Не дожидаясь ответа, спрыгнул обратно, отвязал лошадь и двинулся к подножью.

— У вас время до того момента, что я доберусь до гор! — крикнул вывалившимся из клетки бандитам. — Поторопитесь.

После чего взобрался в седло и поскакал.

Когда кинжал оказался рядом с ним, а этот дебил уехал прочь, безухий ван развернулся и схватился за лезвие. Острая боль полоснула пальцы, но он старался не обращать на это внимание. Путы спали уже через несколько секунд.

— Эй, погоди, — раздались крики оставшихся. — Помоги.

— Да пошли вы, — оскалился тот, уже выбираясь из клетки.

Вдалеке ещё виднелась вороная кобыла, на которой скакал парнишка. У вана было стойкое желание перерезать ему глотку. И он обязательно это сделает, вот только сперва свалит отсюда подальше.

— Оставь хотя бы нож!

— Ага, уже, — прорычал тот, но внезапно остановился.

— Мы же вместе с тобой были. Помоги! — отчаянный крик жалкой души.

Нет, так не пойдёт. Оставлять их здесь нельзя. И дело не в том, что жаль товарищей. Плевать на их жизни. А вот свою надо сберечь. Поэтому освободившийся ринулся обратно к своим и быстро вспорол их перевязи.

— Ар, ты что творишь? — прорычал от боли последний.

В этот момент первый ван уже обмотал порезанные пальцы тряпкой, оторванной от рубах. Нельзя оставлять следов. Твари чувствуют кровь. А благодаря его находчивости, теперь каждый из пленных был порезан. Значит, у него больше шансов затеряться.

— Нужно держаться вместе, — сказал один из толпы.

— Чушь, — огрызнулся первый. — Разбегайтесь кто куда. Теперь каждый за себя. Я знаю, кто такие эти джёрё. Их по девять особей. А если парниша ими правит, значит, королевы нет. Выходит, что их восемь. А нас тринадцать. Кому-нибудь да получится спастись.

— Откуда ты о них столько знаешь?

— Встречался. В общем, как хотите, а я пошёл.

И он первым побежал по равнине. Расчёт был прост. Если мелкий сорванец боится за своих солдат, то не станет подпускать к ним ручных тварей. Остаётся только спрятаться неподалёку от отряда и не высовывать нос. Иначе его отрубят.

Позади послышались первые крики. Бросив, на мгновение взгляд, ван затрясся от ужаса. Со скал сползали паукообразные монстры. И один из его бывших товарищей уже попался в их сеть. Джёрё тащила к себе брыкающегося бандита.

«Сука, — мысленно выругался убегающий. — Когда найду этого выкидыша Ито, заставлю смотреть, как трахаю его сестричек».

Ван юркнул в заросли и помчался к дороге. Позади раздались новые крики. Однако звуков погони не слышал. Дыхание давно сбилось. Лёгкие горели при каждом вдохе. Сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Но вот неподалёку заметил заброшенный тракт. Где-то слева ржали лошади отряда. Никто недостанет и не увидит. Главное — не высовываться.

Ван спрятался за дерево и вжался в ствол. Закрыв рот рукой, старался отдышаться и издавать, как можно меньше звуков. Где-то там на равнине снова послышался крик.

«Ещё одного поймали? Или мучают того?»

Посмотрел на руку. Тряпка успела пропитаться кровью. Плохой знак.

И тут послышался треск сучьев. Сжав нож, ван насторожился. Если кто-то за ним и идёт, то готов встретить противника лицом к лицу. Однако секунда шла за секундой, а никто так и не появился.

Треск повторился, но на этот раз над головой.

По телу пробежал холодок. Рука с оружием затряслась. Уже предчувствуя неминуемое, ван медленно поднял взгляд и замер с выпученными от страха глазами. Среди зелёной кроны виднелась огромная паучиха. Наполовину человеческое тело с серой кожей и большими чёрными глазами. А позади паучье брюхо и восемь длинных лохматых лап, оканчивающихся острыми когтями.

— Ну, привет, — произнесла та и расплылась белозубой улыбкой, обнажив десяток клыков.

Стоя на том самом валуне, где ещё вчера смеялась надо мной королева джёрё, смотрел, как разбегаются бандиты. Им удалось быстро избавиться от пут. Но вот спастись от моих подданных, увы, не суждено.

