Я ждала вечера в радостном предвкушении. Сегодня я зажгу! Почувствую себя юной студенткой, у которой нет никаких забот.

Моя главная и самая любимая забота сегодня останется у мамы, они и в школу без меня пойдут. Свобода!

А сейчас моя забота сидит за кухонным столом и ковыряется в тарелке с ужином.

— Там брокколи, она невкусная, — скривилась Соня.

— Она очень полезна.

— Она горькая!

— Не придумывай, пожалуйста!

Заиграла мелодия Сониного телефона, она хотела вскочить из-за стола.

— Сиди, я принесу. И быстрее доедай!

Я пошла в ее комнату, вытащила телефон из кармана мягкого кенгуру.

Алекс! Звонит по видеозвонку.

У меня был порыв ответить, но потом я подумала: зачем? Он же не мне звонит. Хочет пообщаться с дочкой — на здоровье!

Я протянула Соне телефон, она радостно запрыгала.

— Привет! Мама заставляет меня есть горькую брокколи! — с ходу сообщила она.

— Раз мама говорит надо есть, значит, надо есть.

Соня сникла.

— А в школе сегодня была противная рыба. Нигде не дают вкусной еды! — пожаловалась она.

— Рыба полезная. В ней фосфор. Чем больше ешь — тем умнее становишься. А в брокколи много витамина Р-р-р.

— Витамина Р-р-р? — прорычала вслед за ним Соня.

— От него растешь. Ты же хочешь выр-р-расти?

— Я хочу выр-р-расти!

И они дружно зарычали. Боже, какая милота!

Алекс расспрашивал Соню, как прошел ее день, она делилась, жаловалась и хвасталась. Я слушала краем уха, домывая кастрюли и ожидая, когда закипит чайник. Алекс обо мне даже не спрашивал. Он вообще не знал, что я рядом и все слышу.

— А ты что сегодня делал? — спросила его Соня.

— Я… да ничего особенного. Так, в гости сходил.

— К другу?

— Не совсем.

— К подруге? Мальчики же могут дружить с девочками? Мой лучший друг — Захар!

— Конечно, могут. Я очень рад, что вы с ним дружите и больше не деретесь.

— А ты дружишь с девочками?

— Ну… да, — промямлил Алекс.

С девочками он дружит, видите ли! К подруге ходил…

Я вдруг почувствовала, что закипаю. Вместе с чайником.

Он засвистел, я его выключила, достала кружку… И, пока тянулась за чайным пакетиком, нечаянно задела ее локтем. Она упала на пол и разлетелась на мелкие кусочки.

— Что там за грохот? Что случилось? — услышала я голос Алекса.

— Это мама буянит! Разбила кружку.

— А, мама рядом? Покажи мне ее.

— Вот, смотри, осколки!

— Да не надо мне осколки. Маму покажи.

— Нечего на меня смотреть, — буркнула я.

Отвернула от себя телефон, взяла веник и начала сметать остатки кружки.

— Она не хочет показываться! Она сердится!

— На кого?

— Наверное, на кружку.

— Скажи маме, чтобы не сердилась. Кружка — это ерунда. Я из той кружки даже не пил. И не собирался.

— Как ты мог пить из маминой кружки! — засмеялась Соня. — Через экран?

— Ты, главное, скажи. Она поймет.

Не пил он из той кружки… Из той, к которой ходил в гости.

Почему мне так смешно?

Пришлось прикусить губу, чтобы не рассмеяться в голос.

Алекс

Поболтал с Соней — как будто из чистого родника напился. На душе сразу стало светлее. Эх, мне бы ее заботы! Горькая брокколи, невкусная рыба, Вероника Сергеевна отчитала за болтовню на уроке…

А Мышка разбила кружку! Смешная она. Приревновала меня неизвестно к чему. Не нравятся ей разговоры о дружбе мальчиков и девочек. Ну что ж, будем честными. Мне бы тоже не понравилось, если бы она дружила с каким-нибудь, скажем так, мальчиком.

Я и так изнываю от желания призвать ее одеваться скромнее. Нечего провоцировать всяких мудаков узкими юбками и сексуальными блузками! Я даже пытался намекнуть, вроде как в шутку. Если же я скажу это ей всерьез — она пошлет меня далеко и надолго. Даже не сомневаюсь в этом.

Я не стал ей звонить сегодня. Позвоню завтра, после развода.

