Эмма стоял на балконе. Держа руки за спиной, смотрел на проплывающие мимо острова. Как всегда, на нём был золотистый доспех, украшенный драконами. Ярко-синяя одежда под ними контрастировала с туманным пейзажем вокруг.

Мир богов находился в ином измерении. Там не было единой земли. Всё представлено в разрозненных островах. Малых и огромных. Они плавали в бесконечном пространстве. Молочные облака клубились между ними, отступая лишь в полдень. В такие моменты можно было улицезреть всю красоту потустороннего.

И всем этим правил Эмма. С довольной улыбкой смотрел на очередной город, проплывающий внизу, почти что под его балконом. Лишь Верховному божеству разрешалось расположиться на самом высоком острове. Здесь находился его Дворец, его дом и его жизнь. Однако всему этому грозила гибель. Ведь Сусаноо до сих пор не нашёл потомка Фуцунуси — второго сына их Отца.

Эмма был старшим. И, конечно же, после смерти родителя, унаследовал трон. Проблема лишь в том, что у него не было детей. Почему? Никто не знал. Но сам он считал это проклятьем. Наказание за предательство, о котором никто не знал. Даже сам Эмма старался об этом забыть.

Но, как бы там ни было, он остался без наследника. А это значило, что следующим займёт трон Фуцунуси и его дети. Двое сыновей. И оба настолько сильны, что могут бросить вызов Верховному. Сразиться в Поединке Чести. И тогда…

— Господин?

Голос Сусаноо вырвал из мыслей. Эмма резко развернулся, отчего полы длинного плаща взметнулись в воздухе, но не спешили опадать. Материал оседал, словно в замедленной съёмке. Но богу это абсолютно не мешало. Он сделал шаг к склонившемуся на колени рогатому парню.

— Полагаю, у тебя снова плохие новости?

— Не совсем, господин, — ответил тот, не поднимая голову. — Я встретился с подкидышем Ито. Думал, что это он…

— Но ошибся?

— Да. Прошу меня простить.

— А с чего ты взял, что он вообще к этому причастен?

— Во-первых, это человек. Во-вторых, у него появился меч Фуцунуси.

— Брат дарил оружие почти всем людям. И не только им.

— Согласен, господин. Однако парень вызвал у меня интерес. В нём проснулась Сила. За одну ночь тому удалось зарезать нескольких оборотней, включая Первого.

— И что с того? — хмыкнул Эмма. — Меч моего братца не так-то прост. Он легко уничтожает подобную мелочь, как простых оборотней.

— Знаю, — продолжал говорить Сусаноо, опустив взор на пол. — И всё же я должен был проверить.

— Правильно, должен был, — согласился бог. — Насколько я помню, человек не находится во дворце Императора. За него лично поручился глава клана, верно?

— Так точно.

— Тогда я понимаю твоё любопытство. Но ты говоришь, что ошибся на его счёт. Почему?

— Он слишком слаб.

— Конечно. Ведь совсем недавно провёл Поединок Чести. Насколько я помню, ему неслабо досталось.

— И всё же, будь он тем самым, то раны, нанесённые простым ваном, показались бы лёгким толчком. Парень же оказался избит до полусмерти.

— Тоже верно, — согласился Эмма. — Но ты ведь пришёл ко мне непросто так. Надеюсь, в твоей голове появились новые идеи, где искать.

— Всё верно, господин. Мне известно местоположение ещё нескольких ванов, и если вы позволите…

— Сусаноо, посмотри на меня, — приказал Эмма, и когда парень поднял на него глаза, продолжил: — Я дал тебе задание. Но ты до сих пор приходишь ко мне с плохими новостями. Как долго это будет продолжаться?

— Простите, господин, — тот вновь опустил взор. — Я надеялся, вы позволите взять с собой…

— Нет, — отрезал Верховный. — Об этом никто не должен знать. Разговор не единожды обсуждался.

— Но она может…

— Я сказал нет! — злобно произнёс Эмма. И его голос пронёсся по сводам дворца, отчего задрожали стены. — Даже не думай о ней. И не подходи. Всё ясно?

— Как скажете.

— Тогда пошёл прочь.

— Слушаюсь, господин.

Парень поднялся на ноги. И с опущенной головой медленно попятился к выходу. В тот момент он люто ненавидел Верховного. Но утешал себя мыслью, что рано или поздно всё закончится и явно не в пользу экипированного бога.

