и, если быть честным с тобой, я просто искал дерьмо, которое покажет, что он монстр. Фей приходила в мой магазин и умоляла прекратить мою охоту на ведьм, потому что она была уверена в том, что это разрушит ту маленькую дружбу, что у нас еще осталась, но мне нужно было знать, что с этим парнем. Я не нашел ничего. Все выглядело так, будто он просто парень, который потерял свою семью.

— Таннер.

— Но я нашел эти заметки о несчастном случае.

Он протянул мне газету, и я прижала руки к груди. Сердце беспорядочно билось, пропускало удары и затем вновь ускорялось, не зная, какой ритм выбрать.

— Когда Стивен потерял контроль над машиной, он врезался в белую «Алтиму» (Примеч. Nissan Altima — очень популярный в США автомобиль японского производства). В «Алтиме» было три пассажира.

— Остановись… — прошептала я, прижав правую руку ко рту, мое тело начало дрожать от ужаса.

— Шестидесятилетняя Мэри Коул, которая выжила в аварии…

— Таннер, пожалуйста. Не надо.

— Тридцатилетняя Джейми Коул…

Пока он продолжал говорить, слезы катились по моим щекам, а внутренности скрутило узлом.

— И восьмилетний Чарли Коул. Женщина и ребенок погибли.

Желчь поднималась из моего желудка, я не сдерживала рыданий, закрыв лицо руками. Я отвернулась от него, неспособная на самом деле поверить в его слова. Стивен был причиной того, что Тристан лишился своего мира? Мой Стивен был причиной разбитого сердца Тристана?

— Ты не можешь находиться здесь, — как-то умудрилась сказать я. Таннер положил руку на мое плечо в утешение, но я скинула ее. — Я не могу иметь дело с этим прямо сейчас, Таннер. Уходи.

Он тяжело вздохнул.

— Я не хотел сделать тебе больно, Лиз. Я клянусь. Но можешь ли ты представить, если бы вы узнали об этом позже? Можешь представить, что произошло бы, если бы он не знал до тех пор, пока все не зашло слишком далеко?

Я повернулась к нему лицом.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что вы двое не можете оставаться вместе после этого. Ни в коем случае, — с сомнением он потер заднюю часть шеи. — Ты собираешься рассказать ему, да?

Мои губы раскрылись, но я не произнесла ни звука.

— Лиз. Ты должна сказать ему. Он имеет право знать.

Я прикрыла глаза руками.

— Тебе нужно уйти, Таннер. Пожалуйста. Просто уходи.

— Все, что я хочу сказать, так это то, что, если ты любишь его, если какая-то часть тебя и правда заботится об этом парне, тогда тебе следует его отпустить. Тебе следует позволить ему двигаться дальше.

Последнее, что сказал мне Таннер, это то, что он не хотел сделать мне больно.

Мне было очень сложно поверить ему.

Элизабет

Я не знала, как сказать Тристану о том, что рассказал мне Таннер. Мы ехали к маме, он понял, что Таннер сказал что-то, что беспокоило меня, но не давил, принуждая рассказать об этом. Я изо всех сил пыталась улыбаться маме и Майку вечером на их свадебном приеме, я изо всех сил пыталась казаться счастливой ради них, но глубоко в моем сердце было замешательство.

Эмма вытащила Тристана на танцпол. Я не сдержала улыбку, когда услышала начало медленной песни и увидела, как Эмма встала на его ноги. Мама подошла ко мне в своем прекрасном платье цвета слоновой кости и села рядом со мной.

— Ты не сказала мне ни слова сегодня, — сказала она. Ее улыбка была немного грустной.

— Я пришла, разве нет? Разве этого недостаточно? — большая часть меня чувствовала себя преданной из-за ее внезапной спешки со свадьбой. У нее всегда была привычка бросаться в отношения, но она едва ли была настолько сумасшедшей, чтобы пройти по проходу церкви с мужчиной, которого едва знала. Я повернулась к ней.

— Что ты делаешь, мама? Просто будь честной со мной… у тебя снова денежные трудности? Ты могла бы попросить меня о помощи.

Ее лицо покраснело от раздражения или, возможно, от гнева.

— Прекрати это, Лиз. Я не могу поверить, что из всех возможных дней, ты говоришь это мне именно сегодня.