Костер Нила оказался самым ярким – в первую очередь потому, что сверху на нем отсутствовал горшок для приготовления пищи, а по бокам не было деревянных жердей с ломтями вяленого мяса. Помет в центре большого каменного круга горел практически безо всякого дыма бледным голубоватым пламенем. С противоположной стороны от огня сидел молодой колдун, его руки ловко делали складки на каком-то кожаном изделии, которое напоминало огромный хлыст.

Четверо моряков Затишья сидели поодаль, каждый из них заканчивал последние приготовления оружия и доспехов. Их атакующие арбалеты были вычищены, а затем покрыты небольшим слоем пыли для того, чтобы пропал блеск.

Одного взгляда на них было достаточно, чтобы сказать Антилопе – это были опытные воины, ветераны; они не делали лишних движений, а все приготовления были выполнены безукоризненно. Ни мужчина, ни трое оставшихся женщин-моряков не заговорили и не подняли взгляд в тот момент, когда к ним присоединился капитан Затишье.

Как только историк сел на корточки перед Нилом, колдун кивнул ему в знак приветствия.

– Ночь обещает быть достаточно прохладной, – произнес мальчик.

– Скажи, а ты смог определить местонахождение этого предводителя?

– Не точно – в общих чертах… Возможно, в этих направлениях у него есть несколько подопечных, однако когда мы приблизимся на достаточное расстояние, эти люди никак не смогут ему помочь.

– Как можно выследить человека, Нил, если нам известна только его должность – и все?

Молодой колдун пожал плечами.

– Он оставляет… другие знаки. Мы отыщем его – это абсолютно не вызывает сомнений. И тогда все будет зависеть от них… – он кивнул головой в сторону моряков. – Я пришел к пониманию одной простой истины, историк, проведя последние несколько месяцев на этой равнине.

– Какой же?

– Профессиональный малазанский солдат – это самое смертельное оружие из всех, которые я знаю. Имей сейчас Колтайн три армии вместо трех пятых частей от одной, мы бы закончили это восстание уже к исходу года. Причем был бы такой разгром, что Семь Городов больше и не подумали бы бунтовать. Честно говоря, мы и сейчас способны полностью разбить Камиста Рело, если бы не огромное количество беженцев, которых мы поклялись защищать.

Антилопа кивнул. В этих словах была изрядная доля правды.

Звуки, доносящиеся из лагеря, создавали иллюзию покоя; треск костра доносился из темноты даже с тех сторон, где, по мнению историка, никого и не могло быть. «Я потерял способность расслабляться, – подумал Антилопа. – Теперь это стало очевидно». Он поднял с земли небольшой прут и бросил его в сторону огня.

Рука Нила перехватила его в воздухе.

– Нельзя, – произнес он.

В этот момент прибыл еще один молодой колдун. Его тонкие худые руки были покрыты огромным количеством безобразных шрамов – от запястьев до самых ладоней. Он присел около Нила и сплюнул в огонь.

В ответ не послышалось даже шипенья.

Нил выпрямился, отбросил в сторону кожаную ленту и осмотрел Затишье с подчиненными. Те тоже поднялись на ноги в полной боевой готовности.

– Время? – спросил Антилопа.

– Точно.

Нил вместе с товарищем повел группу солдат через поселение. Несколько человек из клана провожали их взглядом; через несколько минут Антилопа понял, что их кажущееся безразличие на самом деле было умышленным, более того, подобное обращение являлось признаком некоего большого уважения. «Или чего-то гораздо более глубокого. Например, свидетельством того, что они общались с богом».

Они достигли северной окраины поселения. За плетеной стеной простиралась широкая равнина, которую сейчас целиком поглотил плотный туман. Антилопа вздрогнул.

– Они узнают, что это вовсе не природное явление, – пробормотал он.

– Конечно, мы планируем диверсию, – проворчал Затишье. – По ту сторону прямо сейчас находятся три отряда саперов, и поверь мне, они снабжены…

Его тирада была прервана отзвуком сильного взрыва, донесшегося с северо-востока; за ним из темноты последовало несколько слабых человеческих криков. На мгновение все стихло, а затем ночную мглу разрезали яркие вспышки непрерывной канонады.