— Что думаешь делать, Тсукико? — спросил Джиро.

Мы втроём сидели в его кабинете. Я, старик и его сын. Раны практически заросли, и моё самочувствие заметно улучшилось. Как и настроение. У глав клана тоже. Однако, стоило перевести взгляд на Акайо, как в душе снова появлялась злость.

Чёрт возьми, если бы ты тогда не прогнал Саторэ, то всё было нормально.

— Можешь высказать, всё, что посчитаешь нужным, — кивнул старик, видя мой взгляд. Он наверняка обо всём знал.

— Простите, Ито-сама, но мне нечего сказать.

После того как они зашли ко мне в комнату вместе с Изуди и сказали о Возрождении, я вернул свёрток Акайо. И попросил больше никогда его мне не давать. Да, был жутко на него зол. Однако не мог ничего изменить. Семья крестьянина погибла. А в моей приёмной семье не принято повышать голос на отца.

— Давай мы закроем этот вопрос раз и навсегда, — снова заговорил старик. — Мой сын приказал твоим знакомым уехать прочь от поместья. При этом щедро наградив. Разве он в чём-то виновен?

— Я… — на мгновение замялся, но потом твёрдо посмотрел на сидящих. — Да. Следовало позвать меня. Саторэ приехал по моей просьбе. Я хотел помочь ему.

— И чтобы ты сделал? — теперь заговорил Акайо. — Женился на его дочери? Привёл бы в Дом нищенку?

Джиро остановил сына, положив руку на его плечо. Тот сразу замолчал, понимая, что сболтнул лишнего. Ведь Шинджу тоже пришла не из знатного рода.

— Я не собирался брать её в жёны, — ответил ему. — Считаю, что слишком рано принимать такие решения. Но я хотел помочь вану, приютить в нашем поместье. Он мог бы…

— Тсукико, — перебил старик. — Во-первых, твой приятель был пьяницей. Представь, чтобы творилось у нас дома, если бы он жил под боком. Во-вторых, здесь работают ваны, которые из поколения в поколение прислуживают клану Ито. Мест на всех не хватит. Или я, по-твоему, должен выгнать семью, жившую здесь больше сотни лет, ради незнакомца?

— Нет, Ито-сама, — ответил я, опустив взор.

Он прав. Они оба правы. И всё же меня не отпускало чувство, что несправедливости. Ведь можно было что-то придумать, можно. Но что именно? Я не знал, а с ответом никто не спешил помочь.

— Но он обещал не пить.

— И ты ему поверил?

— Был уговор, если сорвётся, то получить плеть.

Старик довольно хмыкнул.

— Весомый аргумент, — произнёс он. — Но давай я расскажу тебе, что могло быть, если бы Акайо не отправил их обратно. Допустим, мы поселили их у нас. Для этого пришлось бы выгнать другую семью, но ведь тебе всё равно. И даже если твои знакомые и стали хорошо работать, ещё не значит, что они заслужили бы уважение от остальных ванов. Скорее, наоборот, их станут презирать. А подобный прецедент повлияет на нас. Тогда и другие крестьяне начнут сбегаться со всех окрестностей и требовать, чтобы их приютили. Как думаешь, что из этого может вырасти?

— Недовольство ванов.

— Именно, — продолжил тот. — К тому же, уверен, твой приятель бегал бы по всем окрестностях, разнося слухи, что скоро он породнится с нашим кланом, так как его дочь выйдет за тебя. Ведь именно это и произошло там, в деревне. Разве я неправ?

— Правы, Ито-сама.

И снова меня пробирала злость. Но не на кого-то из присутствующих. И даже не на глупого болтливого вана. А на саму ситуацию. На жизнь. Почему она так несправедлива?

— Пойми, Тсукико, — смягчился старик. — Мы не можем помочь всем. Пригреть и накормить. Стараемся подтолкнуть жителей нашего края к этому, даём им то, что в меру сил. Но если ваны сами не будут стремиться к благополучию, то, — развёл руками, — мы бессильны. Я не осуждаю твоего приятеля. Но Акайо дал ему достаточно денег, чтобы изменить не только свою, но и жизнь жены и дочери. А что тот сделал? Бегал по деревне и хвастался, что ты положил глаз на Мэй. Потом хвалился подарком. В итоге всё привело к тому, что мы имеем.