— Вообще-то, я не это имел в виду, — я налил немного саке в чарку и вылил на гостя. Деревяшку моментально впитала напиток. — Бакэ-дзори, недавно ты мне сказал одну интересную вещь. О другом мире. Теперь это не даёт мне покоя.

— Уф, — выдохнул тот, то ли от напряжения, то ли от выпитого. — Думаю, разговор будет не из простых.

— Нас никто не торопит. Можем болтать сколько душе угодно.

— В таком случае нам стоит выбраться наружу. Здесь могут услышать.

— А там нет?

— Сядем под ветвями глицинии, посмотрим на звёзды и предадимся воспоминаниям. Разве такое тебе не нравится?

— Почему же? Вполне дельная мысль.

— Тогда захвати эту красотку, — он говорил о бутылке в виде полной богини. — А я буду ждать тебя там. Если увидят вместе, подумают, что я тебя спаиваю.

Я саркастично нахмурился.

— Разве это возможно? Ты же сандаль.

— Ох, Тсукико, — тот спрыгнул на пол. — Куда делось твоё чувство юмора?

После чего я выпустил его в коридор, и уже хотел вернуться, как дверь открылась и в комнату вошла Теруко.

— Ты что творишь? — возмутилась она с порога. — Как это понимать?

— Эм… — промямлил я, пряча бутылку за спину. — Напомни, о чём мы с тобой говорим?

— Не придуряйся, Тсукико. Я вижу тебя насквозь!

Опаньки. И как я должен реагировать на такие заявления? Она знает, что я землянин, попавший в тело её сводного брата? Или в курсе, что мы с сандалем выпиваем? Тоже ведь дело простолюдинов. А может в курсе про Эми, и тогда… да кто знает, что на уме у взбалмошной девчонки. Остаётся только дождаться ответа.

— Я что, стал призраком и теперь просвечиваюсь? — усмехнулся и обернулся, будто искал своё тело.

— Хватит, — девушка всплеснула руками. — Зачем ты это делаешь?

— Да скажи уже о чём речь.

— О твоих геройствах!

Так вот, где собака зарыта. Опять старая песня. Постарается меня отговорить?

— Ты видел, как на это реагировала мама? — взгляд Теруко полыхал пламенем. — Да она же чуть в обморок не упала, когда ты сказал, что мог быть убитым от лап джёрё!

— То есть мне надо было соврать?

— Да!

— Но я слишком уважаю вас, чтобы врать собственной семье.

— Тогда не рассказывай всё в таких подробностях, — девушка закатила глаза от злости, а в следующую секунду обречённо уселась на мой татами. Её голос заметно изменился. Теперь она не злилась, а просила. — Тсукико, пойми. Мы все за тебя переживаем. И да, я в том числе. Каким бы недотёпой ни был, всё равно остаёшься моим братом. Но прошу, пожалей маму. Ты заменил ей сына, которого у них так и не появилось.

— Теруко, я и не думал… — присел рядом прямо на голый пол.

Она посмотрела на меня, и в глазах больше не было гнева. Лишь усталость и тепло.

— Ну так думай в следующий раз. Она жутко за тебя боится. А эти истории про призраков и паучих… так просто мороз по коже.

— Да, есть такое.

— Мы рады послушать о твоих приключениях. Будем гордиться тобой, поддерживать. Но если это взаимно, то будь добр, не говори о том, что был на волосок от гибели. Все и так всё понимают. И лишний раз не хочется об этом даже думать.

— Я понял тебя, сестрёнка, — улыбнулся в ответ. — Больше так не напугаю вас.

— Спасибо, — сказала девушка. Наклонилась и нежно поцеловала в щёку. — Ты молодец, Тсукико и запомни, — она резко вскочила на ноги и превратилась в ту Теруко, которую я всегда знал, — этого разговора не было, и ты не видел моей слабости. Иначе, — погрозила кулаком.

Меня пробрал смех.

— Боюсь, боюсь, — выставил вперёд свободную руку.

— А что это ты там прячешь?

Вот чёрт, всё-таки заметила.

— Да так, ничего особенного…

Но не успел договорить, как девушка подпрыгнула, схватила за свободную руку и вывернула её. Я застонал от боли и обиды и повернулся к ней спиной. Теруко вырвала камэосу и тут же попробовала на вкус.

— Фу, какая гадость.