— И тебе совсем их не жалко? — спросила та джёрё, что вчера рассказала обо всём.

— А должно быть? — я посмотрел на неё.

В отличие от остальных голодных (во всех смыслах) паучих, она осталась рядом. Её взгляд очаровывал. Казалось бы, что такого в этом монстре? Чёрные, как сама Бездна, глаза. Серая кожа, на которой изредка выступают костяные наросты, словно шипы. И, конечно же, паучья зад… вторая половина. Однако, не стоит забывать про пышные груди, которые так и манили протянуть руку.

— Давай же, не сдерживай себя, мой король, — произнесла джёрё томным голосом и сделала шаг навстречу.

— Э, нет, — отвёл взгляд и снова уставился на равнину.

Несколько белесых коконов уже лежало неподалёку. Моя лошадь нервно мотала мордой, пыталась вырваться и ускакать, но я надёжно её привязал. Оставалось надеяться, что она не умрёт от испуга.

— Ты брезгуешь нами? — в голосе джёрё послышалась обида.

— Скажем так, в моём вкусе ваны моего типажа.

— Разве та темноволосая неко в твоём доме тебе нравится больше, чем я?

— Твою ж мать, — невольно вырвалось у меня. — Вы и там побывали?

— Я же говорила, что наши глаза повсюду.

— Ну да, ну да. Личное пространство? Пошло оно на хер.

— Ты наш король. Мы должны заботиться о тебе.

— И в спальне тоже подглядывать будете?

— Если позволишь, то можем и присоединиться.

Ага, представляю, как на это отреагируют домашние.

— Они не узнают. Мы умеем оставаться в тени, — сказала джёрё.

— И хватит читать мои мысли.

— Увы, не могу. Теперь мы повязаны.

— То есть я могу общаться с вами на расстоянии?

— Только если рядом кто-то из нас или наших детей.

— Мелких паучков?

— Именно.

— Запомню.

В лесу раздался очередной крик.

— Ты поступил мудро, что привёл их к нам, — вновь заговорила паучиха. — Уверена, решение далось тебе непросто.

— С чего вязала? А, ну да, ты ведь подслушивала меня.

— Нет, — покачала она головой. — Просто у обычных ванов слишком много эмоций. Нам проще живётся. Мы избавлены от лишнего сострадания. Вам же приходится переступать через свои идеалы. Через самих себя.

— В данном случае всё оказалось гораздо проще, — спокойно ответил я. — Эти ублюдки торговали детьми. Похищали их и отдавали в рабство.

— Об этом я и говорю. Эмоции.

— То есть тебе своих детей не жалко? — удивлённо посмотрел на неё.

— Тсукико, — джёрё впервые за сегодня назвала меня по имени. — У меня их слишком много. Так много, что ты и представить не можешь. И каждый день их сжирают птицы, жабы, и более крупные насекомые. Я должна горевать по всем?

— Хм, дилемма, — пробормотал я. — А что насчёт вас? Таких же особей, как ты?

— А вот это хороший вопрос, мой король.

Ну вот, опять вернулись к тому, с чего начали.

— Обычно особи рождаются от королевы, — продолжила та. — У других джёрё такое случается редко. Чтобы родились особи, нужен сильный отец. Именно таким и являешься ты.

Паучиха взяла меня за руку и приложила к своей груди. Как ни странно, кожа оказалась тёплой. Я чувствовал, как бьётся её сердце. Чувствовал лёгкую дрожь. Горячее дыхание опалило лицо. Джёрё придвинулась ближе, нависла надо мной, смотря прямо в глаза.

— Теперь королевы нет, и я замещаю её, — произнесла она. — У меня уже рождалась одна из особей, поэтому могу послужить основной любовницей.

— Чёрт, — пробормотал я и отступил. — Тебе не говорили, что ты слишком назойлива?

На её лице отразилась ехидная улыбка.

— Мы примем твой подарок, — джёрё скрестила руки, из-за чего пышная грудь всколыхнулась. — Но ты должен знать, что это временная мера. Когда-нибудь…

— Давай закончим разговор. Думаю, мне пора.

На мгновение джёрё задумалась и вскинула голову. Потом повернулась ко мне.

— Мне сообщили, что все твои подарки пойманы. Как прикажешь с ними поступить?

— Попользовавшись, сделайте так, чтобы они страдали, — ответил ей со злорадной ухмылкой.