Несмотря на всеобщую неразбериху, историк распознал на отдалении треск островертов и тяжелые удары огненных бомб. Раздалось еще несколько криков, а затем с северо-востока послышался цокот приближающихся лошадиных копыт.

– Теперь наша задача – не мешать, пусть события развиваются своим естественным образом.

Через несколько минут отдаленные крики поутихли.

– Неужели Булту наконец-то удалось выследить капитана саперов? – спросил наконец Антилопа.

– Мне не удалось увидеть его персону ни на одном из скучных заседаний Колтайна, если ты именно это имел в виду. Однако он где-то поблизости. Колтайн все-таки решил признать, что этот человек очень осторожен.

– Осторожен?

Затишье пожал плечами.

– Это шутка, историк. Неужели ты не помнишь?

В этот момент Нил резко обернулся в сторону беседующих.

– Хорошо-хорошо, – ответил капитан. – Больше ни одного слова.

Полдюжины виканских охранников вонзили свои пики в соломенную стену, отделяющую лагерь от равнины, а затем медленно опустили ее на землю. Поверх стены был покрыт плотный занавес, который приглушал шаги их небольшой группы.

Туман за спинами начал редеть; через некоторое время он превратился в рваные сизые клочья. Одно из таких облачков двинулось в сторону путешественников, через некоторое время поглотив их с головой.

Антилопа сетовал на то, что не задал как можно больше вопросов раньше. Насколько далеко от них располагаются вражеские пикеты? Каким образом они намеревались пройти сквозь них, не вызвав подозрения? И что следует предпринимать в том случае, если дела пойдут не так хорошо, как предполагалось? Антилопа положил руку на эфес короткого меча. Насколько непривычным оказалось это ощущение! Да, с того момента, как он в последний раз использовал оружие, прошло немалое количество времени. То, что историка убрали с передовой, было главной наградой императора. Однако это произошло много лет назад… Именно это, а также старания алхимиков не позволили мне погибнуть в самом начале своей карьеры. Боги, даже шрамы-воспоминания тех дней растворились в толще веков!

«Ни один из тех, кто вырос среди свитков и книг, не сможет правдиво описать мир, – сказал как-то ему Келланвед. – Именно поэтому я назначаю тебя имперским историком, солдат». «Император, но я ведь не умею ни читать, ни писать». «У тебя свежий разум. Это хорошо. Старший Тук научит тебя за оставшиеся шесть месяцев – он является еще одним солдатом, у которого имеются мозги. Запомни, шесть месяцев, и ни минутой больше». «Император, мне кажется, что этот человек подходит на должность историка гораздо лучше, чем я…» «Для него у меня имеется кое-что другое… Делай, как тебе приказано, или вместо головокружительной карьеры твоя голова будет покоиться на одной из множества пик рядом с городской стеной».

Да, чувство юмора Келланведа было странным даже в лучшие времена. Антилопа вспомнил свои школьные занятия: солдат тридцати с лишним лет от роду, добрую половину из которых он провел в боях и походах, сидит бок о бок с сыном Тука – коротышкой-мальчуганом, вечно страдающим от озноба и имеющим привычку вытирать сопли рукавом грязной рубахи. Конечно, образование требовало гораздо больше шести месяцев, однако к тому времени Тук Младший должен был стать учителем, а подобная перспектива вовсе не радовала Антилопу.

«Император любил уроки, так как они вырабатывали смирение. Кроме того, они возвращали его в детство. Интересно, что же произошло с Туком Старшим? Он пропал после убийства – сколько раз я представлял себе, как Лейсин творит подобное своими собственными руками. А Тук Младший? Он отверг жизнь среди свитков и книг… а сейчас потерялся где-то в кампании при Генабакисе…»

Внезапно рука, одетая в тяжелую железную рукавицу, легла на плечо историка и тяжело его сжала. Антилопа взглянул на усталое лицо капитана и кивнул. «Извини. Кажется, мои мысли до сих пор блуждают где-то далеко».