Так хочется побыстрее сказать ей, что я свободный человек!

Я не находил себе места. Метался по квартире, как тигр по клетке. Почти рычал и бросался на стены.

Потому что залез в интернет и выяснил, что Полина, если захочет, сможет устроить мне грандиозные проблемы. Оказывается, с беременной женщиной нельзя развестись! Даже если ребенок не твой. Даже если вы год не живете вместе.

Для закона это неважно. Я буду считаться отцом, и мне придется идти в суд и заказывать генетическую экспертизу, чтобы это оспорить.

Значит, сейчас все зависит от Полины. Если она промолчит о беременности и не станет возражать против развода — все будет хорошо. Нас разведут завтра в загсе.

Если же скажет, что беременна и не хочет разводиться — мне кранты.

Мышка станет для меня еще дальше и недоступнее!

Когда я уходил, Полина, вроде бы, была настроена миролюбиво. Проблем не хотела. Только напомнила о моем обещании поговорить с Казанцевым.

Черт!

Мне хочется вскочить и галопом бежать к нему сию секунду.

Знаю, водится за мной такое — лезть на рожон. Для меня невыносимо сидеть на попе ровно и выжидать удобного случая.

Но я умею. Научили.

И выжидать, и действовать аккуратно, даже ювелирно.

Вот тут и нужна аккуратная работа.

И я справлюсь. Начну с разведки.

Казанцев два месяца как отказался от круглосуточной личной охраны, которую ему обеспечивала наша фирма. Опасность со стороны конкурента миновала, а его раздражает, когда вокруг мельтешат чужие люди. Мы охраняем его дом, рабочие объекты и сопровождаем грузы. А с ним нянчится его единственный проверенный охранник, он же помощник.

Поэтому узнать его местонахождение будет не так просто, если он, конечно, не дома. Но попытаться можно.

Я поболтал с нашими ребятами, подключил знакомства и выяснил: Казанцев сидит в своем любимом ресторане русской кухни. Один. Пьет водку.

Вот он, подходящий момент! Уметь выжидать — это прекрасно. Но и тормозить не надо, когда подворачивается случай.

Я примчался в ресторан, нашел Казанцева за угловым столиком.

Он, и правда, сидел один. Чокался с графином водки и закусывал селедкой с луком и черным хлебом. Оригинально.

Поднял на меня глаза. В них мелькнуло узнавание.

— Проблемы? — спросил он, даже не поздоровавшись.

— Никаких проблем. Да я и не на работе. В отпуске. Разговор у меня не рабочий. Личный.

— Хочешь побеседовать со мной о своей личной жизни?

— Вообще-то, о вашей.

— Что?!

Он попытался грозно сдвинуть брови, но у него не получилось. Он махнул рукой, показав, чтобы я садился.

И, не знаю как, но по этому жесту я понял, что он обо мне знает.

Интуиция.

— Ты, значит, тот самый ревнивый муж, который не хочет отпускать, — хмыкнул он.

Тут уж я воскликнул:

— Что?!

— Да-да, так Полина и говорила. Я не спорил, хотя быстро выяснил, что муж свалил в закат и давно себя мужем не считает.

Я молчал.

А что тут скажешь? Не буду же я объяснять, что это она свалила. Да и не важно это.

Но, блин! Выставлять меня ревнивым собственником… Видимо, так Полина набивала себе цену.

Откуда-то взялся официант, поставил передо мной рюмку, тарелку с селедкой и блюдо с мясом и картошкой. Полупустой графин он заменил на новый и налил мне почти до краев. Казанцеву тоже.

Я взял рюмку. Мы выпили.

— Завтра развод, — произнес я.

— У меня будет ребенок, — выдал Казанцев.

Меня он как будто не услышал.

— Поздравляю.

— Может, пацан. Две девки уже есть.

— Девки — это хорошо, — заметил я.

Он налил еще и себе, и мне. Ладно, выпью. Хотя планов напиваться у меня нет.

— Дура Полинка. Ой, дура, — произнес Казанцев.

Не могу не согласиться. Но молчу. Пусть он говорит. Похоже, у него есть что сказать.

— Какого хрена надо было устраивать истерики и давить на меня? Никогда бы я от своего ребенка не отказался.

— Рад слышать, — я начал подниматься. — Это, собственно, все, что я хотел узнать.