— Одно из лучших саке в империи, — не согласился я.

— Тебе лучше знать, — она скривилась. — Поэтому к тебе прибегал бакэ-дзори? Сейчас пойдёте на улицу и будете отдыхать?

— Ну, в общем-то, да, — сконфуженно ответил ей.

Девушка снова изменилась в лице. На мгновение подобрела, протянула бутылку и тихо произнесла:

— Береги себя.

После чего убежала из комнаты, оставив меня с неоднозначными мыслями.

Что ж, теперь выбор из сестёр стал меньше. Вряд ли я интересую Теруко, как парень. Как брат, да, вполне. А вот завязать отношения она не согласиться. Или я что-то неправильно понял? Может этот разговор и лёгкий поцелуй были намёком на более тёплые чувства?

— А-а-а, — простонал я, запрокинув голову. — Женщины, вы настоящее наказание.

Но в правой руке у меня имелось противоядие. К тому же следующий разговор с бакэ-дзори должен был оказаться намного интереснее.

— Чего так долго, Тсукико? — поинтересовался сандаль, прыгая по траве.

Мы расположились под синими цветами глицинии. Не знаю, ощущал ли мой собеседник запахи, но если да, то в тот момент он должен был ими наслаждаться. Тонкий аромат цветов щекотал ноздри. Захотелось чихнуть, но я сдержался.

— Пришлось немного поболтать с сестрой, — ответил ему.

— Надеюсь, она не в курсе, зачем мы здесь?

— Знает только про это, — покрутил в руке бутылку.

После чего открыл и плеснул немного саке на сандаль, а потом сделал глоток сам.

— Рассказывай, бакэ-дзори. Как ты догадался, что я из иного мира?

— Догадался, — просто ответил тот.

— Не увиливай, я ведь серьёзно спросил.

— Нет, правда. Есть у меня такая способность, улавливать чужие сущности. Души, которые прибыли не из этого мира.

— Не совсем тебя понимаю. Нас таких много?

— Не то, чтобы очень, — хмыкнул сандаль. — Но мне встречались. Но зачастую даже сами души не понимают, что произошло, потому и ведут себя, как обычно. Ты должен запомнить, Тсукико, существует множество миров. И в каждом из них существуют как родные души, так и пришлые.

— То есть перерождение?

Я сделал ещё глоток, а потом плеснул на деревяшку.

— Можно сказать и так, — продолжил сандаль, после довольного вздоха. — Думаю, ты слышал эти истории про переселение душ после смерти?

— Было дело.

— Тогда понимаешь, что в основном это происходит, скажем так, обычным способом. Одно существо умерло в своём мире, но по какой-то причине не подошло Абсолюту и было перенаправлено в иной мир, где появилось в образе младенца. Яйцо там или головастик. Зависит от расы, но суть ты уловил.

— Вот теперь понимаю. Но что за Абсолют?

— Назовём его Богом или Сверхразумом. Неважно какое имя, важен сам факт, что некая сущность, состоящая из мириадов душ. И эта сущность заполняет наш мир полностью.

— Только наш?

— Не совсем правильно выразился. Я имел в виду всю Вселенную. Обозримую и далёкую, о которой мы имеем лишь смутное представление.

— М-да, разговор и правда будет интересным, — улыбнулся я и снова налил саке сандалю, а потом отхлебнул сам. — То есть это сущность, из которой состоит абсолютно всё, живое и неживое. На молекулярном уровне, так, что ли?

На мгновение повисла тишина. Сандаль повернул ко мне нос, будто засмотрелся.

— А твоя раса довольно далеко продвинулась в технологиях, не так ли?

— Ну как сказать, — теперь замялся я. — Не то, чтобы мы свободно летали в космос. Хотя, если бы не вечная жажда денег, то давно исследовали всю систему.

— Да уж, — протянул тот. — Ох уж эти деньги.

— Так и что дальше? Я-то появился в этом теле не с рождения.

— А ты уверен?

— Ну, конечно. Жил у себя в приёмной семье. А потом пошёл к одной красотке, она меня и… — замолчал. От воспоминания заболела грудь. Погладил то место, куда Катерина вонзила клинок.

— Убила? — переспросил сандаль.

— Да.

— Понимаю, — весело отозвался он. — Меня ведь сюда тоже не просто так закинуло. Но даже жаловаться не хочу.